Кыштым. Зверь, катастрофа и карлик.

[varandej]

По случаю вчерашнего Хэллоуина, напишу сегодня про Кыштым - заводской городок (39 тыс. жителей) в сотне километров от Златоуста и Миасса. Ибо мало найдётся в мире городов, которые бы окружала столь плотная стена мрачных ассоциаций. При царе здесь случились Кыштымские волнения - первое в России восстание рабочих, породившее вскоре Кыштымского зверя. При советах произошла Кыштымская катастрофа - этакий прото-Чернобыль на заре атомного века, породившая в постсоветские годы Кыштымского карлика. Но при ближайшем рассмотрении Кыштым, как и вся прочая совсем и не суровая Челябинская область, оказался весьма симпатичным городком с полным набором памятников Старого Урала, включая удивительную усадьбозаводокрепость на берегу широкого пруда. Да и поработать на местных заводах успел целый американский президент...

В прошлых частях я рассказывал про Немецкое Поволжье на юге Саратовской области и про весьма токсичный городок Чапаевск под Самарой. Но в ту же апрельскую поездку я заглядывал и на Урал, в уже показанные ранее Миасс, два Катава и Сатку. В Кыштым, как и в соседние Касли, меня возил Константин vedmed1969 на своей машине, и у него с той поездки есть собственный пост.

Кыштым стоит практически в середине огромного треугольника, в вершинах которого миллионные Екатеринбург и Челябинск и весьма солидная агломерация Златоуста и Миасса. От последних, как и от областного центра, досюда по сотне километров, словом - самое сердце Горнозаводского Урала. Вокруг Кыштыма своя агломерация из нескольких городов, разделённых озёрами, но центральный в ней даже не он сам, а соседний Озёрск (79 тыс. жителей), один из центров ядерного проекта, то есть - строжайшее ЗАТО. На въезде в Кыштым со стороны Миасса - пятиэтажка специфически озёрской серии:

2.


А в основном Кыштым, с какой стороны ни въедь, предстаёт старым горнозаводским городком, где в прокопчённых избах бородатые мастеровые крестились двумя перстами, но не забывали попросить о благосклонности Хозяйку Медной горы.

3.


Избы в уральских городах тоже идут "сериями", вернее, как заметил Константин, для каждого городка тут характерна своя деталь. В Кыштыме это такие вот мини-светёлки, то и дело попадающиеся тут и там:

4.


Мы долго ломали голову над вот этой табличкой. На самом деле она значит - "улица Освобождения Урала", которая нас вывела прямиком в кыштымский Старый город.

4а.


Озёрск своё название в 1990-х годах получил не случайно - при взгляде на карту земля тут выглядит тонким решетом между бесконечных озёр, как например Сугомак на западной окраине Кыштыма. Но берег в берег с настоящими озёрами тут лежат заводские пруды, заполненные от плотин в 18 веке. Со стороны Златоуста мы въехали в небольшой район между Сугомаком и Верхне-Кыштымским прудом, и где-то на его улицах ещё остались заросшие рвы Демидовских канав, соединявших некогда два водоёма.

5.


Демидовы и начали историю Кыштыма - в 1755-57 годах на речке Кыштымке ими были построены работавшие в паре Верхне-Кыштымский чугунолитейный и Нижне-Кыштымский железоделательный заводы. Они стали центром одного из крупнейших на Урале Кыштымского горного округа, включавшего 6 заводов - ещё Каслинский, Нязепетровский, Шемахинский и Теченский. В 1774 году всё это хозяйство разгромили пугачёвцы, и Демидовы как-то потеряли интерес к дальней южной колонии своей промышленной империи. Кыштымские заводы отстроились лишь к 1776 году, но посреди Урала, на который приходилось в те времена до 1/3 мировой металлургии, оставались глубоко второстепенным. Пока в 1809 году их не преобрёл купец-старообрядец Лев Расторгуев - это его роскошная усадьда в стиле классицизма стоит у Храма-на-Крови в самом центре Екатеринбурга. Расторгуев рьяно взялся за переоснащение заводов, на окрестных реках наладил добычу золота, и в общем с новым хозяином дела в Кыштымском округе резко пошли в гору. Однако видимо чего-то старый купец недорассчитал, и когда в 1819-22 годах на Урал обрушилось три года непрерывных засух, именно Кыштымский округ оказался самым слабым звеном. Хлеб для мастеровых подорожал, остановить рост цен удавалось лишь за счёт задержки жалования, и пару лет потерпев, крепостные работяги начали "волноваться". Поначалу - цивилизованными способами: в марте 1822 года группа из 54 рабочих самовольно отправился в Екатеринбург донести до высшего начальство свои нужды. Там рабочих немного подержали под стражей, пообещали разобраться да отпустили по домам. Само собой, эффект от таких действий был в лучшем случае нулевым, и вот уже в мае более сотни людей с Шемахинского завода отказались выходить на работу. Так началась, пожалуй, первая в истории России промышленная забастовка.

