Хельсинки. Часть 2: виды и пейзажи
В прошлой части я рассказал о Хельсинки как о первом непостсоветском городе в моих путешествиях. Теперь - расскажу о Хельсинки как о собственно Хельсинки, красивой и самобытной столице (601 тыс. жителей, а с пригородами 1,3 миллиона) на балтийских шхерах и бараньих лбах.
Если из центра примерно полчаса идти на север по проспекту Маннергейма, справа покажется громада Олимпийского стадиона. Он был построен в 1932-38 годах и готовился принять Олимпиаду 1940 года... вернее, строился стадион с рассчётом на некоторую неопределённую перспективу, но МОК оценил этот порыв и по окончании строительства передал Хельсинки игры, которые должны были пройти в Токио, но сорвались из-за японо-китайской войны. В итоге Олимиаду-1940 не удалось провести ни Хельсинки, ни кому-либо другому - на дворе была, увы, не прекраснодушная Античность, когда ради спортивных игр прерывались войны. И всё же стадион был построен не напрасно - Олимпиаду финская столица приняла в 1952 году, и среди финнов бытует мнение, что это была "последняя настоящая Олимпиада" без коммерциализации и политизации:
2.
Стадион же за полторы Олимпиады оброс целым спорткомплексом, и спортивная жизнь вокруг него кипит и сейчас. Тут обратите внимание на "бараньи лбы", торчащие в Хельсинки тут и там - одна из самых запоминающихся особенностей города, прекрасно интегрированная в его пейзаж природа Фенноскандии. В Карелии такое попадается в малых городах, а вот больших городов с такой природой у нас как-то нет. За стадионом - проспект Маннергейма:
3.
К стадиону же я шёл не просто так - с, кажется, 1962 года в нём обитает хостел, держащий марку самого дешёвого ночлега в Хельсинки, что подтверждает и букинг - койка в 8-местном номере (где помимо меня расквартировались поляки) стоит "всего-то" 24 евро, что даже по тогдашнему курсу было дороже двуспального номера без удобств в хостелах Петербурга, но явно дёшево на фоне ломовых финских цен. Внутри в общем душевно и по-хорошему неглянцево - бельё выдали на рецепшене, и с этой охапкой белья я долго искал свой номер в извилистых коридорах, проходящих через железные двери, лестницы и "кают-компании", откуда доносилась речь на самых разных языках. Рисунки на стенах явно с тех времён, когда у нас и слова-то такого не слышали - "хостел", а бэкпекеры из капиталистических стран тусили в светских, мирных и почти безопасных странах типа тогдашнего Афганистана. В общем, атмосферное место, где я бы заночевал и ещё раз.
4.
Второй достопримечательностью стадиона для меня стала вот эта башня высотой 72 метра 71 сантиметр - именно на такое расстояние рекордно бросил копьё Матти Ярвинен на Олимпиаде 1932 года (а через пару лет на чемпионате Европы он метнул копьё ещё дальше - почти на 77 метров, но проект менять уже не стали).
5.
На самом верху ныне смотровая площадка, причём если всем остальным вход туда 5 евро, постояльцем хостела можно за 3. Вот только по колоритной лестнице с прошлого кадра не пускают - башня оборудована лифтом, от которой на самый верх (а получается, что смотровая площадка находится действительно на всей высоте башни, а не на середине, как смотровые площадки колоколен и замков) ведёт короткая тривиальная лестница. Полюбуемся городом - начиная с юга, по часовой стрелке (то есть каждый следующий вид правее предыдущего):
6.
А на юг сразу смотрим именно потому, что там - исторический центр, занимающий острие полуострова между заливов Крууновуоренселькя слева и Сеурассаариселькя справа, продолжающееся множеством шхер, крупнейшая россыпь которых - Волочьи острова - заняты крепостью Суоменлинна. Вот общий вид - на переднем плане части "спортивного квартала", в том числе крытый спорткомплекс "Кисахалли" (1935), в 1952 принадлеживший гимнастам и борцам, а ныне баскетболистам. Виден и уходящий к центру проспект Маннергейма, и в целом кусочкам этой панорамы будет посвящен следующий десяток кадров.
