Терский берег. Часть 3: Кузомень в песках

[varandej]

Путешествуя по северам я не раз замечал, что под тундрами и болотами частенько скрыта натуральная Сахара. Иногда она прорывается наружу и заметает избы - как, например, в Кузомени, маленьком селе на Терском берегу Мурманской области. Сюда можно доехать по дорогам из соседней древней Варзуги, но мы добирались кружным путём - из Мурманска на теплоходе "Клавдия Еланская" морем вокруг всего Кольского полуострова до колоритной поморской Чаваньги и далее ( в прошлой части) Терским берегом от избы к избе.

Итак, низкие разноцветные скалы Терского берега сменили бескрайние дюны, едва поросшие мхом и стланником. Тарахтящий советский грузовик, по неофициальной, но вполне накатанной дороге вёзший туристов с далёкой рыбалки, начал сбрасывать ход. Впереди - Устье Варзуги (именно так, вместо более привычного Усть-Варзуга), официально необитаемая, но "на глаз" довольно крупная деревня на переправе:

2.


На лугу у берега - грузовики и квадроциклы, а на той стороне ещё больше машин. Квадрики и прочую мелочь тут перевозят за какие-то вменяемые деньги, а вот автомобиль переправить в 15 000 рублей влетит - примерно как в Нарьян-Мар из Коми, только там идти больше суток, а здесь 5 минут. Но перевозчик в Устье Варзуги один, дорога неофициальная и, стало быть, никем не регулируемая, "не хотите так - вообще возить не буду!". Жители терских сёл, в совокупности дай бог две сотни человек, с одной стороны считают, что паромщик оборзел и мог бы хотя бы для местных сделать льготы, а с другой - даже благодарны ему за то, что сдерживает нашествие джиперов. Поэтому квадроциклисты пересекают Варзугу сами, а всем остальным приходится менять коней на переправе:

3.


Пески подступают:

4.


Но само Устье Варзуги выглядит вполне прилично для заброшенной (формально) деревни:

5.


Тут всё, конечно, гораздо мрачнее, чем в Чаваньге, но куда симпатичнее деревень большей части Русского Севера:

6.


На краю - огромная заброшенная фактория (рыбзавод), уж не знаю, какому именно принадлежавшая колхозу:

7.


Колхозы теперь больше полагаются на турбазы, а работающую факторию я видел только в Чаваньге:

8.


Но были в ней такие же дощатые чаны для рыбы:

9.


Варзуга по расходу воды примерно с Москву-реку, но в устье разливается на добрых пол-километра. Километрах в 20 выше по течению стоит собственно Варзуга с её шатровым деревянным храмом, а в прямой видимости - Кузомень, на фоне которой как раз показался паром:

10.


Не столь утлый и колоритный, как на Пижме под Усть-Цильмой, но в общем близкий к тому. Двое паромщиков кинули в песок якоря, вручную и с натугой опустили аппарели, и по ним на платформу завели своих железных коней квадроциклисты. Следом зашли и мы, сторговавшись, кажется, на 300 рублей за двоих:

11.


Паром идёт неспеша, но уверено. Однако удивлять на нём начинает не ценник, а то, что он в принципе может перевезти грузовик:

12.


Вот мы и на "обустроенном" берегу Варзуги:

13.


И здесь соседи ставших привычными квадроциклов...

14.


...не монстры типа ЗиЛов и "Уралов", а "буханки", "газели" и даже пузотёрки:

15.


Хотя я не раз повторял, что настоящий Терский берег начинается не от Умбы, как принято считать среди туристов, а только за Варзугой, к нему традиционно относят и Чевруй - огромную песчаную косу, на которой стоит Кузомень. Возможно, когда-то она была островом в речном устье, "причалившим" позже к Кандалакшскому берегу, но по старой памяти сохранившим принадлежность к Терскому.

16.


За переправой мы сели перекусить. Вид украшали птицы:

17.


18.


До Кузомени - ещё порядка 4 километров по пескам:

19.


Иногда Кузоменьские пески зовут "самой северной в мире пустыней", но в общем-то на Севере такое действительно не редкость. Не то чтобы здесь было как-то особенно много песка - скорее просто почва на нём тоньше, а растительность слабее, чем на юге. Самый известный, пожалуй, в истории пример такой пустыни - Куршская коса, где ещё в 19 веке от голода солили ворон, а после начатой ещё немцами программы озеленения о былом напоминают лишь обособленные дюны. За Белым морем, на Канином полуострове, есть село Шойна, где гораздо более масштабные пески приползли из моря после того, как тралы уничтожили рядом всю донную растительность. Самым же северным в мире песчаным массивом считается и вовсе земля Бунге на заполярных Новосибирских островах, явно возникшая без участия людей. Ну а Кузомень - она ровно на границе тех мест, куда можно добраться по дороге с теми местами, где песчаную проблему не будут серьёзно решать. Впрочем, попытки закрепить пески кое-где попадаются, да и подёрнутых травой участков тут больше, чем совсем голых:

20.


