Архив генеалога Л. М. Савелова. Часть 2
ЯЛТА В 1918-1920 г.г.*
13-го Ноября 1917 года вечером мы прибыли в Ялту после тяжелого переезда из Москвы до Симферополя. В течении 53 часов нам пришлось просидеть в купэ второго класса., не имея возможности выйти, так как коридор был забит солдатней, бежавшей с фронта. В купэ нас было восемь человек. Из Симферополя до Ялты мы проехали на автомобилях и устроились на даче, нанятой заранее. Дача была на Садовой улице, сзади дома Красного Креста. Из окна второго этажа открывался вид на Мордвиновский дворец, который через два месяца большевики расстреливали с контрминоносца «Хаджибей», предполагая, что в нем засели «белые».
Отдохнувши после утомительного путешествия и придя в себя, мы начали искать знакомых, которых оказалось довольно много. Жизнь в Ялте в то время протекала еще вполне нормально., но это спокойствие продолжалось не очень долго. Начали доходить слухи из Севастополя, где происходили уже убийства морских офицеров. Можно было ожидать появления большевиков и в Ялте, где собралось довольно много «буржуев». Со всех концов России. Появились большевики в Ялте в Январе 1918 года. Так как в Ялте оказались и «белые», то начался обстрел Ялты с контрминоносца. Начались тревожные дни. У нас сбежала прислуга, припасов никаких не было, дочерям иногда удавалось доставать молоко, для чего им приходилось прокрадываться прячась под заборами, было немного смоленских круп. Садовая улица переходила из рук в руки, мы спустили шторы из-за которых выглядывали, что заметили большевики, и ворвались к нам, крича, что мы стреляем, что они произведут обыск, на это я заметил, что единственное оружие в доме - это мой перочинный нож. Они конечно ничего не нашли, кроме бинокля, который и забрали, дав впрочем расписку, сказав, что я могу получить бинокль обратно на «Хаджибее», но я предпочел за ним не ходить. Расписка была написана каким-то юнкером флота, командовавшим шайкой, написана была так безграмотно, что я ее потом передал в Таврическую Учен. Архивную Комиссию. Шайка эта влезла к нам даже с пулеметом. Когда около нашей дачи расположилась «белая» цепь, то я предложил, им зайти выпить чая, но они ответили, что для меня это весьма опасно, т. к. если об .том узнают большевики, то нам всем не сдобровать. От обстрела с «Хаджибея» нас защищало здание Красного Креста, но пули долетали, одна пробила оконное стекло и застряла в дверной притолоке. Один снаряд с «Хаджибея» попал в соседнюю дачу. После того, как большевики одолели, мы решили перебраться в другое место., чтобы быть ближе к людям, а не на отлете, как стояла наша дача. Мы перебрались на Аутскую, угол Княжеского переулка в дом Макшеевой-Машоновой,(1) на дочери которой был женат мой единственный однокашник, полковник л. гв. Литовского полка М. Ф. Гончаров.(2) Но у них пришлось прожить весьма не долго, дом облюбовали товарищи и мы устроились рядом, в том же Княжеском переулке. Когда товарищи забрались к Макшеевым, то они у дам вынимали из ушей серьги, отнимали кольца т. д. Крохотный Княжеский пер. служил большой приманкой для товарищей, кроме Макшеевых-Машоновых там жили - быв. Управляющий Ливадией генерал Янов, б. курский губ. пред-ль дворянства князь Л. И. Дондуков-Изъединов, князь П. Б. Щербатов, гр. П. Н. Апраксин, оба были женаты на княжнах Барятинских, их мать жила в Ялте, ее прекрасная дача была на Аутской ул., граф Баранов,(3) Когда слышался звук автомобиля, мы знали, что это товарищи едут к кому-нибудь из нас обыском. У нас было с собой столовое серебро, которое мы отдали на хранение зеленщику, тот замуровал у себя в каменную ограду и когда товарищи испарились, вернул его обратно. Мелкие вещи я подвязал к веткам деревьев, а хозяин нашей дачи закопал все в парнике и показал мне где именно, чтобы я знал, если что-нибудь с ним произойдет. Но товарищи еще не вошли во вкус и особенных эксессов в этот их приход не было.