6.


Ещё немного - и она переросла в полноценную стачку: сход рабочих со всего Кыштымского округа выдвинул собственный координационный орган - Мировую избу. Заседавший в ней совет из самых уважаемых мастеровых во главе с братьями Алексеем и Андреем Дайбовыми взял управление Кыштымского округа в своих руки: координировал действия рабочих, внятно формулировал их требования и посылал парламентёров к властям. Потрясающий уровень организации для, на минуточку, крепостных! И власти в губернской Перми было поддались, велели Расторгуеву принять меры, а в противном случае угрожали начать распродавать его активы и даже забрать Кыштымский округ под казённое управление. Всё бы ничего, но не только в наши дни власть в России боялась показывать слабость: для 10 тысяч работяг с семьями положение стоило исправить, но самых рьяных - как не наказать?! Сто мастеровых решили бить палками да отправить на казённые Богословские заводы, то есть с медового Южного Урала на таёжный Северный Урал. Членов Мировой избы же и вовсе планировалось судить и сгноить на какой-нибудь вечной каторге. Но планам этим сбыться не удалось, так как Мировая изба о них прослышала, и стремительно превратилась из профсоюза в реввоенсовет. Рабочие вооружались, по границам Кыштымского округа выставляли посты, а в самодельных казематах оказывались, напротив, царские чиновники и полицейские. Сменились и лидеры - боевое руководство взяли на себя братья Архип и Клим Косолаповы. И хотя Пугачёвщина отгремало давно, в губернской Перми быстро смекнули, что делать - в декабре 1822 года на Южный Урал выдвинулся гарнизонный батальон полковника Дмитрия Костырко. У повстанцев было несколько десятков ружей и даже одна-единственная пушка, но регулярной армии противостоять они не могли. К февралю всё было кончено, первое в истории России восстание рабочих подавлено регулярной армией, а Клим Косолапов пустился в бега и был убит очередной погоней. Льва Расторгуева хватил инсульт, и новыми хозяевами Кыштымских заводов сделались его зять и сват - купец Пётр Харитонов и мастеровой Григорий Зотов. С ними и была связана кульминация истории Верхне-Кыштымского завода, чьи постройки, в том числе плотина и набережная 18 века, прекрасно видны за прудом:

7.


А вот каких лет водонапорка с позапрошлого кадра - точно не знаю. С 1898 года Верхне-Кыштымский завод стал машиностроительным, что конечно же не могло обойтись без большой реконструкции. На мысу за заводом - Троицкая церковь (1847-49), при Советах обезглавленная и превращённая в заводской ДК имени Кирова:

7а.


Центр заводского посёлка располагался по обе стороны пруда, и напротив завода главным зданием была больница (1830-35), корпуса которой используются по прямому назначению до сих пор:

8.


