А.Ф. Морокин, Поездка в Крым и Константинополь (в 1906 г.). Часть 8
8. Ревущие дервиши, Галата, Семибашенный замок, крепостные стены (13 октября 1906 г.)
13 окт. Сегодня ездил смотреть на «ревущих дервишей» это одна фанатическая секта мусульманства.
Я смотрел их служение, оно происходило в нарочно приспособленном здании, огороженном низким балясником; на одной из стен сделана неглубокая ниша, где повешено разное ручное оружие: несколько сабель, кинжалов, секира. Куда и когда это оружие употребляется, я не допытался. Мулла начал читать что-то, человек 15 дервишей отвечали пением вроде нашего «Господи помилуй», причем постоянно кланялись, затем начали сильно качаться из стороны в сторону и при этом очень громко пели: один из них тенором сильно кричал что-то, а другие все ему вторили; и это продолжалось до тех пор, пока они, измучась, выбившись из сил, не упадали на пол. Такое зрелище отвратительного фанатизма очень неприятно на меня подействовало. Лица ревущих дервишей как-то исказились, судороги видны были на лицах, глаза потеряли выражение! Я ушел, не дождавшись, когда все попадают от изнеможения. В их криках часто слышно слово „Аллах Алла верды" и проч. вроде этого. Видно по их лицам, что они это делают с увлечением, серьезно. В числе их есть несколько солдат султанского войска, одеты они в обыкновенную одежду, на некоторых фески, а на прочих шапки; командовал ими как бы давая тон, должно быть мулла, не старый, черноватый человек, к нему подходили под благословение, он клал руки на плечи и на голову; одного лежащего топтал слегка ногами, полагаю больного, так как он был худ и бледен - вероятно он этим приемом лечил его. Монастырь дервишей был на малоазиатской стороне Босфора - Скутари.
Сначала я переехал Босфор на пароходе какой-то компании, пароход недурно устроен, я попал в каюту в общество около десятка турок, в том числе несколько офицеров, один со множеством медалей и других знаков отличия. Турки важно, степенно сидели, и скромно говорили, другие читали газеты, издаваемые на турецком и французском языках. Как заметно, турки много читают газет; разносчики беспрестанно суют газеты едущей публике. Для турецких женщин часть каюты отгорожена занавеской; теперь многие турчанки не закрывают лиц черной сеткой, особенно молодые, должно быть стало надоедать быть постоянно завешенной - время берет свое: фанатизм и замкнутость постепенно ослабевают даже у таких фанатиков, как турки. Турки-мужчины ходят почти что все в европейском платье, если снять красные фески, обязательные для турка, то отличие от европейца совершенно исчезнет.
Самые лучшие обитатели Константинополя это турки, трезвые и честные, но крайне ленивые и мало предприимчивые. Иностранцы кажется овладели всеми теплыми местечками Константинополя, все выгодное, особенно в экономическом отношении, перешло в их руки; недавно французы устроили пристань в Галате и, говорят, она приносить хороший доход. У русских пристани нет никакой, даже не пристают к французской, вероятно из экономических причин. Русские пароходы останавливаются далеко от берега, отчего бывает дорога погрузка и выгрузка товаров. Про неудобство пассажиров нечего и говорить, ехать на пароход в каике не совсем приятно, особенно в бурное время. По улицам Галаты и Стамбула я ходил и не видал ни одной скамейки, где бы можно быть присесть; турки сидят в своих кофейнях долгое время. Приказав подать чашку кофе и заплатив пол-шастра (4 к.) он покупает место хотя бы просидел пять, шесть часов. Улицы в Галате и Стамбуле, ужасно узкие и грязные; самые широкие, по которым ходит конка, не шире Московского Юшкова переулка, а то есть такие, что на экипаже в одну лошадь не проедешь. Лавок с разными разностями громадное количество, большею частью маленькие. На тротуарах под ногами собаки лежат в растяжку, их не трогают обходят, и они некогда никого не кусают; они родятся и умирают на улице, питаются тем, что выкинуть на улицу. У турок задних дворов нет, а потому все негодное выносят на улицу; собаки, так сказать, служат санитарами города. У домов крыши большею частью плоские; у подворьев Афонских монастырей, церкви построены на крыше, внутри же здания все занято номерами для богомольцев. На верху домов разные хозяйственные приспособления, например сушка платья тоже устроена на верху, да и негде больше, так как дворов нет. Крепость, семибашенный замок, находится на южной оконечности Константинополя на берегу Пропонтиды (залива), она основана императором Зеноном, но была заброшена и возобновлена Иоанном Цимисхием в 1000 году, а затем перестраивалась и укреплялась разными императорами. До Магомета крепость имела пять башен, Магомет же обратил внимание на этот важный пункт и пристроил еще две башни, отчего и получился Семибашенный замок, или крепость. Этот замок при Султанах был местом заключения знатных преступников, здесь были заключены наши послы, как помнится один Булгаков, а другого фамилии не помню. В настоящее время замок обращен в хранилище боевых снарядов и пороха. Ворота Семибашенного замка заменили собою знаменитые золотые ворота, они служили для торжественных входов победоносных императоров, и, конечно, название «золотых» было дано потому, что в роскошном их украшении было много золота; и теперь видны между четырехгранными башнями, означающими центр замка, два столба со слабыми остатками позолоты. На этих золотых воротах, теперь заложенных камнями, Олег, русский князь, пригвоздил свой победоносный щит.
