М-да, прямо стыдно за себя и свою статью шестилетней давности - особенно, после работы в архивах тутошних и питерских и написания книги о первом русском мэре. Надо связаться с админом - пусть он снимет эту статью от греха подальше.
Гиацинтов был однокашником губернатора Шаховского по Московскому университету, князь его в Эстляндию и пригласил. Вначале Гиацинтов служил комиссаром Земского суда, снискал просто феерическую популярность у эстонского населения, т.к. защищал крестьянские интересы очень рьяно.
Был он на очень хорошем счету и в столице, потому в 1904 году и было решено предложить пост городского головы именно ему: самым большим опасением была даже не возможная буча со стороны остзейцев, а то, что малоизвестного в СПБ эстонца император не утвердит на должность городского головы губернского города.
На новом посту Гиацинтов, бывший до того только добросовестным администратором, проявил неожиданный талант политика, он ездил на все мыслимые съезды Союза городов в Москву, активно поддерживал созыв Государственной думы, расширения полномочий органов муниципальной власти по всей России и т.п.
События накануне местного кровавого воскресенья развивались следующим образом: рабочие Балтийской железной дороги и газового завода решили присоединиться к всероссийской политической стачке. Город оказался отрезан от внешнего мира и лишен освящения. Рекруты, которых должны были везти к месту несения службы, в компании с какими-то завокзальными люмпенами, решили чуток погромить город.
В итоге разнести удалось все магазины на Пикк и на Харью, изувечить икону и осквернить столп-часовню на Зеленом рынке (предшественник нынешней), а главное - спалить нах огроменный деревянный Временный немецкий театр на Новом рынке. После этого толпа, с чувством выполненного долга, ушла из города по Пярнускому шоссе, грабанула запасы спиртного в Ныммеской корчме и рассеялась по деревням.
Полиция при этом на улицах отсутствовала начисто: полицмейстер сказал, что в темноте (газовый завод бастовал) патрулировать улицы небезопасно, за что незамедлительно получил премию имени Капитана Очевидность. Наутро губернатор вывел на улицы войска, которые стали банально винтить всех, кто был «внешне похож на рабочих».
Тут уже прифигели рабочие. Их старейшины собрали огромную массу народа на Лаусмановском лугу в Каламая. Манифестация пошла в центр города, требуя прекратить беспредел военных патрулей, убрать их с улиц и заменить рабочими дружинами, которым будет необходимо еще и передать оружие, включая огнестрел.
Так как губернатор слегка окуклился в вышгородском замке и не подавал признаков жизни, Гиацинтов решил действовать самостоятельно. Он созвал срочное заседание Городской думы и принял рабочих старейшин. Пока шли переговоры в ратуше, пришедший с Каламая народ ждал их результатов на Новом рынке, причем даже никаких речей не говорилось - тупо ждали.
М-да, прямо стыдно за себя и свою статью шестилетней давности - особенно, после работы в архивах тутошних и питерских и написания книги о первом русском мэре. Надо связаться с админом - пусть он снимет эту статью от греха подальше.
Гиацинтов был однокашником губернатора Шаховского по Московскому университету, князь его в Эстляндию и пригласил. Вначале Гиацинтов служил комиссаром Земского суда, снискал просто феерическую популярность у эстонского населения, т.к. защищал крестьянские интересы очень рьяно.
Был он на очень хорошем счету и в столице, потому в 1904 году и было решено предложить пост городского головы именно ему: самым большим опасением была даже не возможная буча со стороны остзейцев, а то, что малоизвестного в СПБ эстонца император не утвердит на должность городского головы губернского города.
На новом посту Гиацинтов, бывший до того только добросовестным администратором, проявил неожиданный талант политика, он ездил на все мыслимые съезды Союза городов в Москву, активно поддерживал созыв Государственной думы, расширения полномочий органов муниципальной власти по всей России и т.п.
События накануне местного кровавого воскресенья развивались следующим образом: рабочие Балтийской железной дороги и газового завода решили присоединиться к всероссийской политической стачке. Город оказался отрезан от внешнего мира и лишен освящения. Рекруты, которых должны были везти к месту несения службы, в компании с какими-то завокзальными люмпенами, решили чуток погромить город.
В итоге разнести удалось все магазины на Пикк и на Харью, изувечить икону и осквернить столп-часовню на Зеленом рынке (предшественник нынешней), а главное - спалить нах огроменный деревянный Временный немецкий театр на Новом рынке. После этого толпа, с чувством выполненного долга, ушла из города по Пярнускому шоссе, грабанула запасы спиртного в Ныммеской корчме и рассеялась по деревням.
Полиция при этом на улицах отсутствовала начисто: полицмейстер сказал, что в темноте (газовый завод бастовал) патрулировать улицы небезопасно, за что незамедлительно получил премию имени Капитана Очевидность. Наутро губернатор вывел на улицы войска, которые стали банально винтить всех, кто был «внешне похож на рабочих».
Тут уже прифигели рабочие. Их старейшины собрали огромную массу народа на Лаусмановском лугу в Каламая. Манифестация пошла в центр города, требуя прекратить беспредел военных патрулей, убрать их с улиц и заменить рабочими дружинами, которым будет необходимо еще и передать оружие, включая огнестрел.
Так как губернатор слегка окуклился в вышгородском замке и не подавал признаков жизни, Гиацинтов решил действовать самостоятельно. Он созвал срочное заседание Городской думы и принял рабочих старейшин. Пока шли переговоры в ратуше, пришедший с Каламая народ ждал их результатов на Новом рынке, причем даже никаких речей не говорилось - тупо ждали.
Reply
Leave a comment