Жизнь в Ялте вымерла, все были настороже. Были произведены аресты, для чего был отведен барак, я наблюдал арест Л. И. Дондукова-Изъединова с сыном,(4) меня не тронули, т. к. я считался профессором, что я бывший губернатор мало кто знал. Одним из первых деяний товарищей было погребение в маленьком городском саду всех убитых при взятии Ялты, насыпали курган и развесили массу красных тряпок.
Товарищи пробыли в Ялте недолго, около двух с пол. месяцев, приблизительно около Благовещения их сменили немцы, это произошло так быстро, что товарищи едва успели удрать. Были разговоры, что они собираются устроить «Варфоломеевскую ночь», но наткнулись на винный погреб кн. Барятинского(5) и легли костьми. Удирая, они забыли какого-то своего коммисара за которым пришел миноносец с наведенными на Ялту пушками, нельзя сказать, мы себя хорошо чувствовали, но это продолжалось очень не долго и миноносец быстро исчез. Странный случай произошел с нашей одной знакомой во время обстрела Ялты, она жила на набережной и видит сон, что в ее окно лезет огромный дракон, это произвело на нее такое сильное впечатление, что она утром сбежала, а днем в окно влетел снаряд с «Хаджибея».
С приходом немцев жизнь пошла нормальным порядком, но чувства разделились, с одной стороны сознание безопасности, но с другой стороны обида, что город занят врагом. Первым их делом было приведение в порядок городского сада, откуда были выброшены трупы большевиков. Был установлен твердый курс германской марки, она колебалась между 75 и 90 коп.
Лето 1918 г. мы провели в Мисхоре, в котором собралось довольно много публики, как в самом Мисхоре, так и в его ближайших окрестностях - Императрица Мария Феодоровна, В. Князь Николай Николаевич, В. К. Александр Михайлович с семьей, В. К. Ольга Александровна, генерал Ф. Ф. Трепов, графы Нироды, Юсуповы, семья б. П. Н. Врангеля, семья б. Петербургского Губ. Пред. Дв-ва С. М. Сомова, кн. Л. И. Дондуков-Изъединов с супругой, семья ген. Ольхина и т. д.(6)
Очень процветал тенис, в котором принимали участие дети В. К. Александра Михайловича, был между прочим устроен турнир в бридж, в котором приняли участие В. К. Ал-др Мих-ч, старый князь Юсупов.
Немцами был назначен особый комендант, но его редко можно было видеть, иногда только в ресторане, во время обеда. Немцы продержались не долго, Ялта была занята добровольцами. В Крыму образовалось правительство, во главе которого стоял ген. Сулькевич. В одно время предлагалась перемена в лице гр. Татищева, м. п. я.был вызван в Симферополь, предполагалось поручить мне министерство внутр. дел, но это не состоялось, т. к. произошел переворот и власть перешла к татарам, во главе очутился студент-татарин, был учрежден курултай /татар. парламент/. Моя кандидатура была выдвинута, я думал при посредничестве князя Голицына-Муравлина(7) и по его мысли.
Зима 1918/19 г. прошла благополучно, но с началом весны поползли тревожные слухи о возможности появления большевиков, которые все больше и больше проявляли зверств. В марте началась первая эвакуация, уехала Имп-ца Мария Федоровна и все члены Императорского дома, уехало много бывших людей. Собирались уезжать и мы, но в последню минуту, взглянув как публика размещалась в пароходных трюмах, мы решили остаться. Но только что проводивши наших знакомых, мы сидели дома, пришла хозяйка нашего пансиона и сообщила, что ее кухарка советует мне уехать, т. к. знает, что я бывший губернатор и с царем за одним столом сидел. Мои, конечно, заволновались, и мне пришлось уехать. Я попал на пароход «Посадник», где были - гр. П. Н. Апраксин с семьей и князь П. Б. Щербатов с семьей /они оба были женаты на сестрах княжнах Барятинских/. Мы толком даже не знали куда нас повезут. Пошли на Севастополь, в окрестностях которого уже шныряли большевики и слышались отдаленные ружейные выстрелы. Нам объявили, что отвезут нас в Новороссийск. Настроение было мрачное. Нам сообщила, что команда «Посадника» решила, когда мы отойдем от Севастополя, то сойти с парохода, а его затопить. Может этого и не было, но, во всяком случае, это не прибавляло спокойствия. Отправили депутацию к английскому командованию, которое обещало дать миноносец, который будет нас конвоировать, и выполнило.