Это - прямое наследство Григория Зотова, впоследствии прославившегося как Кыштымский зверь. Уральские Зотовы были старинным родом - но не купцов или казаков, а крепостных мастеровых, и первое их поколение привёз сюда из Тулы "отец" уральской металлургии Акинфий Демидов. К концу века Зотовы стали собственностью Саввы Яковлева - петербургского олигарха, скупившего тогда половину Урала. При нём-то и поднялся Гришка Зотов из цехов в конторы и казначейства, и в 1798 году фактически, по доверенностям формальных начальников, возглавил Верх-Исетский завод на окраине Екатеринбурга. Результаты впечатляли: к началу 19 века ВИЗ отстроился в камне, а в его цехах было смонтировано новейшее оборудование вплоть до паровых машин, которые обслуживались специальной ремонтно-сборочной фабрикой. Качество продукции было под стать - "яковлевское" железо охотно покупали в Европе и даже в молодой Америке, и конечно же, успехи управленца впечатлили весь Горный департамент. В 1809 году получил наследственную вольную сын Зотова Александр, а в 1823 - и он сам. Александр Григорьевич вскоре женился на дочери Льва Расторгуева, другую дочь взял в жёны купец Пётр Харитонов. И став новым хозяином Кыштыма, последний тут же оценил свою удачу и отправил туда новоявленного родича кризис-менеджером. Ещё на ВИЗе гордостью Зотова был госпиталь для рабочих, превосходивший лучшие больницы Петербурга. И в Кыштыме Григорий Федотович это, конечно же, повторил:

8а.


Такие больницы и в 1930-х не в каждом городе строились...

9.


По соседству - ещё пара зданий видимо тех времён, когда завод стал механическим. С юга, за заливом - школа:

10.


С севера, замыкая набережную - Народный дом:

11.


Своим силуэтом он похож то ли на обезглавленную церковь, то ли на доменный цех времён Зотова. А на самом деле просто так на Урале привыкли строить, если нужен был большой высокий зал. При Советах Народный дом стал ДК имени Горького.

11а.


На позапрошлом кадре над Народным домом нависает гора Сугомак (580м) - он возвышается за одноимённый озером, и знаменита своей мраморной пещерой. А вот с другой стороны пруда - гора Егоза (607м), отмеченная трассой горнолыжки. Под ней дымит абразивный завод, основанный при Советах вне старой системы Кыштымских заводов. Где-то тут добывали и готовили сырьё для уникальной чешуи "Бурана" (см. здесь), которая спокойно держит плазменный жар в 3-4 тысячи градусов.

12.


Посреди Кыштымского пруда - компактный круглый остров, с которого к берегам ведут три моста. Посредине - церковь Сошествия Святого Духа (1760-64), помнящая не то что Кыштымское волнение, а Пугачёвский бунт. С колокольни староста Ефим Норкин, завидев повстанцев, бил набат, за что повстанцы и его самого оттуда сбросили, и церковь разграбили подчистую.

13.


По соседству - памятник с забавной фразой ("Пусть народ ведает, где Никита обедает! Построить здесь храм! Демидов"), за которой - вся жуть горнозаводского крепостничества:

14.


Напротив - деревянный дом усадьбы Григория Дружинина. Последний женился на дочери уже Харитонова, и в 1850-51 годах стал, как до него Григорий Зотов, фактическим владельцем Кыштымских заводов.

15.


И где-то во второй половине 19 века построил на острове деревянный особняк с каменными пристройками:

16.


Маленькие и обычно деревянные усадебки управленцев - это привычный атрибут старопромышленных городов. Стоят они, как правило, в тени роскошных усадеб владельцев. Кыштым - не исключение, и за следующим мостиком встречает его главная достопримечательность - Белый дом:

17.


Усадьба, завод и крепость, слагающие единый ансамбль. Этакий зАмок по-уральски:

17а.


Главный дворец был основан ещё Демидовым (причём проект, вероятно, прислал из Москвы сам Матвей Казаков), а нынешний облик принял с первой сменой владельцев. Обращённый к озеру строгий фасад остался "демидовским", обращённый в парк более изящный перестроил в 1810-х годах Михаил Малахов, главный архитектор Екатеринбурга. Дворцов уральских заводчиков сохранилось в принципе немного (например, в Катаве-Ивановске), и этот среди них самый большой. Как и усадьба Расторгуевых-Харитоновых - самая роскошная в Екатеринбурге.

18а.


