Государственная архивная служба сохраняет и умножает историческое наследие Украины
Выдающийся украинский живописец, народный художник СССР, лауреат Государственной премии имени Т. Г. Шевченко Николай Петрович Глущенко до Великой Отечественной войны полтора десятка лет жил в Берлине и Париже, совмещая амплуа художника и разведчика. При жизни Николая Глущенко о его работе в разведке никто не знал. Он был одним из тех, кто первым проинформировал советское правительство о готовящемся нападении фашистской Германии.Дал ценнейшую информацию об участии в подготовке войны против СССР различных украинских националистических групп.
В начале октября 1926 года к ателье художника Глущенко по улице Волонтеров, 23 зашел посетитель, чтобы осмотреть несколько картин и приобрести их. Когда они остались в одиночестве, незнакомец предложил Николаю Петровичу переговорить в более интимной обстановке. После чего в Москву было отправлено шифрованное сообщение: «Письмо № 20, параграф № 16.
Нами вовлечен в разведывательную работу художник Глущенко Николай Петровича, в 1900 году рождения, уроженец прежней Екатеринославской губернии, из крестьян, закончил юзовское восьмиклассное училище.
В 1919 году силой мобилизован в деникинскую армию, в составе которой на территории Польши был интернирован в Щелковский лагерь. Спустя некоторое время сбежал в Германию, где учился в Берлинской высшей школе изобразительного искусства. Во время учебы его материально поддерживали гетман Скоропадский, прежний представитель УНР в Берлине профессор Роман Смаль-Стоцкий, писатель Владимир Винниченко.
С 1925 года Глущенко проживает в Париже, имеет собственное ателье по улицы Волонтеров, 23. Специалисты считают его одним из самых талантливых художников Европы. Выставки картин устраивались во многих европейских городах. Его ателье посещают лидеры белоемигрантских и украинских националистических группировок, правительственные чиновники, туристы. Часто выезжает в разные города европейского региона. Раньше из Глущенком поддерживали отношения наши сотрудники Полоцкий и Львов, к которым он обращался с просьбой через определенное время посодействовать ему в возвращении на Украину. Общее впечатление позитивно.
Считаем целесообразным на первом этапе ориентировать Глущенко на добывание информации о враждебной деятельности и намерениях заграничных антисоветских и националистических организаций, а также расширении контактов с их руководителями».
Ателье по улицы Волонтеров привлекало внимание эмигрантов и парижан, которые любили искусство. Заказы делали даже высокие правительственные чиновники.
Сюда собирались побеседовать, поспорить, обменяться новостями, познакомиться с интересным обществом за кофе. В центре внимания всегда был Глущенко, молодой, красивый, импозантный, всегда приветливый и учтивый, всегда оригинальный. Очень любил эти посещения эрцгерцог Вильгельм фон Габсбург, племянник бывшего австрийского императора Франца Иосифа. Правда, среди украинцев он представлялся как полковник УГА Василий Вишиваный. Вместе с ним зачастую наведывался один из основателей ОУН Дмитрий Андриевский. Чрезвычайная говорливость обоих импонировала «Яреме» и облегчала выполнение задания разведки.
Вскоре в Центр поступило сообщение: «Берлинская организация ОУН, управляемая Коновальцем, зачислена в штат гестапо на правах особого отдела. В предместье Берлина на средства немецкой разведки построены казармы для украинских националистов и ведется формирование военных отрядов под руководством Рико Ярого. Создан штаб, который должен их организовывать, а также разрабатывать мобилизационные планы для скорой войны. Руководит штабом полковник Мельник. В его состав вошли генерал УГА Курманович, петлюровский генерал Капустянский, полковник УГА Вышиваный».
Авторитет Глущенко как художника был высок не только среди украинской и российской эмиграции. Его признала придирчивая Европа. С успехом проходили выставки работ художника в западных столицах, о талантливом художнике восторженно писала пресса. Круг его знакомых постоянно расширяется. И обычно, среди них такие, которые своим служебным положением интересуют советскую разведку.
Однажды в ателье появился солидный преуспевающий коммерсант из Бельгии Анд-рэ Мирабо, который и ранее часто бывал в Париже, а в этот раз по рекомендации одного из общих знакомых решил познакомиться с талантливым художником. Практически сразу завязались тесные дружеские отношения, поскольку бизнесмен неплохо разбирался в живописи и даже сам пробовал рисовать. Для Глущенко же он представлял интерес как ценный источник информации: Мирабо вращался в кругу промышленников, военных, руководителей финансовых учреждений, дипломатов из Франции, Германии, Бельгии, Англии и других стран, занимался внедрением в производство новых разработок, в том числе военных.
«Из служебной характеристики «Яремы».
Во время обитания во Франции и Германии выполнил ряд сложных заданий из добывания научно-технической информации оборонного характера. В результате советская разведка получила полностью секретные чертежи на 205 видов военной техники, в частности авиационные моторы для истребителей. С помощью «Яремы» иностранный отдел ГУГБ вовлек в разведывательную работу нескольких влиятельных чиновников из заграничных антисоветских националистических организаций, что позволило в значительной мере локализовать их враждебную деятельность против СССР...»