7.
Тут можно вспомнить в общем-то весьма бесхитростную историю Хельсинки, относящегося к этой хорошо знакомой по бывшему СССР категории "случайных столиц", как какие-нибудь Кишинёв, Бишкек или Алма-Ата. А вот Тальсинки - явление, напротив, совсем не случайное: Гельсингфорс и основал был в 1550 году на месте рыбацкой деревни (известной с 14 века в угодиях Падисского монастыря в Эстляндии) в устье одноимённой реки как можно ближе к купеческому Ревелю, чтобы перетянуть на себя его торговлю. Не задалось - вскоре шведы овладели самим Ревелем, а центр торговли на Восточной Балтике и вовсе переместился в Ригу. В общем, антипод Ревеля оставался заурядным и мало кому нужным городком, который в 1660 году губернатор Петер Браге из-за подъёма берега и соответствено обмеления залива перенёс на несколько километров - к нынешнему месту. Позже Гельсингфорс несколько раз горел, в 1710 был опустошён чумой, в 1713 дважды взят русскими войсками, а после третьего взятия в 1742-м шведы смекнули, что неплохо бы здесь устроить мощную крепость, которая видимо и дала Гельсингфорсу импульс к развитию - по крайней мере старейшие его дома сохранились с конца 18 века. В 1808 году русская армия взяла его в четвёртый раз, а в 1812, когда древний Або (Турку), историческая столица Финляндии, был разрушен большим пожаром, именно сюда перенесли административный центр Великого княжества Финляндского: сказывалась положение между Петербургом, Або и Ревелем, наличие мощной крепости и сложившейся ещё при шведах русской купеческой общины и возможность строить город с чистого листа. В новую роль, надо сказать, Гельсингфорс вжился очень быстро, в 1828 вслед за чиновниками из Або переехал и основанный в 17 веке университет, ну а Финляндия в составе Российской империи обладала исключительной автономией с официальным финским языком, собственной валютой и самостоятельным участием во многих международных делах - к началу ХХ века относительно небольшой Гельсингфорс (93 тыс. жителей) уже был полноценной столицей. В принципе, в этом что-то есть: очень медленное, но очень верное движение из лесной глухомани в "золотой миллиард" - история всей Финляндии.
8.
На кадре выше, за отрезанным от залива железнодорожной дамбой озером Тёёлёлахти, справа налево районы Клууви, Круунхака и Катаянокка - хельсинский "центр центра", над которым довлеет Никольский кафедральный собор (1830-52, высота 62 метра) на Сенатской площади. При типично русской пятиглавости, он самый что ни на есть лютеранский, но замышлялся действительно как местный Исаакий. Вокруг - Ампирный Хельсинки, творение архитектора Карла Людвига Энгеля, столь характерный для Российской империи "уголок Петербурга"... но приземистые ампирные дома не видны за высокими фасадами рубежа веков. За собором зато просматриваются Волчьи шхеры, на которых в 1741-48 годах шведы построили одну из мощнейших своих крепостей, впрочем не сумевшей их защитить от могущества России. До 1918 она называлась Свеаборг (Шведская крепость), но затем на радостях от обретения независимости переименовали в Суоменлинну (Финская крепость), и ныне в ходу оба этих названия. Под Россией она не раз перестраивалась, в 1855 была обстреляна английской эскадрой, в 1905 в ней восстали моряки и солдаты, в 1918 в её казематах сидели "красные", как военную базу её использовали что Балтийской флот царской России, что фашистские кригсмарине, а упразднена она была лишь в 1973 году, попозже иных крепостей Советского Союза. Суоменлинна занимает десяток островов, конкретно здесь в кадре два Чёрных острова: поближе Малый (он же Госпитальный, виден корпус действующей академии ВМФ), подальше - Большой, и башенка справа принадлежит Гарнизонной церкви (1854) авторства Тона, в 1928 году переделанной в маяк. Увы, в Суоменлинну я в этот раз не успел, лишь видел очередь на отходящий к ней от Рыночной площади катер...