Ныне Белый дом то ли заброшен, то ли пребывает в состоянии вялотекущей реставрации. На лужайке за ним - фонтан Чугунный Лебедь (1846), возраста весьма почтенного. Его же голова - на заглавном кадре, а поодаль - не Расторгуев и тем более не Зотов, а "всесоюзный староста" Калинин:

18.


Но самое необычное в усадьбе - пара башен, скалящихся на главную площадь Кыштыма подобно клыкам. Это действительно крепостные башни 18 века, на самом деле не такая уж и редкость на Старом Урале, где ходили то мятежные башкиры, то русские лихие люди. Заводом-крепостью был когда-то даже Екатеринбург, однако только в Кыштыме подобные укрепления сохранились:

19.


На дореволюционной фотографии видно, что к башням от дворца тянулись длинные корпуса, судя по всему принадлежавшие первоначальному заводу - усадьба, крепость и производство были нераздельны. Теперь такое крыло осталось лишь у северной башни, но зато на нём даже наличники целы. Здесь об усадьбе подробнее.

20.


Южная башня стоит одиноко. Ещё один элемент Белого дома - подземные казематы с отверстием в потолке, которые нашёл в 2003 году спелестолог Владимир Юрин. Туда гостей пока не водят, а между тем это могла быть достопримечательность для самого что ни на есть массового туризма - Логово Кыштымского зверя!

21.


Зотов на новом месте показал себя действительно великолепным управленцем. Кыштымские заводы превратились в индустриальную витрину России, и опыт их серьёзно изучался Горным департаментом и Кабинетом Его Величества при проектировании казённых округов. В Каслях наладили художественное чугунное литьё, а Соймоновский рудник вскоре дал округу седьмой завод - ныне печально известный медный Карабаш. Вершиной карьеры урождённого крепостного был полуторочасовой разговор с Александром I, в 1824 году объезжавшим Урал. Монарх так восхитился "эффективным управленцем", что тот даже позволили себе признаться перед государем, что он старообрядец, таким образом видимо надеясь облегчить жизнь другим староверам Урала. Что и стало, может быть, фатальным - Александр I вскоре умер, а брат его Палкин, взойдя на престол, принялся всем и вся закручивать гайки. Староверы исключением не стали, на Урал зачастили ревизии, и в 1827 году коллегия под руководством графа Александра Строганова обнаружила, что промеж мастеровых Зотова называют не иначе как Кыштымский зверь. Рассказывали о нём страшное, вплоть до того, что по заводу он ходил с парой пистолетов и лично стрелял тех, чьим усердием был недоволен. Лентяев и смутьянов у Зотова перевоспитывали верные наёмники в подземном каземате, и выживали после таких курсов далеко не все. Кто-то рассказывал, как лично носил к проруби мешки, из которых сочилась ещё кровь... Строганов, уцепившись за это свидетельство, велел остановить завод и спустить пруд. В донном илу действительно обнаружились человеческие трупы со следам пут и пыток. Следствие затянулось на 10 лет, и в 1837 году некогда лучший заводоуправленец России пошёл под суд и отправился к новой неволе. Дни свои он закончил под надзором, по разным сведениям, то ли в Петербурге, то ли в Кексгольме, то ли на Соловецких островах. Но я не встречал точных цифр о том, сколько именно трупов покоились в тине, и было ли их больше, чем в других прудах? Хоть немного себе представляя Урал тех лет, задумаешься - а были ли злодения Зотова уникальны? Ведь начали процесс против Зотова не из-за подозрений в самоуправстве, а из-за того, что был он старовер и не скрывал этого даже от государя. Сложно что-то говорить и о судьбе Кыштымских заводов после Зотова - к тому времени по всему Уралу упадок стал необратимым...

22.


Харитоновы , в основном через управленцев, владели Кыштымом до конца 19 века. В 1900 году Кыштымский горный округ был реорганизован в Общество Кыштымских горных заводов, а вскоре его перекупил англичанин Лесли Уркварт. Его сферой интересов была медь, и на передней план в бывшем горном округе вышел Карабаш. Верхне-Кыштыскому заводу теперь отводилась вспомогательная роль - производство и ремонт оборудования. Например, буров, которые и стали его основным изделием с 1920-х годов. Ну а в наше время, скажем прямо, Кыштымский механический завод живым не выглядит:

23.