Впереди - сама Кузомень. Её название, упрощённое на русский манер Куусиниеми (Еловый мыс) напоминает о том, что чуть раньше русских на Кольский полуостров, переплыв Кандалакшский залив, заявились карелы. Впрочем, археологи нашли тут и пару славянских могил 12 века - Чевруйская коса была одним из первых мест колонизации Терского берега. Новгородские воеводы, впрочем, сочли более надёжными сопки выше по Варзуге и срубили там крепость, ставшую центром волости Тре и прототипом нынешнего села Варзуга. На месте Кузомени, тогда известной как Кузонима или Куземино, лишь в 16 веке вновь появились варзужские тони (промысловые базы), и только в 1667 году часть варзужан решила переселиться к ним поближе на круглый год. Жизнь в устье оказалась сама по себе выгоднее: к 1782 году в Кузомени была срублена церковь, вскоре появилась Покровская ярмарка, а в 1841 году была образована Кузонемская волость от Варзуги до Кашкаранцев. Именно Кузомень, а не Варзуга, оказалась "столицей" той земли, которую теперь называют Терским берегом туристы. К началу ХХ века она была едва ли не крупнейшим населённым пунктом нынешней Мурманской области - 780 жителей против 500 с небольшим в уездных Коле и Александровске (Полярном). Вот здесь есть подробный текст про Кузомень времён расцвета. Но в 1927 году волость была упразднена, Варзуга лучше вписалась в коллективизацию, и в 1970-х Кузомень, как и большинство терских сёл, попала под укрупнение колхозов. Ныне здесь, как и в Чаваньге, около 80 человек постоянного населения:

21.


Но именно памятником былого расцвета стали Кузоменские пески - 300-400 компактно проживающих людей местная природа ещё выдерживала, а 800 - уже нет.

22.


Хотя в целом если ждёшь в Кузомени высоких барханов, наползающих на покинутые избы - то она скорее разочарует. Село как село, только между домами песок вместо травки:

23.


По которому бегают кони. В туристическом фольклоре это дикий кусачий табун, на практике же три лошадки-попрошайки. Местная "арктическая порода" - на самом деле якутские лошади, завезённые на Терский берег лишь в 1988 году, однако в заметно ином климате успевшие порядком обособиться. Копытными первопоселенцами из Оймякона были 14 кобыл и 3 жеребца, каждый из которых основал по табуну в Тетрино, Чаваньге и Кузомени. Фактически лошади дикие, но людей они боятся меньше, чем волков, да и просто в местном глубоком рыхлом снегу не умеют копытить так, как у себя на родине. В Чаваньге и Тетрино, где поморский уклад крепче, народ без всякой выгоды для себя кормит лошадей и даже ездит на сенокосы заготовлять по сути диким зверям сено. Но Север живее в глуши, и Кузомень - за той гранью, когда людям проще самим ждать помощи с Большой земли. Поэтому кузоменский табун год от года редеет:

24.


В Чаваньге кони хоть и по улицам бродят, а к ним близко не подступишься. В Кузомени - ходят клянчить еду к группам туристов:

25.


Не столь богата Кузомень и на железных коней. Трэколы и квадроциклы явно ждут туристов:

26.


А вот самоделочка - скорее для своих:

27.


В Кузомень, в отличие от Чаваньги, доходят материковые тренды. Однако - с оттенком полярной суровости: вместо лебедей из покрышек - детская площадка из своё отъездивших машин.

28.


По главной улице проложен деревянный троутар, хотя на улицах песок не так глубок, чтобы в нём вязнуть:

29.


Избы Кузомени - как и в других поморских сёлах, маленькие и серые. Гигантские дома-дворы - это примета скорее речного Поверховья, где крепче морозы, но тише ветра.

30.


Единственные наличники на усайдингованном доме - либо новодел, либо привезены откуда-то издалека:

30а.


Что Кузомень хоть и усохшее десятикратно, но всё же село, напоминает Сретенская церковь (2011) с накрепко запертой дверью.

31.


До революции в селе было две церкви - Сретенская (1862) видимо на том же месте:

31а.


И Дмитрия Солунского (1887) памяти Александра II на погосте:

31б.


Погост и нависает над улицей Кузомени:

32.


И за околицами, где избы и заборы не мешают позёмке, Кузоменские пески раскрываются в полный рост:

33.


Впрочем, как и на дюнах Прибалтики. тут всё равно ничего общего с песками Туркестана ( Мангышлак, Барсуки, Семиречье) и тем более жарких стран.

34.


С бугра на погосте мы последний раз за ту поездку видели море (на заглавном кадре). Терские кладбища с простенькими голбецами и здесь сохраняют свою "дораскольную" суровость. Но при всём сходстве со старообрядческими кладбищами где-нибудь в Усть-Цильме, на Терском берегу староверов не было никогда. Скорее всего потому, что первыми после Раскола сюда ушли от петровских репрессий враждебные старообрядцам стрельцы:

35.


Ну а пески по-настоящему впечатляют, если ехать в Кузомень из Варзуги - от большого мира деревню отделяет раскинувшаяся на десяток километров и вполне реальная пустыня:

36.