9.
А вот Успенский собор (1859-68) - вполне себе православный и действующий, и при высоте 51 метр это крупнейший православный храм в непостсоциалистической (вот поди выговори! прежде было просто Западной) Европе. Стоит он на Можжевеловом мысу, ныне более известном как остров Катаянокка - хотя островом он стал лишь в 1840 году, когда между Рыночной площадью и портовым районом прокопали канал, сразу снабжённый мостиком. Жила там портовая голытьба ("У портовой у шпаны - на троих одни штаны"), а к началу ХХ века власти вдруг обнаружили, что рядом с центром есть внушительный кусок неосвоенной земли, после чего порт оттуда вывели (сейчас то же самое происходит с показанной в прошлой части промзоной у Западной гавани), а остров отдали под элитную застройку, за которую взялись "архитектурное трио" Линдгрен-Сааринен-Гризеллиус, превратившие Катаянокку в настоящую хрестоматию "северного модерна". Отсюда, впрочем, дома её улиц не очень-то видны, а что за небоскрёб торчит левее собора и к чему относится труба (если это труба) правее - увы, не знаю. Хотя вообще-то по Катаянокке я очень неплохо погулял. На заднем плане - необитаемый Опасный остров (Весикассаари; опасен был, ясное дело, только кораблям), а за морем миражи - словно глинты Эстляндского берега. Таллин - правее.
10.
Правее Никольского собора (с позапрошлого кадра) - башня вокзала, построенного в 1904-19 годах всё тем же Элиэлем Саариненом. Судя по чужим фото, один из красивейших вокзалов, что я мог бы увидеть... но фасад его был в лесах. У Финляндии ещё до революции была своя железнодорожная сеть, начавшаяся в 1862 году с линии в Тавастегус (Хямиэнлинна). Следующая линия длиной 370 километров в 1870 году связала Гельсингфорс и Петербург, причём железные дороги Финляндии и России не соприкасались, заходя в столицу с разных сторон Невы, и соединительную ветку с железнодорожным мостом открыли лишь в 1912 году, когда до независимости Финляндии оставались считанные годы... впрочем, к железнодорожной теме мы ещё вернёмся.
На заднем плане видны Немецкая кирха (1864), круглая башенка университетской Обсерватории Энгеля (1833) в парке на холме, скрывающем "тихий центр", и очередной остров, который однозначно опознать по карте я так и не смог.
11.
Строго на юг - самый насыщенный ракурс, центр нынешнего Хельсинки. На переднем плане - Финская национальная ооппера (1993), причём что удивительно (особенно после гигантских оперных театров СССР), с 1918 года финская оперная труппа (основанная в 1911 году) ютилась в крошечном Александровском театре, построенному в 1860-х годах для немногочисленной русской общины (см. прошлую часть); с земли здание ужасающе уныло, а сверху в принципе ничего так. А вот скошенная белая крыша за парком куда интереснее - это Дворец "Финляндия" (1967-71), одна из последних построек "отца модернизма" Алвара Аалто; увы, "вещь в себе" - я так и не нашёл точек, с которых его можно сфотографировать с земли сквозь густую листву... впрочем, я не догадался зайти на хорошо видимую сверху площадь. Стеклянный полуовал за "Финляндией" - музей современного искусства "Киасма" (1998)... а дальше поработаем зумом, опять же слева направо.
12.
Тут всё внимание оттягивают две башни (74 метра) крупнейшей в Финляндии лютеранской церкви Святого Иоанна (1888-93)... поправка, крупнейшей каменной церкви, так как в крупнейшей на Земле деревянной церкви Керимяки под Савонлинной одних только сидячих мест в полтора раза больше. Но вообще на этом кадре хорошо видно и обилие высоких домов в стиле "северного модерна", а спереди в ряд стоят "Саномотало" (офис крупнейшего в стране медиаконцерна, а финны, говорят, среди европейцев самые большие любители чтения бумажных газет за утренним кофе), Главпочтамт (1937) и ТЦ "Сокос", сразу за которыми левее края кадра уже показанный вокзал. А вот что за башенка слева - увы, так и не разобрался.