С фундаментами построек 18 века соседствуют советские цеха. На фундаменты мы беспрепятственно зашли, и взгляд мой привлекли тут словно оплавившиеся камни:

24.


Здесь нас подстерёг кот хулиганского вида да ходил за нами ещё долго, пока не увлёкся какой-то тётушкой с авоськой:

25.


Перед заводом главный городской перекрёсток, на который выходит новодельный торговый центр "Демидовский":

26.


Его основание, как и красный дом по соседству - административные корпуса завода, заставшие ещё Зотова. Да и ограда, как я понимаю, 1840-50-х, когда в "столицу" округа активно везли образцы новоявленного Каслинского литья:

27.


За парой административных корпусов видна пара цехов - может времён Уркварта, может 1920-х:

28.


29.


Между ними - изящно оформленная плотина и приземистый кричный цех 1840-х годов прямо над руслом Кыштымки. Подробнее о заводе рассказано здесь.

30.


Как и большинство городов-заводов, официально Кыштым стал городом лишь при Советах - если точнее, в 1934 году. К началу ХХ века он явно не процветал, и дореволюционная архитектура вне завода представлена редкими домиками, рассеянными среди хрущоб.

31.


Площадь у завода - развилка дорог на Екатеринбург и Челябинск. К первому ведёт улица Республики, начало которой отмечают Вечный огонь:

32.


Магазин, стилизованный под немецкие фахверки, и реконстурированный кинотеатр "Октябрь". Дальше ещё женская прогимназия (1907) где-то спряталась, но с красной линии да из окна машины я её не приметил.

33.


Поэтому отправимся по улице Ленина, от завода ведущей прямиком на Челябинск. На ней самой ярких зданий искать не стоит - вот разве что библиотека странной формы:

35.


Да советская инсталляция на стене какого-то колледжа:

35а.


И пугающе огромный Христорождественский собор (1848-57) типа "клон ХХС с колокольней". Тихий переулочек за ним зовётся улицей Социалистического Штурма, а отмечает её пожарная часть и пожарная машина (2012) на постаменте:

36.


Советы не стали сносить храм, и даже огромный ДК "Победа" ему на замену тактично построили дальше по улице. Рядом памятник Труженникам Тыла (1985), а площадь Победы пугающе широка:

37.


Дальше есть ещё Старое кладбище с дореволюционной оградой; Скорбящая мать (1975), которую я не заснял; огромный Кыштымский радиозавод, с 1950-х годов выпускающий всякую сложную технику вроде системы определения местоположения судов...

38.


Но нашей целью был памятник на самом выезде, страшный в свой миниатюрности. Я бы сказал - незаметный, как та смерть, жертвам которой он посвящён. В 1945 году у Кыштыма, за озером Нанога, появился опасный сосед. До 1954 года он назывался просто Район-11, База-10, в 1954-66 годах Челябинск-40 (для своих Сороковка), а затем до 1996 года Челябинск-65. Но даже под такими названиями его знали лишь посвящённые: если сейчас в Озёрск просто не пускают, то при Советах само его существование было государственной тайной. Озёрск стал одним из центров Ядерного проекта - если в киргизском Майли-Сае добывали урановую руду, в таджикском Чкаловске из неё получали уран, а в свердловском Новоуральске обогащали его изотопы, то Озёрск готовил уже непосредственно то вещество, которое станет ядерным топливом или боезарядом. Первой продукцией Химкомбината №817, ныне известного как "Маяк", стал оружейный плутоний. Техника безопасности и вообще само понимание степени этой опасности на заре ядерной эпохи были в состоянии весьма зачаточном, и в 1949-56 годах радиоактивные вещества регулярно попадали в реку Теча. Теперь их влияние прослеживается до самой Югры, а в окрестностях Озёрска Теча превратилась в зону отчуждения. Однако главное было впереди... Ещё одна специализация "Маяка" - утилизация ядерных отходов (или подготовкой их к повторному использованию в реакторах иного типа), которые на предприятии хранились тогда в огромных подземных баках. Постоянная мощная радиация приводит к саморазогреву отходов, и вот в воскресение 29 сентября 1957 года система охлаждения дала сбой. Ликвидировать проблему вовремя не удалось, и в 16 часов 22 минуты один из баков рванул, как сотня тонн тротила.