Тесные и целенаправленные контакты с Мирабо позволили Глущенко получить очень важную информацию. В архивных материалах об этом сказано следующее: «...выполнил ряд сложных заданий по добыванию научно-технической информации оборонного характера. В результате советская разведка получила секретные чертежи двухсот пяти видов военной техники, в частности авиационных моторов для истребителей».
Однажды в разведдеятельности Глущенко очень пригодился художественный талант: ему необходимо было сделать портретные зарисовки во время судебного процесса над убийцей Симона Петлюры Самуилом Шварцбадом. В Центре зачем-то понадобились изображения Шварцбада и его адвоката Торреса. С таким заданием Глущенко справился без особого труда. Эти карандашные рисунки сохранились до наших дней. Кроме того, по указанию Сталина Глущенко выполнял заказы советского посольства во Франции - рисовал портреты Ромена Роллана, Мишеля Кашена, Анри Барбюса, президента общества "Франция-СССР" Поля Синьяка и других известных представителей французской интеллигенции. Популярность Глущенко как художника росла день ото дня. На выставках его картины экспонировались рядом с произведениями Ван Гога, Матисса, Пикассо. Сам Глущенко был лично знаком с Луи Арагоном, в мастерской Николая Петровича бывали Маяковский и Бунин.
Но Глущенко тосковал по Родине. «Из письма № 7 параграф 14, Центру: «Ярема» настойчиво требует позволить ему вернуться на Украину.
Мы пытаемся доказать, что для завершения важной разведывательной акции нужно остаться в Париже еще на один год. Он очень неудовлетворен, говорит, что больше двух месяцев не выдержит.
Резидент»
И все же он выдержал еще год, по-видимому, самый тяжелый из тех семнадцати, что довелось ему прожить на берегах Шпрее и Сены. Паспорт гражданина СССР Глущенко помог получить Александр Довженко, работавший в то время в советском консульстве в Берлине. В июле 1936 года Николай Петрович с семьей вернулся в Советский Союз и поселился в Москве в комнатке площадью 9 квадратных метров в коммуналке. В 1937 году он пререехал в Киев, где устраивалась выставка его картин.
Не обошлось и без темных страниц. В это время местный капитан госбезопасности Рахлис активно выискивал враждебные тенденции в украинском изобразительном искусстве. И не ведая о причастности Глущенко к советской разведке, в Москву отправил шифровку:
«Совершенно секретно. Начальнику ГУГБ НКВД СССР комиссару госбезопасности 2-го ранга т. Молчанову.
По сообщению «Агафона», в Киев приезжал художник Глущенко, который конспиративно связан с участниками украинской национал-фашистской организации художников. Эти контакты прикрывались выставкой картин, которую он организовал. «Агафону» удалось узнать о том, что украинское фашистское подполье через Глущенко поддерживает связь с заграничными украинскими контрреволюционными группами. Во время разговоров с участниками подполья Чечвянским и Божко «Агафон» получил данные,, что Глущенко является прямым агентом руководителя ОУН Евгения Коновальця, который предоставил ему широкие полномочия.
В Москве он встречается с украинским фашистом Колядой, должен наладить контакты с российскими антисоветскими группировками, а также с троцкизмом. Имеет их адреса и явки.
Изучение контрреволюционных связей Глущенко продолжаем.
Капитан госбезопасности Рахлис».
В столице этому не поверили. На депеше напротив псевдонима «Агафон» сохранился четкая надпись синими чернилами: «Расстрелян как провокатор». Лопнула и карьера Рахлиса. Николай Петрович об этой истории так и не не узнал.
В начале 1940 года он получил задание наладить контакты с главным референтом по культурным связям штаба Риббентропа - Клейстом и предложить ему обмен выставками художников в Москве и Берлине. Во время пребывания Клейста в Москве Глущенко был очень любезно им принят и показал свою осведомленность с творчеством художника, а также проявил заинтересованность в налаживании культурных связей с Советским Союзом. Замысел удалось реализовать достаточно быстро. Выставка немецкого изобразительного искусства в Москве прошла успешно. В посольстве Германии состоялся обед, куда Клейст пригласил Глущенко и других советских деятелей культуры. Здесь же он познакомил Николая Петровича со своим заместителем Шутте и они обсудили детали организации в Берлине выставки «Народное творчество СССР».
17 апреля 1940 года «Ярема» в составе советской делегации Всесоюзного общества культурных связей выехал в Германию. Первая часть задуманной разведкой операции была реализована без осложнений. Правда, главное было впереди. Он получил задание в условиях строжайшей конспирации, по паролям, встретиться с нужными людьми и получить от них развединформацию. Кроме того, восстановить отношения с знакомыми из числа лидеров националистических антисоветских группировок, немало из которых поддерживали плотные связи с фашистскими спецслужбами. Они были полностью в курсе и небезразличны к гитлеровским имперским планам, поскольку им уже мерещились отобранные у них имения, заводы, фабрики. Немецкие хозяева посвящали своих симпатиков во многие проблемы, которые интересовали советскую разведку. И главная из них - манипуляции Гитлера вокруг договора о ненападении, настроениях военных, правительственных чиновников, интеллигенции, роли оуновцев и других антисоветских организаций в гитлеровской политике, их конкретные намерения. Деликатность ситуации заключалась в том, что Глущенко должен был сработать безукоризненно, поскольку рисковал не только своей жизнью, но и репутацией государства.
