О генерале Власове в декабре 1941 г. - генерал Сандалов и лейтенант Макотинский
Из воспоминаний генерал-полковника Л.М. Сандалова:
«- А кто назначен командующим армией? - спросил я.
- Недавно вышедший из окружения командующий 37-й армией Юго-Западного фронта, - ответил Шапошников и назвал фамилию не известного мне генерала. - Но учтите, что он сейчас болен. В ближайшее время вам придется обходиться без него. Однако все важные вопросы согласовывайте с ним. В штаб фронта ехать вам уже нет времени, да к тому же вас знают там по первым месяцам войны. Напутствие мое вам такое - быстрее сформировать армейское управление, развернуть армию, создать оборону и готовиться к наступлению. Ни шагу назад, помните, что Москва позади вас всего в одном переходе»
(Сандалов Л.М. "1941. На московском направлении", М., 2006, стр. 255).
Из воспоминаний Николая Карлова (член-корреспондента РАН, ректора МФТИ в 1987-1997 гг.), внука лейтенанта Михаила Макотинского:
«Самое же сильное впечатление на него произвела встреча с впоследствии печально знаменитым генералом Власовым. В начале декабря 1941 года дядюшка со своим взводом минеров получил приказ установить противотанковые мины нового образца (с электрическим дистанционным взрывателем) на некоем танкоопасном направлении около станции Лобня, откуда ожидался последний удар немцев на Москву. Приказ был краток и ясен: мины установить и охранять до получения следующего приказа.
К утру 5 декабря мины были установлены и охранение выставлено. К вечеру того же дня стало заметно передвижение наших частей: вперед стала выдвигаться, откуда ни возьмись, морская пехота. За ней шли свежие сибирские части, одетые в полушубки и хорошо вооруженные. Но минное поле, установленное дядюшкиным взводом, сильно замедляло движение готовящихся к атаке войск. Но на всю эту суету минеры и их командир никак не реагировали - не было приказа.
К ночи напряжение возросло. Вдруг откуда-то из темноты выплыла «эмка», из которой вылез некий, судя по всему, высокий чин. Было слышно, как он гневался по поводу медленности подхода войск на исходные позиции. Свита услужливо подлила масло в огонь. «Вот, какой-то там лейтенантик отдыхает. Задерживает всех своими минами, трах - трах его мать, и никого не слушает...». В ответ генеральский рык: «Ко мне его!».
Далее события пошли своим чередом:
- Товарищ генерал, лейтенант Макотинский по вашему приказанию...
- Отставить! Вольно! Я - генерал-лейтенант Власов [прим. - на тот момент ещё генерал-майор], командующий 2-й ударной армией [прим. - командующий 20-й армией]. Моя задача - прорвать оборону немцев у Лобни и выйти на Октябрьскую железную дорогу у Солнечногорска. Ваши мины мне мешают. Убрать!
- Извините, товарищ генерал. Не могу. У меня личный приказ командующего инженерными войсками Западного фронта генерала Галицкого…
- Убрать! Трах, тарарах!
- Не могу
- Расстрелять, трах, тарарах его!
«Вижу, - продолжал Миша, - движется ко мне командир его роты охраны, коренастый такой крепыш, в хорошем полушубке, в валенках и идет он как-то по-кошачьи, крадучись. Судорожно соображаю: выполню приказ Галицкого - этот расстреляет, не выполню - расстреляет Галицкий. Вдруг, как удар молнии - мысль: «Товарищ генерал, дайте письменный приказ!». И руку протянул. А он, грязно выругавшись, сел в машину и уехал. С ним вместе умчалась и его охрана».
По словам дяди Миши, генерал Власов выглядел довольно странно, совсем не по-военному. Несмотря на роскошную генеральскую зимнюю шинель с каракулевым воротником и папаху, смотрелся он довольно жалко. Он был заметно простужен, горло и нос его были сильно воспалены, голос хрипл. Власов непрерывно сморкался. За стеклами его очков в железной оправе «учительского» типа виднелись его воспаленные, слезящиеся глаза. В разговоре, если только вышееприведенный диалог можно назвать разговором, он был сначала вежливым интеллигентом, затем - явным хамом, а под конец - просто трусом. По мнению дядюшки, именно трусость объясняет последующую страшную измену генерала Власова.»
(Н.В. Карлов. Sapero audeo/Дерзаю знать. М. 2005, стр.26-28).
Из письма генерал-полковника Л.М. Сандалова начальнику Генерального штаба Маршалу Советского Союза М.В. Захарову (декабрь 1964 г.):
«Надо сказать, что назначенный командующим 20-й армии ВЛАСОВ (оказался позже предателем) до освобождения Волоколамска армией, по существу, не командовал. Он объявил себя больным (плохо видит, плохо слышит, разламывается от боли голова). До начала операции жил в гостинице ЦДКА, а затем его перевозили с одного армейского КП на другой под охраной врача, медсестры и адъютанта. Подходить к нему не разрешали. Все документы для подписи я посылал ВЛАСОВУ через его адъютанта, и он приносил их подписанными без единого исправления. Впервые я, да и другие офицеры штаба, увидели ВЛАСОВА - в Чисмене (под Волоколамском). А первый доклад я делал ему лишь в Волоколамске. Поэтому от начала операции до выхода армии в Волоколамск мне совместно с заместителем командующего армией полковником Лизюковым А. И. (впоследствии командовал танковой армией и погиб в бою) и членом ВС армии дивизионным комиссаром Куликовым П. Н. приходилось руководить действиями войск армии непосредственно самим.»
(Сандалов Л.М. "1941. На московском направлении", М., 2006, стр. 550-551)
Из воспоминаний генерал-полковника Л.М. Сандалова:
«В полдень 19 декабря в с. Чисмены начал развертываться армейский командный пункт. Когда я и член Военного совета Куликов уточняли на узле связи положение войск, туда зашел адъютант командующего армией и доложил нам о его приезде. В окно было видно, как из остановившейся у дома машины вышел высокого роста генерал в темных очках. На нем была меховая бекеша с поднятым воротником, обут он был в бурки.
Это был генерал Власов. Он зашёл на узел связи, и здесь состоялась наша первая с ним встреча. Показывая положение войск на карте, я доложил, что командование фронта очень недовольно медленным наступлением армии и в помощь нам бросило на Волоколамск группу Катукова из 16-й армии. Куликов дополнил мой доклад сообщением, что генерал армии Жуков указал на пассивную роль в руководстве войсками командующего армией и требует его личной подписи на оперативных документах. Молча, насупившись, слушал все это Власов. Несколько раз переспрашивал нас, ссылаясь, что из-за болезни ушей он плохо слышит. Потом с угрюмым видом буркнул нам, что чувствует себя лучше и через день-два возьмет управление армией в свои руки полностью. После этого разговора он тут же на ожидавшей его машине отправился в штаб армии, который переместился в Нудоль-Шарино».
(Сандалов Л.М. "1941. На московском направлении", М., 2006, стр. 270-271)