39.


А к утру от Кыштыма до Тюмени, строго на северо-восток, уже лежал ВУРС - Восточно-Уральский радиоактивный след, образованный в основном изотопом стронция-90 с периодом полураспада 29 лет. И хотя "Маяк" выбросил вдесятеро меньше, чем Чернобыль, по тем временам эта катастрофа была абсолютно беспрецедентной. Описание Кыштымской аварии вызывает странное дежа-вю, этакую репетицию Чернобыльской катастрофы - молчание в прессе, герои-ликвидаторы с испорченным здоровьем, зона отчуждения, внезапная эвакуация жителей без вещей и домашних животных.... По счастливой случайности ВУРС не задел  городов, но полностью непригодной для жизни оказалась территория с 23 деревнями, в которых жило несколько тысяч человек. Странное розоватое свечение над Уралом в те дни советские газеты объяснили аномальным северным сиянием (такие ведь правда бывают), а в европейскую прессу информация о катастрофе просочилась лишь год спустя через небольшую газету в Дании. Но в целом несмотря на страсти Холодной войны, тогда даже на Западе обошлась без истерии. Ведь ядерная энергетика бурно развивалась как новый рынок, и американские энергомагнаты понимали: если общественность узнает, что от атома бывает и такое - то плакали вложенные в гражданские АЭС денюжки! В 1968 году на ВУРСе был создан Восточно-Уральский заповедник, истинной целью которого стало изучение долгосрочного влияния радиации на природу. Но есть у Кыштымской трагедии и одна особенно страшная загадка - крупные сёла Муслюмово на Тече, Татарская Караболка и Багаряк в ВУРСе так и не были расселены ни сразу после аварии, ни потом. Разумеется, напрашивается мысль, что кто-то из партийных верхов решил включить в долгосрочные наблюдения и людей, хотя я бы скорее всё-таки предположил нюансы, о которых мы не знаем. Однако местным с того вряд ли легче: в Татарской Караболке по сей день живёт полтысячи человек, и треть из них больны раком. Вдобавок, Караболка действительно Татарская, равно как и Муслюмово, поэтому в Татарстане общественные активисты поднимали эту тему на щит со времён Перестройки. Рассекречена авария на "Маяке" была лишь в 1989 году, но со второго места в списке тяжелейших радаиционных ЧП её с той поры подвинула Фукусима.

40.


...А в 1996 году в пригородном посёлке Каолиновый следователь разрабатывал мелкого воришку Владимира Нуртдинова и случайно наткнулся среди краденных вещей на Кыштымского карлика. Так впоследствии прозвали крошечную (25 сантиметров длиной) и чрезвычайно уродливую мумию, похожую на новомодных в то безумное десятилетие сереньких гуманоидов-инопланетян. За такового её принял и Нуртдинов, забравшийся в дом одинокой старухи Тамары Просвирниной после того, как та слегла в психдиспансер с очередным обострением давних расстройств. Перед этим она рассказывала соседям и родне, что у неё появился сын Алёшенька (даром что настоящий сын отбывал срок за кражу из пельменной), которого она в лесу нашла под большой сосной да принесла домой в платочке. Но так как о психической болезни у старухи все и так знали, тех разговоров никто не принимал всерьёз. В опустевший дом-то и забрался вор, увидел НЕЧТО и решил, что его можно будет выгодно продать каким-нибудь миллиардерам или спецслужбам. Дальше странный трупик попал к следователю Владимиру Бендлину, тот показал его местным судмедэкспертам и патологоанатомам, а потом и вовсе уфологам из Москвы, которые нагородили с три короба да увезли "артефакт" в неизвестном направлении. Сенсация, между тем, стала раскручиваться, не без помощи телевезионщиков из Японии. Навещавшая старуху Просвирнину невестка ВНЕЗАПНО стала вспоминать, что в доме у той жил гуманоид, которого они поили молоком и ласкали, в ответ на что он радостно свистел. Сама же Просвирнина в 1999 года попала под грузовик, унеся начало той истории в могилу.
Про Алёшеньку стали забывать, но 2003 году похожая история развернулась на другом конце планеты. В Чили, в заброшенном рудничном городке посреди пустыни Атакама местный "чёрный копатель" обнаружил мумию 15-сантиметровой длины с непропорционально большой головой, вскоре прозванную в прессе "атакамский гуманоид". Тогда обошлось без следователя и уфологов, авантюрист таки сумел впарить "пришельца" какому-то миллионеру в Испании, а тот в свою очередь обратился за экспертизой в научные центры США. От Алёшеньки же осталась тряпочка, в которую был завёрнут трупик, и наши учёные тоже взялись проводить генетическую экспертизу. В обоих случаях вывод был однозначным: человеческий выкидыш (причём девочка) на 6-7 месяце беременности, ещё в утробе поражённый несовместимыми с жизнью уродствами. Как например отсутствие нескольких пар рёбер, видоизменнённые конечности, мегацефалия и, самое главное, прогерия в такой жёсткой форме, что больной умирает от старости ещё до рождения. Счёт патологий шёл на десятки, а откуда этой жути взяться именно в Кыштыме - думаю, догадаться не сложно. Хотя я бы скорее заподозрил не "Маяк", а Карабаш - ведь и "атакамского гуманоида" нашли посреди медных рудников...

