Про Артек
Наткнулась я тут на один пост об Артеке, и сразу накатили воспоминания, которыми я немедленно собираюсь поделиться.
Мне было двенадцать лет, и у моего папы как-то случится блат в одной конторе, которая раздавала путевки в Артек, Орленок и прочие недосягаемые места детского отдыха. Мои родители решили этим блатом воспользоваться, приобрели мне за полную стоимость путевку, но из-за чрезмерной щепетильности потребовали, чтобы мои отметки стали еще выше, поведение - еще лучше, и чтобы количество собранной макулатуры перевалило за рекордную отметку. Потому что, сказали они мне, блат-блатом, но в Артек все равно едут самые что ни на есть передовые пионеры и если у меня будет четверка по математике, или там, скажем, записи в дневнике поведения, все смену в Артеке я проведу в грусти и одиночестве, потому что все будут меня стыдиться.
Когда нас распределили по дружинам и мы худо-бедно начали знакомится, потихоньку выяснилось, что девяность девять процентов детей очутились в Артеке по блату, хотя, конечно же, водились среди них и отличники. В нашем отряде имелся только один элемент, по правде награжденный поездкой в Артек за рационализаторское предложение. Это был хмурый и нелюдимый мальчик, которого все начали чмырить буквально на второй же день, полагаю, от зависти.
В первый несколько дней я порастеряла все свои трусы, а гордость моего папы, коса, превратилась в сплошной колтун. Пришлось пользоваться трусами казенными (в Артеке выдавали полный комлект одежды и белья), косу мне кое-как прочесали вожатые и наказали впредь делать хвост.
Наши вожатые были замечательными молодыми людьми, которые, как мы надеялись, поженятся по окончании смены, потому что в детстве, если тебе нравятся одновеременно взрослые обоих полов, всегда хочешь, чтобы они поженились. Самое худшее воспоминание оставил начальник лагеря, злобный дядька по фамилии Васильев. Ему удалось играючи унизить меня перед толпой из человек двухсот детей, после чего у меня практически исчезли уязвимые места в характере.
Вся артековская смена являлась бесконечным круговоротом событий - линейки, концерты, просмотры фильмов и написание на них рецензий (начальник Васильев был помешан на кино и заставлял смотреть фильмы и искать в них метафоры и режиссерские приемы), экскурсии, купание в море, походы, спортивные соревнования, конкурсы, викторины и остальные мероприятие, названия которых мне пока не приходят на память. Мы так уставали, что как-то пришли к вожатым с официальной петицией перенести отбой на более ранее время. Думаю, мы создали прецедент в пионерских лагерях.
В нашем отряде было два мальчика, в которых я тут же влюбилась - они оба были блондинами, у обоих родители работали за границей, поэтому они были обуты в фирменные кроссовки "адидас" и знали себе цену. А в меня влюбится изгой-рационализатор, которого как-то подловили на краже девчачьих трусов - ночью он развешивал их на близлежащем дереве, очевидно, с целью создания интриги. С вором было проведено собрание отряда, вынесено порицание, после чего мы все обнялись и спели артековскую песню о дружбе. Потом он снял с дерева трусы и раздал их хозяйкам и стал вести себя нормально.
Еще у меня появился в Артеке друг, серьезный правильный мальчик, с которым мы потом даже переписывались какое-то время. Но в Артеке мое сердце было занято вышеупомянутыми блондинами, поэтому серьезному мальчику я уделила совсем мало внимания. А жаль, потому что теперь он большой человек, банкир, депутат и все остальное, и это еще раз подтверждает мою недальновидность в выборе объектов любви.
В Артеке взрослые были помешаны на дружбе. Однажды нас повели в поход на гору Аю-Даг. Она казалась пологой непритязательной горкой, но тащится на ее вершину оказалось делом изматывающим. На полпути к вершине мы встретили возвращающийся домой другой отряд, ошалевший от усталости и жажды. Наш вожатый решил наглядно продемонстрировать настоящую артековскую дружбу и отдал всю воду, какая у него имелась, нашим друзьям, посему нам пришлось карабкаться на гору, а потом и спускаться с нее, медленно умирая от жажды. Когда мы , наконец, сползли с горы, нам на глаза попался какой-то заболоченный водоемчик. Так вот, мы все ринулись хлебать оттуда воду, игнорируя крики вожатого и угрозу дизентерии. Урок был запомнен на всю жизнь - дружба дружбой, а свою водичку - никому.