Где из песков ни травинки не торчит десятками, а где-то может быть и сотнями метров:

37.


Местные ездить в песке приноровились, а вот в Варзуге в 2011 году за поездку сюда просили каких-то астрономических денег, ссылаясь именно на трудности преодоления песков:

38.


Но нам пересечь пустыню помогла "буханка", ехавшая забирать туристов с пикника в лесу:

39.


От леса до моря пески тянутся по Чевруй-косе на 15 километров.

40.


А на границе леса и песков лежит самая, пожалуй, живописная полоса их взаимопроникновения:

41.


Похожие сюжеты сосен на дюнах мне легко представить в Прибалтике:

42.


А символом этого уголка я бы назвал ходульную сосну, в арку корней которой можно пройти пригнувшись:

43.


Кое-где посреди пустыни - обложенные камушками ростки. Надежда на то, что песчаная язва Земли затянется:

44.


Никто и никогда поверь, не будет обиженным
На то, что когда-то покинул пески...

45.


Вот и мы спустились ночевать в райского вида плавни, где уже были натоптаны площадки для палаток и костров. Увы, райский вид оказался обманчив. У моего организма есть одно крайне полезное на Севере свойство - меня не ест мошкА. Даже на самом пике её сезона, оказавшись в лесу, я отделываюсь обычно парой укусов, проходящих быстро и без осложнений. Поэтому немудрено, что пойдя сюда на разведку, я проглядел заразу. Стоило же прийти сюда вдвоём и с грузом - как изголодавшая нечисть налетела плотной тучей, и от особо неудачных укусов у Оли распухли бровь и губа. Что, впрочем, не помешало Оле искупаться голышом в не по-июльски студёной заводи...

46.


От конца песков до трассы, если таковой можно считать грунтовку Умба-Варзуга, порядка 8 километров. Мы побрели через лес, и после ползучих песков да разноцветных скал прекрасный бор-беломошник казался совершенно обыденным. Разве что дюны на заднем плане добавляли ему сходства с морским дном:

47.


Мимо проезжали машины, и порой даже останавливались - в основном на них ехали туристы, не имевшие свободного места.
Вдоль дороги - то поклонный крест, то голбец на месте автокатастрофы:

48.


Окончательно мы вышли из песков, поднявшись на высокую гряду, за которой лежали куда как более привычные болота. Где-то здесь нас подхватила "газелька", отвёзшая в Кузомень туристов и возвращавшаяся теперь в Умбу пустой. Мы было думали сойти близ упущенного мной в 2011 году мыса Корабль, поискать там аметисты и последний раз в поездке заночевать у моря, но начавшийся дождь решил всё за нас - едем в Умбу! А там, перекусив в придорожной кафешке, поставленной в таком удачном месте, где на полкилометра вокруг не ловит сеть, мы поймали следующую машину уже до Кандалакши. Интеллигентный водитель оказался инженером котельных и мини-ТЭЦ, работавших на современном варианте дров - то ли гранулах, то ли пеллетах: с недавних пор в Мурманской области сильно подоражал мазут, и администрация решила, что усовершенствовать систему будет выгоднее, чем дальше дотировать закупки. Говорил он и о том, что хотя Умба совсем рядом с Кандалакшей, люди там другие. "Городские" и жить привыкли по-городскому, а вот "умбари", даже устраиваясь там на работу, продолжают глядеть в лес вплоть до того, что без объяснения причин пропадают с рабочего места, а через месяц возвращаются как ни в чём ни бывало - "у нас сёмга пошла", - и жутко обижаются, что их успели уволить. Под Кандалакшей нас накрыл проливной дождь, и доехав до вокзала, я схватил в кассе билет и буквально запрыгнул в стоявший у перрона поезд.

49.


Но в следующей части вернёмся хронологически назад, а географически - севернее. Это полуморское путешествие состоялось со второй попытки, а вот после провала первой мы вместо моря двинулись в горы. В следующей части покажу Ловозеро, маленькую столицу кольских саамов.

КОЛЬСКИЙ-2019
Роман с "Клавдией Еланской". Обзор поездки и оглавление серии.
НеФорум Арктика-2019. Ещё раз в Мурманск.
Мурманскский берег
Сайда-губа. Кладбище атомных подлодок.
Мурманск. Вокзал, причал и "Ленин".
Мурманск. Общий колорит и виды с Абрам-мыса.
Мурманск. Архитектура.
Мурманск. Вороний Камень и Каменное плато.
Мурманск. Зелёный мыс и Роста.
Морской вояж на Терский берег
"Клавдия Еланская". Судно и рыбный порт.
"Клавдия Еланская". Виды с борта.
Терский берег. Поморская деревня Чаваньга.
Терский берег. На избе и около.
Терский берег. Кузомень в песках.
Русская Лапландия
Ловозеро
Ревда и перевал Эльморайок.
Сейдозеро.
Оленегорск, Мончегорск, Апатиты.
Кировск. Центр.
Кировск. Кукисвумчор.
Хибины. Цирк и не только.
Карелия, Петербург, Ленинградская область - будут отдельные оглавления.