41.


На этом можно было бы и закончить рассказ о Кыштыме, но есть у него и своеобразный bonus-level - Нижний Кыштым. То есть посёлок Нижне-Кыштымского завода, далёкая северная окраина за массивами частного сектора, о существовании которой не догадывался даже знаток своего региона vedmed1969. На пол-пути меж двух Кыштымов - вокзал. Железная дорога сюда пришла в 1896 году, из Екатеринбурга в Челябинск, и соединила прежде изолированную Горнозаводскую линию Пермь-Екатеринбург (1870-е годы) с Транссибом. Движение тут весьма активное, в основном в сторону Баку через Второе Баку из Баку Третьего. У вокзала встречает мечеть - татар по округе живёт правда много:

42.


До Нижнего Кыштыма же мы доехали не с первой попытки и под вечер, возрващаясь из соседних Каслей. Нижне-Кыштымский завод, построенный одновременно с Верхним, большую часть своей истории просуществовал в его тени. Его тоже громили пугачёвцы, на нём тоже бастовали мастеровые, и наверное кому-то было несдобровать, если вдруг наведывался с проверками Зотов. Но в нынешнем виде его "отцом" стал уже знакомый нам Лесли Уркварт, в 1908-10 годах обустроивший на площадке Кыштымский медеэлектролитный завод, едва ли не первый в России. С годами его строительства и связан, пожалуй, самый яркий эпизод в истории Нижнего Кыштыма - здесь отметился целый президент США! Деловым партнёром Лесли Укрварта был сын квакеров из Айовы, выпускник Стэнфорда по геологической специальности, горный инженер Герберт Кларк Гувер. Пишут, что он работал на Кыштымском медеплавильном заводе, но фактически Герберт Кларк скорее его строил. В Гражданскую Гувер, даром что был он из квакеров, активно занимался гуманитарной помощью, фактически сделав Кыштым центром её распределения на Южном Урале, но от национализации предприятий при Советах это его не спасло. Гувер вернулся в США, и в 1929 году стал 31-м президентом. На исторической родине президент-геолог воздвиг себе действительно выдающийся памятник - Дамбу Гувера, а Советам даже немного и не напрямик отомстил - американские воздушные разведчики вроде Пауэрса опирались в том числе и на его карты. Наверное, Гувер был хорошим правителем, однко на первый же год его президентства выпала Великая Депрессия. В быту у американцев "при Гувере" значит "очень-очень давно", "в совсем другую эпоху". Не помните его и Кыштым - даже мемориальной доски заморскому "земляку" не найти здесь...
Нижне-Кыштымский пруд совсем маленький, но как и Верхний - с уютной набережной:

43.