13.
Левее из-за огромного ТЦ "Форум" (построенного, кстати, на месте вполне переживших войну старых доходников) торчит отель "Башня" ("Торни"), открытый в 1931 году - в 1920-е годы власти новоиспечённой столицы задумали построить небоскрёб, и хотя фактически наскребли всего на 14 этажей (плюс шпиль, от чего башня похожа на сталинские высотки примерно как "Нива" на "Лендкруйзер"), в истории здание исправно отметилось - тут останавливались Маннергейм (не ясно, зачем - неужто у него резиденции не было?), Герберт Гувер (которого плотина на Колорадо), Шаляпин в эмиграции и Андрей Жданов, возглавлявший в 1944-47 годах специальную комиссию по Финляндии, то есть по сути "принимавший" финляндизацию, тот спорный процесс отказа от амбиций, который финнам-современникам наверное казался позорным, но по прошествии времени сделавший Финляндию одной из богатейших стран мира. В общем, кому башня Маннергейма, а кому - башня Жданова, и на неё тоже можно залезть полюбоваться городом - проавда, не с площадки, а из бара. У подножья башни - купол деревянной Старой кирхи (1826, Энгель) в парке на бывшем кладбище, близ которого у меня случился конфуз с банковской картой (см. прошлую часть).
14.
Ещё правее - Национальный музей Финляндии (1905-10), ещё один шедевр северного модерна, а внутри, говорят, бедноват для главного музея страны. За ним - сталинка Дома советов Финляндской ССР.... то есть, извиняюсь, здание Парламента Финляндии (1925-31). Дальше - стеклянные фасады площади Наринкку (от русского "На рынке") в центре самого оживлённого района Камппи. Ну а пронзительно высокий (104 метра) шпиль над морем - это Агрикольская церковь (1933-35), названная в честь Микаэля Агриколы, деятеля реформации и переводчика Библии на финский, умершего в 1573 году под Выборгом. Направление кадра - практически на Таллин:
15.
Правее крыши района Тёёлё, тянущегося между проспектом Маннергейма и западным заливом. Он делится перпендикулярным морю бульваром Гаспария на Эту-Тёёлё (южнее) и Така-Тёёлё (севернее), и в обоих есть кирхи 1928 года постройки, причём церковь Така-Тёёлё не видна сверху, но прекрасно обнаруживается на карте и на местности, в то время как церковь Эту-Тёёлё сверху видна прекрасно (шпиль в центре кадра), а вот ни на местности, ни в викимапии я её так и не нашёл, как ни пытался. Где-то там ещё скрывается не просто приземистая, а подземная Церковь-в-скале, одна из главных достопримечательностей города. На заднем плане же - та самая промзона Западной гавани, разросшаяся у верфи, основанной в 1865 году и построившей немало выдающихся судов, но происходит с ней сейчас то же, что чуть более ста лет назад с островом Катаянокка - выселение промзоны и строительство новых (слово "элитных" наверное в Северной Европе неуместно?) районов.
16.
Ну вот теперь можно перейти с юга на запад, где как раз клонится к закату солнце, озаряя воду воду залива Сеурасаариселькя. На переднем плане - проспект Маннергейма, в этой части застроенный, видимо, в 1920-50-е годы, за ним трамвайное депо со старым музейным корпусом (конка в Гельсингфорсе появилась в 1891 году, одной из первых в империи, а электрический трамвай - в 1900м) и парк Сибелиуса у воды. Зелень левее - огромный комплекс кладбищ, а за ними трубы электростанции "Салмисаари" (1952). А дальше - вновь острова, в том числе Лауттассари: обширный, соединённый с двумя берегами тремя мостами, застроенный в основном в последние десятилетия и увенчанный заметной по центру водонапорной башней.
17.
Посмотрим правее. Тут вроде бы ничего особенного, просто пейзаж да краешек башни, куда видимо принято кидать монетки:
18.
