Воскресение
Я быстро распихивала свидетельства ремонта по углам. Хотелось похвастаться новым жильем - теплой квартиркой в центре города. Вполне ничего. С балконом и шикарной ванной. Пришли друзья, спонтанно позванные мной лишь чтобы я вполне могла ощутить это потребительское счастье от новой квартиры. Поохали, покритиковали, я получила прилив тщеславия и с легким сердцем поехала встречать маму из аэропорта. Ехала аккуратно чтобы тщеславие и увернность не распескать - они одни могли спасти меня от маминых странных комментариев. Рядом с ней я чувствую себя не то что ребенком, а тринадцатилетним подростком. Я себя помню в это время: "неуклюжесть" - основное слово, которое меня может описать в тот период.
Магнитола в машине не работала, было скушновато. Возле церкви голосовал человек. Я остановилась. Он ехал в поселок в 15 минутах от церкви. Шел дождь. Я согласилась подвести его.
- В следующий раз не голосуйте тут. Никто не остановится. Здесь нельзя останавливаться.
- Я больной человек… Ходил молиться святой Матроне, - он широко и медленно перекрестился, - она помогает больным. У меня инфаркт был полгода назад. А ведь мне всего 39 лет.
Он оттянул ворот свитера, оголяя шею.
- У меня щитовидка больная.
Я не поворачивала головы. Я смотрела на дорогу. Заканчивался город и начинался неосвещенный пригород. Дождь лил и я думала, что вовремя поменяла резину.
- Я просил помощи, но собрал всего четыре с половиной евро. Никто не хочет мне помогать. Никогда не ожидал такого. Я всегда давал деньги нищим….
- Вы слишком хорошо выглядите, - я понимала, что звучит грубовато, но он мне порядком надоел со всеим нытьем.
- Не понимаю.
- Вы хорошо одетый, бодрый, рослый сорокалетний мужчина. Вам не хочется подавать.
- Но мне нужны деньги. Я уже полгода не работаю с тех пор как со мной инфаркт случился. Работал охранником, а потом враз все закончилось. Лечился долго. И никто ведь не помогает. Наш патриарх призывает людей быть человечнее, а они не слышат. Безбожники. Злые, эгоистичные люди.
- Может они тоже нуждаются в деньгах потому и не дают.
- Но мне нечего есть. И щитовидка больная.
Он снова стал оттягивать ворот. Даже любопытно стало, что такое он показывает. Но голову не повернула.
- Я скоро все равно умру.
- Вы же верите в Бога. Ваш Бог такое не поддерживает. Уныние - смертных грех.
- Умру.
Он отвернулся. Я была ужасно зла на него. Он опустил руки. Старалась не оценивать его, не осуждать. Но не могла справиться.
- Где вас высадить?
- Возле магазина. Попробую собрать еще денег.
Я выбрала безопасный участок в четырех метрах от магазина и включив аварийку встала.
- Еще проедьте вперед. Мне тяжело идти.
Он просто вышел не поблагодарив. Он злил меня своей невыносимой жалостью. Он ненавидел свое невезение, ненавидел тех кто ему не подавал и думаю меня тоже ненавидел что я так грубо поучаю его. Столько лет все было нормально, а тут раз и невезуха. Я почти не жалела его. Только злилась.
Через пару минут я посадила к себе в машину глухонемую художницу с ее мамой. Маме было 74 года и она щебетала про свою Майду - дочку, которой Бог дал талант и невороятную красоту. Я смотрела на нее в зеркало заднего вида и понимала что Майда действительно красива. Перед въездом в тоннель я повернулась к ней. Больше чтобы посмотреть на нее чем для того чтобы взять сумку. На ней был берет, в руках она держала большой чемодан для красок. Через полчаса мы были на месте. Им повезло. Я остановилась на автобусной остановке и они сразу пересели в автобус.
Они жили и им везло.
Недавно я ударила машину - у меня есть машина. Надо платить за телефон - у меня есть телефон. Надо торопиться на занятия - у меня есть студенты. Ковер не подошел по размеру в коридор - у меня есть дом. Водопроводчик звонит сто раз в день - я кому-то нужна и мне звонят.