За прудом - завод огнеупоров с конструктивистского вида корпусом (на кадре выше) и собственно КМЭЗ, по сравнению с Верхне-Кыштымским заводом кажущийся гораздо живее.

44


Что и по прилегающему району видно. На берегу - импровизированный Музей ПВО из 3 экспонатов: зенитки, ракеты С-200 и истребителя-бомбардировщика МиГ-27К, который для ПВО скорее цель, чем средство.

45.


Выше блестит новизной ДК "Металлург" какого-то очень редкого проекта:

46.


Как я понимаю, 1930-х годов, а с этой стороны так вообще на Народный дом царского времени похоже:

47.


Дворцу культуры вторит церковь Николая Чудотворца (1896):

48.


А вокруг мне попались - советское панно с удалым пожарным:

48а.


Удивительно красивая изба:

49.


Кафе с каслинским барельефом:

50.


И такой же донельзя каслинский памятник мастеровым. Очень странно, что нигде в Кыштыме нету памятника первому русскому восстанию рабочих, хотя по логике советской историографии тут весь город должны были бы превратить в мемориал ещё в 1923 году. И такое буйство авангарда сделало бы Кыштым достопримечательностью мирового масштаба, но нет - успехи Мировой избы, первого рабочего совета, власть Советов почему-то предпочла забыть. Так что будем считать этих двоих братьями Косолаповыми, пытающимися отколотить себя от завода и барина:

51.


Рядом и сам медеэлектролитный завод гудит и дымит с неприятным металлическим привкусом:

52.


И всё перечисленное, начиная от избы, глядит на Александровский причал, как называется маленькая и по весне запущенная набережная. Зато стоит на ней, внезапно, "Ракета" - судно на подводных крыльях, привезённое сюда ещё в 1996 году для обустройства кабака. Поднявшись на мостки, я отворил дверь и обнаружил, что внутри живут какие-то угрюмые люди, и извинившись, вышел...

53.


Напоследок - пара кадров через озеро Иртяш, то ли с дороги Кыштым-Касли, то ли уже с каслинских окраин. Ведь за белой ледяной гладью - город. И город этот - Озёрск, в котором, в отличие от калининградского тёзки, мне вряд ли когда-нибудь случится побывать. Кажется, издали все ЗАТО похожи - гармоничные высокие микрорайоны улучшенных серий, в которые никто не понатыкал "человейников".

54.


А под теми трубами - "Маяк", одно из важнейших и загадочнейших предприятий России.

55.


Про Касли - в следующей части.

ВОЛГО-УРАЛ-2018
Обзор поездки и оглавление серии.
Моя космическая программа. Контекст.
Саратовская область
Гагаринское поле и Лётный городок (Энгельс).
Саратов. Общее.
Саратов. Московская улица.
Саратов. Проспект Кирова.
Саратов. Набережная и улица Рахова.
Саратов. Дома и улицы.
Саратов. Соколовая гора.
Саратов. Западные районы.
Юг области. Немецкое Поволжье - Красноармейск, Усть-Золиха, Каменка.
Юг области. Золотое.
Самарская область.
Сызрань. Советская улица.
Сызрань. Всё остальное.
Самара (2017). Виды с Волги.
Самара. Колорит Старого города.
Самара. Запасная столица.
Самара. Дворы Старого города.
Самара. От Хлебной площади до площади Революции.
Самара. От площади Революции до площади Куйбышева.
Самара. От площади Кубйышева до площади Славы.
Самара. Новый город.
Самара. Безымянка.
Самара космическая. Юнгородок и Управленческий.
Самара (2017). Самарский метрополитен.
Чапаевск.
Челябинская область.
Кыштым.
Касли.
Миасс. Старый Город.
Миасс (Автозавод и Машгородок) и Златоуст (Машзавод).
Сатка. Старая Сатка.
Сатка. Магнезит.
Пороги.
Катав-Ивановск.
Усть-Катав.
Пензенская область.
Пенза. Общий колорит.
Пенза. Нижний город.
Пенза. Верхний город.
Пенза. Разное.
Заречный и музей атомного оружия.