Другие постройки спортгородка, в том числе стадион "Сонеро", за ними больница Лааксо и уходящий дальше на север проспект Маннергейма - он ведёт до окраин. Больницы же образуют тут целый район, пересеченный улицами для ничем не болеющих - многоэтажка слева тоже относится к одной из них.
19.
Спальные районы с хрущобами местных серий... хотя на самом деле сходство лишь внешнее: дома эти и старше (1930-50-х годов), и комфортабельнее - с лифтами и раздельными санузлами в квартирах. Дальше в той стороне много всего интересного, например по-скандинавски скромные виллы президентов и премьер-министров (в том числе вилла-музей Урхо Кекконена, правившего Финляндией 4 срока и бывшего в общем архитектором её экономико-политического феномена - капиталистической страны с сфере влияния СССР, на этой "дружбе" и разбогатевшей). Ещё в той стороне есть один из старейших в мире "скансен" (1909) на острове Сеурасааре, коттеджный посёлок Мунккиниеми - первое творение Аалто, ну а высотки вдали уже, если я не ошибаюсь, в Эспоо, городе-спутнике Хельсинки в пол-столицы размером:
20.
Ещё правее (обратите внимания на самолёт, взлетающий из другого города-спутника Вантаа), уже строго на севере - район Лянси-Пасила с торчащей из него телебашней (1983) телецентра YLE (основан в 1926-м). Увы, после Прибалтики башня высотой всего-то 146 метров не впечатляет ни размером, ни изяществом. Огромные штуковины левее же, как ни странно - водонапорные башни: подобную, только поменьше, я когда-то видел в Выборге.
21.
Первая от вокзала станция Пасила, за которой линия начинает ветвиться. Огромное сооружение над путями, то ли вокзал, то ли депо, построено в 1990 году, и зачем нужна такая "двойная система" больших вокзалов за перегон друг от друга - честно говоря, не понимаю:
22.
За путями район Итя-Пасила с ещё одной вышкой, как я понимаю, отмечающий офис местного сотового оператора. Обратите внимание - многоэтажки выглядят уже абсолютными "брежневками", сойдут за какие-нибудь советские серии:
23.
Тут отличное место для рейл-споттинга - поезда по этой совокупности ещё не разделившихся линий носятся один за другим, на виду постоянно несколько составов разного масштаба, устройства и возраста. На кадре ниже сверху вниз старенькая электричка Sm1 (1968-73) или Sm2 (1973-81, делались в Тампере и немолоды даже по нашим меркам), Sm5 (местная модификация хорошо знакомых по Эстонии швейцарских "Стадлеров") и двухэтажный поезд под опять же швейцарским электровозом Sr2 (1995-2003). Общая протяжённость финских железных дорог - 5919 километров (из них 3067 электрифицированы), почти все (кроме примерно 200км) принадлежат государственной компании VR, которая, судя по трафику, не чета РЖД и оптимизирует всё в исконном, а не специфически РЖДшном смысле этого слова (только с реально запредельными ценами). Ещё деталь - колея в Финляндии русская, причём даже более русская, чем в России - родные царские 1524мм вместо наших 1520, что, впрочем, ни глазу, ни колёсам не заметно. В общем, Финляндия - страна железнодорожная, только мне её рельсовый мир не по карману.
24.
Почти строго на востоке - башня Павловской кирхи (1931), а вдали утопающий в зелени микрорайон:
25.
Но выше многоэтажек - непостижимо гигантская водонапорная башня, больше похожая на посадочную площадку для НЛО. Вообще, такого количества водонапорок ХХ века, как в Финляндии, я не видел, кажется, нигде - интересно, с чем была связана такая востребованность тут этих сооружений:
26.
А внизу - сам стадион. Размера он весьма внушительного - 243 на 159 метров, хотя конечно для нынешних спортивных событий октровенно провинциален. Разместиться там изначально могло более 70 тысяч человек, но с появлением более комфортных сидений мест стало меньше примерно вдвое. Главный же курьёз олимпийской истории Финляндии в том, что на первых играх, ещё до революции, она выступала отдельно от Российской империи и стабильно выигрывала в несколько раз больше медалей, чем метрополия. За стадионом - Зимний сад (1893), подарок городу от предпринимателя Линдфорса, ну а высоченные конструкции на скалах поодаль - местынй парк развлечений.