В Новороссийске пришлось пробыть до конца июня, жилось плохо и довольно-таки голодно, но в мае появился двоюрод. брат моей жены полковник Бобриков, бывший пред-м закупочной комиссии В. Донского, стало легче, а позже мой родственник М. М. Тяжельников(8) был назначен воен. Губернатором Новороссийска и я стал обедать каждый день. Съездил в Екатеринодар в надежде как-нибудь устроиться, там в это время был мой одноклассник по Полтавской воен. гимназии, ген. Лукомский,(9) но в результате ничего не вышло, меня записали кандидатом на должность губернатора, но дела добровольцев шли не так хорошо, чтобы можно было надеятся на получения какого бы то ни было места. В июне я вернулся в освобожденную Ялту. Началась моя общественная жизнь, я устроил литературный кружок, где мы собирались раз в неделю. Начались лекции в Народном Доме и в Курхаузе, гр. Апраксин стал издавать «Ялтинский вечер», я везде принимал участие. Я забыл упомянуть, что за несколько дней до моего отъезда в Новороссийск, прочел лекцию об Египте в помещении женской гимназии /моя дояь Вера кончала в это время гимназию/ в пользу столовой Добровольской армии. Когда я уехал, мои дочери бегали по городу и срывали афиши, чтобы они не попались большевикам.
Был я избран председателем Ялтинского отдела Комитета скорой помощи Добров-ой /Алексеевский/, председательницею Комитета была бар. О. М. Врангель.(10) Тогда же была основана «Народно-государственная партия» /монархическая/, я был управляющим ее делами, при ней был организован кооператив. Алексеевский Комитет имел аукционный зал, давший хороший доход, помогавший нам делать протезы и всячески помогать Добр-ой армии, устроили мы и столовую в курзале.
В октябре 1919 г. я был вызван в Ростов, где тогда было «Особое Совещание», управлявшее частями России, находившимися в руках Добр. Армии. Мне был предложен пост члена от министерства внутр. Дел в совет главноначальствующего Харьковской областью, предполагалось всю Россию разделить на области, при чем начальник области пользовался бы правами наместника. Из этого тоже ничего не вышло, т. к. через полтора месяца после этого предложения пришлось Харьков очистить, а затем Д-ая Армия продолжала быстро отходить, а ноябре 1920 г. покинуть Россию покинуть Россию. Покинул Россию и я с семьей.
Этот раз большевики проявили особую жестокость м. п. была убита старуха княгиня Барятинская с дочерью Мальцевой с ее мужем, приятель Мальцева, Р. В. Касаткин с женой и пасынком, которому было 9-10 лет,(11) было перебито правление Алексеевского Комитета. Большевики насладились вполне.
Л. М. Савелов-Савелков
ПРИМЕЧАНИЯ
* Воспоминания Л. М. Савелова о пребывании в Ялте написаны без указания даты. По всей вероятности они были изданы в одной из многочисленных русских эмигрантских газет, которая в настоящее время уже не издается. Поэтому пока трудно установить издание. Так же обстоит дело и с многочисленными именами, указанными в воспоминаниях, что затруднило поиск нужной информации, так как автор указывал их в некоторых случаях без инициалов.
1. Макшеева-Машонова Ольга Ивановна (урожд. Сокологорская), (1840-1932). Вдова генерала-лейтенанта Николая Александровича Макшеева-Машонова (1835=1895). В эмиграции во Франции.