Мне было двенадцать лет, и у моего папы как-то случится блат в одной конторе, которая раздавала путевки в Артек, Орленок и прочие недосягаемые места детского отдыха. Мои родители решили этим блатом воспользоваться, приобрели мне за полную стоимость путевку, но из-за чрезмерной щепетильности потребовали, чтобы мои отметки стали еще выше, поведение - еще лучше, и чтобы количество собранной макулатуры перевалило за рекордную отметку. Потому что, сказали они мне, блат-блатом, но в Артек все равно едут самые что ни на есть передовые пионеры и если у меня будет четверка по математике, или там, скажем, записи в дневнике поведения, все смену в Артеке я проведу в грусти и одиночестве, потому что все будут меня стыдиться.
Когда нас распределили по дружинам и мы худо-бедно начали знакомится, потихоньку выяснилось, что девяность девять процентов детей очутились в Артеке по блату, хотя, конечно же, водились среди них и отличники. В нашем отряде имелся только один элемент, по правде награжденный поездкой в Артек за рационализаторское предложение. Это был хмурый и нелюдимый мальчик, которого все начали чмырить буквально на второй же день, полагаю, от зависти.
В первый несколько дней я порастеряла все свои трусы, а гордость моего папы, коса, превратилась в сплошной колтун. Пришлось пользоваться трусами казенными (в Артеке выдавали полный комлект одежды и белья), косу мне кое-как прочесали вожатые и наказали впредь делать хвост.
Наши вожатые были замечательными молодыми людьми, которые, как мы надеялись, поженятся по окончании смены, потому что в детстве, если тебе нравятся одновеременно взрослые обоих полов, всегда хочешь, чтобы они поженились. Самое худшее воспоминание оставил начальник лагеря, злобный дядька по фамилии Васильев. Ему удалось играючи унизить меня перед толпой из человек двухсот детей, после чего у меня практически исчезли уязвимые места в характере.
Вся артековская смена являлась бесконечным круговоротом событий - линейки, концерты, просмотры фильмов и написание на них рецензий (начальник Васильев был помешан на кино и заставлял смотреть фильмы и искать в них метафоры и режиссерские приемы), экскурсии, купание в море, походы, спортивные соревнования, конкурсы, викторины и остальные мероприятие, названия которых мне пока не приходят на память. Мы так уставали, что как-то пришли к вожатым с официальной петицией перенести отбой на более ранее время. Думаю, мы создали прецедент в пионерских лагерях.
В нашем отряде было два мальчика, в которых я тут же влюбилась - они оба были блондинами, у обоих родители работали за границей, поэтому они были обуты в фирменные кроссовки "адидас" и знали себе цену. А в меня влюбится изгой-рационализатор, которого как-то подловили на краже девчачьих трусов - ночью он развешивал их на близлежащем дереве, очевидно, с целью создания интриги. С вором было проведено собрание отряда, вынесено порицание, после чего мы все обнялись и спели артековскую песню о дружбе. Потом он снял с дерева трусы и раздал их хозяйкам и стал вести себя нормально.
Еще у меня появился в Артеке друг, серьезный правильный мальчик, с которым мы потом даже переписывались какое-то время. Но в Артеке мое сердце было занято вышеупомянутыми блондинами, поэтому серьезному мальчику я уделила совсем мало внимания. А жаль, потому что теперь он большой человек, банкир, депутат и все остальное, и это еще раз подтверждает мою недальновидность в выборе объектов любви.
В Артеке взрослые были помешаны на дружбе. Однажды нас повели в поход на гору Аю-Даг. Она казалась пологой непритязательной горкой, но тащится на ее вершину оказалось делом изматывающим. На полпути к вершине мы встретили возвращающийся домой другой отряд, ошалевший от усталости и жажды. Наш вожатый решил наглядно продемонстрировать настоящую артековскую дружбу и отдал всю воду, какая у него имелась, нашим друзьям, посему нам пришлось карабкаться на гору, а потом и спускаться с нее, медленно умирая от жажды. Когда мы , наконец, сползли с горы, нам на глаза попался какой-то заболоченный водоемчик. Так вот, мы все ринулись хлебать оттуда воду, игнорируя крики вожатого и угрозу дизентерии. Урок был запомнен на всю жизнь - дружба дружбой, а свою водичку - никому.