Хочу оставаться в этом состоянии. Хочу чтобы вы тоже в нем находились, друзья. И нам всем повезет.
А мама прилетела. Я снова стала тринадцатилетней. Ехала и старалась не злиться. Крутила в голове, что мне повезло, что у меня есть мама.
Магнитола в машине не работала, было скушновато. Возле церкви голосовал человек. Я остановилась. Он ехал в поселок в 15 минутах от церкви. Шел дождь. Я согласилась подвести его.
- В следующий раз не голосуйте тут. Никто не остановится. Здесь нельзя останавливаться.
- Я больной человек… Ходил молиться святой Матроне, - он широко и медленно перекрестился, - она помогает больным. У меня инфаркт был полгода назад. А ведь мне всего 39 лет.
Он оттянул ворот свитера, оголяя шею.
- У меня щитовидка больная.
Я не поворачивала головы. Я смотрела на дорогу. Заканчивался город и начинался неосвещенный пригород. Дождь лил и я думала, что вовремя поменяла резину.
- Я просил помощи, но собрал всего четыре с половиной евро. Никто не хочет мне помогать. Никогда не ожидал такого. Я всегда давал деньги нищим….
- Вы слишком хорошо выглядите, - я понимала, что звучит грубовато, но он мне порядком надоел со всеим нытьем.
- Не понимаю.
- Вы хорошо одетый, бодрый, рослый сорокалетний мужчина. Вам не хочется подавать.
- Но мне нужны деньги. Я уже полгода не работаю с тех пор как со мной инфаркт случился. Работал охранником, а потом враз все закончилось. Лечился долго. И никто ведь не помогает. Наш патриарх призывает людей быть человечнее, а они не слышат. Безбожники. Злые, эгоистичные люди.
- Может они тоже нуждаются в деньгах потому и не дают.
- Но мне нечего есть. И щитовидка больная.
Он снова стал оттягивать ворот. Даже любопытно стало, что такое он показывает. Но голову не повернула.
- Я скоро все равно умру.
- Вы же верите в Бога. Ваш Бог такое не поддерживает. Уныние - смертных грех.
- Умру.
Он отвернулся. Я была ужасно зла на него. Он опустил руки. Старалась не оценивать его, не осуждать. Но не могла справиться.
- Где вас высадить?
- Возле магазина. Попробую собрать еще денег.
Я выбрала безопасный участок в четырех метрах от магазина и включив аварийку встала.
- Еще проедьте вперед. Мне тяжело идти.
Он просто вышел не поблагодарив. Он злил меня своей невыносимой жалостью. Он ненавидел свое невезение, ненавидел тех кто ему не подавал и думаю меня тоже ненавидел что я так грубо поучаю его. Столько лет все было нормально, а тут раз и невезуха. Я почти не жалела его. Только злилась.
Через пару минут я посадила к себе в машину глухонемую художницу с ее мамой. Маме было 74 года и она щебетала про свою Майду - дочку, которой Бог дал талант и невороятную красоту. Я смотрела на нее в зеркало заднего вида и понимала что Майда действительно красива. Перед въездом в тоннель я повернулась к ней. Больше чтобы посмотреть на нее чем для того чтобы взять сумку. На ней был берет, в руках она держала большой чемодан для красок. Через полчаса мы были на месте. Им повезло. Я остановилась на автобусной остановке и они сразу пересели в автобус.
Они жили и им везло.
Недавно я ударила машину - у меня есть машина. Надо платить за телефон - у меня есть телефон. Надо торопиться на занятия - у меня есть студенты. Ковер не подошел по размеру в коридор - у меня есть дом. Водопроводчик звонит сто раз в день - я кому-то нужна и мне звонят.
Хочу оставаться в этом состоянии. Хочу чтобы вы тоже в нем находились, друзья. И нам всем повезет.
А мама прилетела. Я снова стала тринадцатилетней. Ехала и старалась не злиться. Крутила в голове, что мне повезло, что у меня есть мама.