2. Гончаров М. Ф., - более подробных сведений об этом человеке пока не найдено.
3. Янов, - о нем более подробных сведений пока не найдено.
4. Дондуков-Изъединов Лев Иванович, князь (1864-1939). В эмиграции во Франции. Его сын Юрий (1891-1967), умер и похоронен в Париже.
5. Щербатов Павел Борисович (1871-1951), князь. Участник Белого движения. Гласный Ялтинской городской думы. В эмиграции в Бельгии. Жена Анна Владимировна Щербатова (урожд. Барятинская) (1879-1942).
6.Мария Федоровна Романова (1847-1928). Императрица. Жена Александра 3-го. Николай Николаевич Романов (Младший) - Великий Князь (1856-1929). Генерал от кавалерии. В эмиграции во Франции. Ольга Александровна Романова - Великая Княгиня (1882-1960). Младшая дочь Александра 3-го. В эмиграции в Дании, затем в Канаде. Трепов Федор Федорович (младший) (1854-1938), генерал от кавалерии. В эмиграции во Франции. Сомов Сергей Михайлович (1852-1924), Гофмейстер Высочайшего Двора. В эмиграции в Германии. Апраксин Петр Николаевич (1876-1962), граф. Гофмейстер Двора Его Величества. В эмиграции в Бельгии. В Брюсселе основал Историко-Родословное Общество. Председатель Комитета по сооружению Храма-Памятника царю-мученику.
Александр Михайлович Романов, - (1866-1933). Великий Князь В эмиграции во Франции.
7. Голицын-Муравлин, князь, здесь речь может идти о писателе князе Дмитрии Петровиче Голицыне-Муравлине (1860-1928), Жившем в эмиграции в Венгрии, но это всего лишь предположение.
8. Тяжельников М. М. - о нем не найдено пока каких либо сведений.
9. Лукомский Александр Сергеевич (1868-1939). Генерал-лейтенант Генерального штаба. В эмиграции во Франции.
10. Врангель Ольга Михайловна (1882-1968). Баронесса. Вдова ген. П. Н. Врангеля. Скончалась в американском городе Си-Клифф под Нью-Йорком.
11. Барятинская Н. А., княгиня, известная благотворительница. Мальцев Иван Сергеевич, - генерал.
Мальцев Сергей Иванович - капитан-лейтенант Черноморского флота.
ОСКОЛКИ ПРОШЛОГО*
Мы живем в эпоху забвения прошлого, я бы даже сказал не забвения, а его отрицания. Мне пришлось слышать фразу - надо уничтожить все старое, чтобы начать новую жизнь, т. е. др. словами - следует уничтожить всю культуру, созданную целым рядом поколений, трудами которых и пользуется современное человечество, т. к. если бы не было прошлого, то не было бы настоящего. Разрушить культуру может и одно поколение, что мы и видим в настоящее время, когда безжалостно уничтожены музеи, древнейшие произведения искусства, уничтожены древнейшие храмы, национальные памятники и т.д.
К современному человечеству, в большей ее части, приложены слова, сказанные Пушкиным о калмыках, при сравнении их с образованными англичанами и французами - «истории не ведают, старины не ценят и пресмыкаются перед настоящим», что мы и наблюдаем в настоящее время, когда человечество, оправившись от прошлого, собирается строить новую жизнь, лишенную фундамента, заложенного длинным рядом прошлых поколений.
В этом отношении особенно пострадала Россия, где не русская власть, весьма далекая от какой бы то ни было культуры, вполне сознательно уничтожила все прошлое, чтобы ничего не напоминало русскому народу о достижениях его прошлых поколений и о бывшей славе его родины. Не желая, чтобы русский народ знал о том влиянии на его жизнь, на его быт и вообще на его государственность христианства, которым была проникнута вся народная жизнь, современные учебники начинают историю России с появления татар, т. е. с 13 века, и таким образом русский народ не сможет знать историю блестящего киевского периода, давшего такие имена как Св. Владимира, Ярослава Мудрого, Владимира Мономаха, не будет знать о письменности того периода, которая дала нам знаменитое «Слово о полку Игореве», являющимся выдающимся творением того времени сравнимого с Иллиадой Гомера и Энеидой Вергилия.
