Катя, Катенька, Катюшка, Котёночек. Девочка, да, ага.
Мы познакомились с Катериной, когда на улице стоял уродливый день - совершенно пакостный. Скользкий, как свежие сопли, снег на асфальте, дождливая взвесь в кислороде. Зима неумело подражала осени, как младшая сёстренка донашивает вещи старшей и невпопад подкрашивает губы. Мы познакомились с Катериной в день её рождения.
Родившаяся между собакой и волком - в такую осклизлую пору - неудивительно, что Катя, как молодая сука, совершала многие поступки наитивно и без подсказывания. Например, она определяла людей по запаху - они делились на родных, все остальные сменялись каруселью вокруг неё, и она не замечала разницы.
Катюша как раз тогда проживала одна, вот почему - так казалось со стороны - со скуки она выдавливала из окружающей действительности все соки, чтоб хотя как-нибудь расшевелиться. Под её каток попала и я - она рвала меня с работы, просила, умоляла, она плакала и ругалась, она прощала, она ждала.
Она курила тихо и возле окна, сквозь которое к ней приближался мой профиль. Я молча топталась у входа, она подходила и гладила рукой мою щёку. Её пальцы - мягкие, тёплые - искали и погружались в щели в моей одежде. Я тихо стонала, тихо всхлипывала, а в пол барабанил стук метро. Я слышала каждый Катенькин вдох, каждый её выдох.
Шла зима, её строптиво прогнала весна. Катя стала выходить замуж - самоуверенно, лениво и нехотя. Она сменила квартиру и город, ещё один, и ещё. Её письма потеряли географическую и календарную последовательность. Особенно тяжело я думала о Катеньке в следующую зиму. Стала встречаться с мужчинами.
Где-то с тех пор мне стало не хватать её с каждым приходом сизых сумерек. Девочка въедливо осадилась оскоминой в моей душе. Но печалиться было нечего - нам обеим удалось устроить судьбу по собственному желанию. Я иногда прохожу мимо памятного места. Нынче, в её окнах бродит чужой профиль без запаха.
Молодая сучка Катенька, где же ты сейчас, как далеко.