В последний день в выставочный зал пожаловало высшее руководство рейха. Возглавлял группу министр иностранных дел Риббентроп. После короткой речи об укреплении и расширении культурных связей между Германией и Советским Союзом Риббентроп, обратившись к Николаю Петровичу, поблагодарил за активную работу в организации советской экспозиции и содействие в популяризации работ немецких художников в СССР. Потом Риббентроп передал ему пакет. Он сказал, что фюрер как живописец высоко ценит талант Николая Петровича и считает его одним из лучших пейзажистов Европы. А в память о пребывании в Берлине дарит альбом с собственными акварельными рисунками. От своего имени Риббентроп вручил Глущенко почетную грамоту. На прощание он добавил: «Если у вас есть желание, Гитлер может написать на альбоме дарственную подпись». На что Николай Петрович ответил: «Я глубоко благодарен за внимание, но не хотел бы этим обременять фюрера, который так загружен государственными делами», «Ярема» стал первым и последним советским разведчиком, удостоенным такой «высокой чести».
Вернувшись в Москву, Глущенко передал подарок в ГУГБ НКВД. Впоследствии его отвезли Сталину, который пожелал собственноручно ознакомиться с художественными упражнениями Гитлера. Только через полтора года, в октябре сорок первого, он прислал на квартиру художника полковника НКВД, который молча вернул альбом.
Но не за гитлеровским альбомом ездил тот в рейх. Как уже отмечалось, ему удалось блестяще реализовать замысел советской разведки и добыть чрезвычайно ценную информацию, на основе которой была подготовлена докладная на имя Сталина и Молотова. Вот полный текст докладной записки.
«Копия.
т. Сталину, т. Молотову
Посланный ГУГБ НКВД СССР в Берлин разведчик «Ярема» сообщил: «Невзирая на заключенный с СССР договор о дружбе, правительство Германии активно готовится к войне против Советского Союза. Всеми средствами гитлеровцы маскируют приготовление с целью не дать повода к недовольству со стороны Правительства нашей страны.
В подготовке агрессии Германия широко использует украинские националистические организации под флагом борьбы за создание «самостоятельной Украины». Для националистических ячеек создан ряд материальных правовых льгот, среди украинской эмиграции проводится значительная пропагандистская работа. Националисты назначаются на разные должности в министерстве внутренних дел, в армии, полиции и пограничных войсках под предлогом подготовки государственных, политических и военных деятелей для будущей соборной Украины.
Украинский научный институт, который работает в Берлине под руководством министерства пропаганды, в последнее время значительно активизировал свою деятельность и стал центром научно-исследовательской работы украинских националистических организаций, призванных научно обосновать антисоветскую работу.
С 1939 года институт фактически подчинен немецкой администрации, но персонал остался украинским. Это научное заведение развило бурную издательскую и исследовательскую деятельность специфического характера. В течение 1939-1940 годов им был издан военный немецко-украинский словарь для инфантерии, аналогичный словарь для пилотов и большой немецко-украинский словарь специально для военно-топорграфических, экономических и политических обзоров отдельных регионов Украины. Готовятся к печати карманные военные словари и детальные карты территории Украины.
Научно-исследовательской работой института руководит профессор Кузеля, прежний «гетьманец», связанный с бюро Розенберга. В разговоре с «Яремой» относительно немецко-оуновских планов в ближайшее время он сказал: «Я общаюсь со многими немецкими политическими деятелями и скажу со всей ответственностью - война с СССР не за горами. Мы и в настоящий момент много работаем, но пытаемся быть незаметными, потому что немцы заинтересованы, чтобы не заострять отношений с Советским Союзом. Для украинской национальной эмиграции Гитлером создан режим наибольшего благоприятствования».
Характеризуя разнообразные политические группировки эмиграции, их антагонизм, Кузеля отметил: «В сущности, споры между ними имеют формальный характер. Такое состояние временно устраивает немцев, но главная цель одна и хозяин один».
Прошу Ваших указаний. Народный комиссар внутренних
дел СССР.
10 июня 1940 года». (В.Попик Під софітами спецслужб. К. 2000).
С момента заключения договора о ненападении прошло лишь десять месяцев.
Доктор исторических наук А.Байдаков, исследовавший деятельность советской разведки, в своей статье, напечатанной в «Правде» 9 мая 1989 года, писал: «Конкретные данные о подготовке гитлеровцев и их союзников к войне с Советским Союзом органы государственной безопасности начали получать с ноября 1940 года. Эта информация поступала к руководству страной. Легендарный Рихард Зорге 18 ноября радиограммой из Японии сообщил Центр о возможном нападении Германии на СССР, а докладная с материалами «Яремы» попала к Сталину 10 июня 1940 года, то есть на пять месяцев раньше».