Но, к счастью, среди общего отрицания и принебрежения к прошлому, сохранились еще отдельные лица, которые «историю ведают, старину ценят и не пресмыкаются перед настоящим» и сохраняют в себе культуру ушедших поколений и эти одинокие лица светят среди тьмы, окутавшей современный мир, как небольшие звездочки, горящие на темном небосклоне, и мы должны позаботиться, чтобы имена их сохранились в памяти людей, не подпавших под влияние общего психоза, охватившего современное человечество, скорого окончания которого ожидать трудно.
Такие светлые точки мы находим и среди русской эмиграции, заброшенной в далекую Америку. Для начала назову княгиню Любовь Николаевну Щетинину /ур. Княжна Щетинина, из Ярославских князей, потомков Рюрика/.
Уйдя от большевиков, при которых ей пришлось сидеть в тюрьме /кн. Щ. сидела одновременно в том же отделении, в котором сидел и патриарх Тихон/, кнг. Л. Н. перебралась в С. Ш., где сразу же проявила свою энергию, устроивши в Филадельфии ресторан, в котором собиралось лучшее общество, но не только этим занялась княгиня на чужбине, она не забыла того, что она русская, и начала собирать книги, говорившие о «славе и могуществе» ее великой родины. Ее ценное собрание, состоящее из тысячи томов /содержит книги исключительно по русской истории, на русском, английском и немецком языках, содержимых в исключительном порядке в Бриджпорте/.
Княгиня Л. Н. Щ. находится в сношении едва ли не со всеми букинистами в С. Ш., разыскивающих для нее книги, отвечающие той цели, которую поставила себе эта русская женщина, гордящаяся своим «русским» происхождением. По ее книгам так же можно дополнить список разграбленных большевиками русских библиотек как частных так и общественных, составленный С. Р. Минцловым и названный им «Синодиком». Книги из этих библиотек разбрелись по всему миру и некоторая их часть попала и в С. Ш., среди книг, принадлехащих ныне кн-не Л. Н. Щетининой имеются книги и из «Собственной Его Величества библиотеки», так же разграбленной теми же большевиками, которые продали книги исключительно за иностранную валюту, склад этот назывался «Международная книга».
Княгиня Л. Н. Щетинина, любящая книги по русской истории и литературе, не ограничивалась только их чтением, она с большим удовольствием приходила на помощь лицам, работавшим по этим вопросам, не только снабжая их нужными источниками, но готова была лично рыться в этих источниках и снабжала этих лиц справками, каковыми, между прочим, приходилось пользоваться и мне. Пользовалась богатым книжным собранием княгини и покойная Ел. Вл. Сван, прекрасные статьи которой, посвященные русской истории, печатались на страницах газеты «Россия». Княгиня Н. Л. продолжает преобретать книги и теперь, так недавно она преобрела сочинения Владимира Соловьева и графини Ростопчиной. Несколько лет тому назад княгиню Л. Н. посетил профессор Г. В. Вернадский /историк/ и даже он нашел у нее необходимые для него источники.
Много ли мы найдем среди русской эмиграции таких по истине «русских», как княгиня Любовь Николаевна Щетинина - на этот вопрос можно с полной уверенностью ответить - нет, такие лица являются, к сожалению, редкостью и их приходится искать «днем с фонарем». Это «уники» разбросанные по всему миру, зараженному в настоящее время «интернаыионализмом», но, все же, попытаемся зажечь фонарь и поискать, может быть нам и удастся найти, если ж не совсем княгиню Л. Н. Щетинину, то, может быть, нечто на нее похожую.
Л. М. Савелов-Савелков.
К сожалению пока не удалось узнать более подробнее о судьбе Л, Н. Щетининой.
А. Любимов 2011