27.
Правее 150-метровая труба ТЭЦ "Ханассаари" (1962-67) над районом Каллио. ТЭЦ - не оговорка по привычке, это действительно она и есть, и подозреваю, "Салмисаари" тоже централизованно снабжает город и светом, и теплом. Но обратите внимание - ни у одной, ни у другой нет столь привычных нам градирен. Сам же Каллио когда-то был пролетарским районом, и там сохранился даже квартал рабочих барраков и Дом культуры, служивший также офисом местных коммунистов. Современность Каллио не менее колоритна - он славится своими кабаками (это в данном случае не просторечие, а заимствование в финском языке из русского), у многих история подлиннее, чем у хостела на стадионе, и по вечерам там можно видеть эталонных "пьяных финнов" в своей среде обитания. В общем, жалею, что туда не дошёл. Господствует над районом одна из самых мощных в Хельсинке башня кирхи Скала, построенной в 1908-12 годах. Она стоит не в скале, а на скале, и возможно поэтому отличаются виденные мной цифры о высоте этой башни - где-то пишут 65 метров, где-то - и все 94.
28.
Круг, между тем, замыкается - впереди снова озеро Тёёлёлахти с его виллами рубежа веков на бараньих лбах. Дальше виден бетонный зал Городского театра (1967), за которым снова начинается северный модерн центральных районов:
29.
И вот как он выглядит "на земле" - продолжим знакомство с городским пейзажем внизу:
30.
В принципе одна из моих любимых разновидностей модерна, и хотя он есть и в Петербурге, всё же центром этого стиля явно видится именно Гельсингфорс.
31.
32.
Больше всего мне в северной модерне нравится, конечно, пластика, явно навеянная пластикой отполированных ледниками "бараньих лбов" и плавных, но жутко извилистых береговых линий. Но всё же помимо пластики тут и детали хороши - их, конечно, немного (всяко не австрийская сецессия!), но и не так уж мало (побольше, чем в немецком югендстиле). Югендистиль в Хельсинки, кстати, тоже есть - и вот на этой паре видно их наглядное различие:
33.
А тут уже чисто северный модерн:
34.
А скульптурки в основном жутковаты, глядят как из полярной ночи, есть за ними какая-то злая шаманская мистика - Север...
35.
Двери - всё же от более поздних стилей:
36.
И как-то до поездки я не представлял, какие у здешнего "северного модерна" масштабы. По сути дела, в Хельсинки есть свой аналог рижской "имперки", примерно в половину её что размером (в Риге всё же полмиллиона жило, а в Гельсингфорсе - меньше ста тысяч), что цельностью (всё же столицей Рига была не так долго). В первую очередь центр Хельсинки - это не ампир Сенатской площади, а бесконечные (часами можно гулять) прямые в горизонтальной и волнистые в вертикалной плоскости улицы среди высоких фасадов, только вместо немецкого здравомыслия югендстиля - таинственность северного модерна. Более того, кое-чем Гельсингфорс даже превосходит Имперскую Ригу, а именно - этажностью: если Ригу называли "пятиэтажным городом", то здесь не редкость и 6-7 этажей, пожалуй средняя высота зданий тут была наибольшей во всей Российской империи. В общем, по всему видно, что Гельсингфорс превосходил средний уровень страны, по благоустроенности и обеспеченности жильём оставляя далеко позади даже Остзейские губернии.
37.
А многоэтажки 1930-50-х годов вписаны в единые фасады, и потому в сравнении с русскими городами Хельсинки кажется куда более цельным, чем он есть на самом деле. Более того, почти все они построены на месте деревянного зодчества, с которым тут в ХХ веке сделали примерно то же, что сейчас делают с деревянным зодчеством российских городов - увы, это видимо (как и искоренением трамваем и троллейбусов) неизбежная "болезнь роста":
38.
Тут вообще любят единые фасады, и стоять так могут даже откровенные аналоги "брежневок":
39.
Прошлый и следующий кадры снял из окна автобуса по дороге в Петербург уже не помню где, но это вполне потянет за "Хельсинки типичный". Левее ещё и внушительных размеров старая фабрика (по карте больше всего похоже на железнодорожные мастерские в тупике у станции Пасила) - промышленности исторической и действующей тут тоже довольно много:
40.
Вот не понимаю, почему столько людей, которые точно здесь бывали и не могли не видеть вот таких пейзажей (кадр снят от Успенского собора), с пеной у рта доказывают, что микрорайоны и вообще жилые многоэтажки - проклятое совковое наследие, человеканенавистнечская среда, антиархитектура, в которой невозможно жить, творить и размножаться, почва для самоубийств, инкубаторы гопников и т.д., а в цивилизованных странах такого нет? Вот Финляндия - куда уж цивилизованнее, а как видите - типичный "спальник", только очень ухоженный.
41.
Впрочем, "правильной" европейской застройки с домиками, которые у нас называют "коттеджи" (хотя сколь мне известно, в Европе коттедж - это нечто совсем другое) в Хельсинках тоже хватает по окраинам. Впрочем, как пояснил
Josef Kats, тут другой случай - это Капюля, район деревянных малоэтажек, застроенный в 1917-25 годах "Обществом народных квартир", а в 1960-х годах почему-то не снесённый (как многие другие), а отреставрированный - с этого момента деградация финского деревянного зодчества сменилась возрождением и почтением. Эстонцы с таллинской Каламая до этого дозрели в 2000-е, надеюсь, дозреем рано или поздно и мы:
42.
По всему Хельсинки из земли торчат бараньи лбы, на которых загорают люди. У эти скал очертания столь плавные, что лежать на них мягко. Это, кстати, та самая Церковь в скале, её то ли склон, то ли крыша:
43.
Вообще же, в Хельсинки есть место живописному несовершенству, без которого городской пейзаж казался бы скучным и выхолощенным. Есть и тропки в высокой траве, и неасфальтированные бульвары, и газоны не всегда ровные и густые... но вот здания в идеальном виде все без исключения.
44.
45.
В парках бродят стадами очень красивые гуси (если точнее, белощёкие казарки), а как-то мимо заяц пробегал. Гуси меня привели в такой восторг, что я почесал прямо сквозь их стадо - они явно офигели с такой наглости, начали пригибаться к земле и шипеть, выпуская чёрные языки... Интересно, всё же, почему в европейских городах настолько больше явно не городских животных? Неужто правда потому, что "там все друг друга любят"?
46.
А вот балтийские чайки явно никого не любят, а крикливостью и наглостью превосходят даже своих эстонских соплеменниц:
47.
Хельсинки не зря называют Дочерью Балтики - стоящий на полуостровах и островах город (в отличие от Таллина, стоящего на заливах) морем в прямом смысле слова пронизан. И большинство островов в поле зрения города если не обитаемы, то для чего-то приспособлены - от купален до музеев.
48.
В общем, я считаю, очень приятный город, ни на что ранее мной виденное не похожий:
49.
В следующей части - о транспорте Хельсинки, хотя прямо сказать, узнал я его гораздо хуже, чем хотелось бы.
P.S.
Отвечаю на вопрос "А где люди-то все?" - "В прошлой части". Прошлая часть - это вторая по счёту ссылка в оглавлении либо единственная ссылка из самого первого абзаца в посте..
Хельсинки-2014
Таллин-Хельсинки. Переправа на пароме.
Первое впечатление о Европе и персональные санкции.
Городской пейзаж.
Транспорт Хельсинки.
Ампирный Гельсингфорс.
Остров Катаянокка.
Вокзал и проспект Маннергейма.
Южная часть центра.
Тёёлё, Камппи и дорога в Россию.
Дополнительно. Обзор путешествия (Эстония и Финляндия) и оглавление.
Итоги Западного пояса (2010-14).
Рейтинги достопримечательностей.
Пять стран, два региона. Сходства и различия.