Пошли осматривать внутренние ходы крепости. В небольшую дверь по лесенке из камней, ширины не более двух аршин, спустились в мрачное подземелье крепости. Мальчик-турок с фонарем в две свечи шел впереди, освещая дорогу. После нескольких извилистых лестниц пришли в комнату или, вернее, каземат, в который свет совершенно не проникает. Каземат почти квадратный, в нем заключались преступники. Посреди каземата колодезь, закрытый теперь деревянной покрышкой, которую поднял мальчик. Колодезь выложен камнем, шириною он около полутора аршин; проводник монах рассказал мне, что над этим колодезем преступники наклоняли головы, которые срубали палачи и затем .закрывали колодезь до новой в нем надобности. От Семибашенной крепости поехал я вдоль оборонительных Констатинопольских стен. Удивительно, что за могучая постройка! что за грандиозность стен, башен! Наш московский Кремль против этих стен, кажется младенцем. Я прохал всю линию стены от Семибашенного замка почти до самого Золотого Рога, не доходя до которого стена заворачивает почти на север. Эта линия стены длиною около 7 верст со ста двадцатью башнями, из них многие целы и мало повреждены, с зубцами. На одной из них вырос порядочный лес. Проехал мимо пролома, сделанного пушками и стенобитными орудиями, в этот пролом ворвались турки, около ее же пал в отчаянной битве Константин Палеолог, его отыскали под грудой тел турок и греков, узнав только по обуви, на которой были изображены орлы. Около этого пролома валяются белые каменные ядра, которые, говорят, лежат тут со времени взятая Константинополя, но это едва ли правда, - нужно полагать, что это придуманная легенда. Стена и башни построены из камня и кирпича. Первый ряд камней аршина в два, а затем ряд красного тонкого кирпича, сделанного так, как у нас делается подовой кирпич, очень сильно прожженый, а потому и прочный. По описаниям, защитников города было только 8000 человек, да пришедших на защиту из других мест 3000 человек; удивительно то, что город имел около 500.000 жителей и мог выставить защитников такое ничтожное количество, должно быть, жители Константинополя так нравственно пали и потеряли мужество и патриотизм, что не могли собрать более этой горсти защитников своего отечества но все-таки и этой горстью воинов было отбито два штурма. Если бы защитников города было в достаточном количестве, при этих колоссальных и на вид неприступных стенах, город едва ли мог быть скоро взят, разве только голодом. Вокруг всех стен был выкопан широкий и глубокий ров с водой; стены его и дно выложены намнем. Янычары, отборное войско Магомета, где-то проникли в калитку стены и в числе 50 человек устремились к проломленному месту, чем и решили дело, наведя на греков панический страх. Когда же мусульмане овладели проломом и частью стены, то вопрос об участи города был решен. По сказанию летописей, у Магомета было войска 250.000, могла ли такую силу отразить сравнительно ничтожная горсть защитников города. Повернув по улице на север, я продолжал ехать вдоль стены, которая частью застроена домами, а частью дома стояли на стене, в половину и даже более разрушенной и разобранной на постройку домов, на ней стоящих или к ней примыкавших. Улица, примыкавшая к стене, очень узкая и неопрятная. Сегодня я в сопровождении монаха ходил по улицам Царьграда. Сначала пошли по набережной Галаты. Тут французы устроили хорошую пристань; два громадные парохода стоят у пристани. Один из них под названием: «Румыния», громадный, однотрубный, новый, принадлежит Румынской компании, говорят, что лучше пароходов этой компании нет; пароход окрашен в белый цвет, борта высокие, ему, полагаю, качка в море не страшна. Второй английский поменьше, но тоже больших размеров и снаружи не так щегольски отделан. На пристани столпотворение вавилонское: каких здесь нет народов?! европейцы, турки, болгары, черногорцы, даже негры, греки, евреи и другие, которых не знаю. Многие в живописных костюмах, например деревенские греки в своих красивых фустанеллах. Мы зашли в кофейную, содержимую греком, и спросили по чашке кофе. Нам подали маленькие чашки с кофе и громадные стаканы с водой, благо она здесь недорога. Грек взял по гривеннику за чашку на наши деньги. Кофе в чашки не было больше двух столовых ложек, а остальное все гуща; наш стакан кофе по крайней мере в пять раз больше. Вероятно грек, видя в нас иностранцев, не утерпел, чтобы не взять лишнего. Перешли по мосту в Стамбул, заплатив по две копейки с человека. Этот сбор приносить в день около 2000 руб. и идет в кассу султана. Через Золотой Рог из Галаты в Стамбул два моста и оба очень плохи для такого знаменитого города, имеющего миллион жителей. Не говоря об их подмостной связи, досчатая постилка помоста, по которому ездят, ниже всякой критики: доски постланы не рядами, а как попало, неровно, так что смотреть не хочется. Вероятно как и у нас, за ремонт моста берется крупная сумма, сделать хорошенько невыгодно, и делают только так, чтобы не провалиться. В Стамбуле прошли по улицам, который так же тесны и так же грязны, как в Константинополе. Лавок везде пропасть, но хороших я еще не видал; таких как у нас в Москве совсем нет, видел выставленные в окнах лавок куски ситцев, далеко не изящной набивки, но говорят дешевы, да дорого и платить не за что, краски, как будто полиняли, куда против наших! Может быть увижу в других местах лучшие сорта.
13 окт. Сегодня ездил смотреть на «ревущих дервишей» это одна фанатическая секта мусульманства.
Я смотрел их служение, оно происходило в нарочно приспособленном здании, огороженном низким балясником; на одной из стен сделана неглубокая ниша, где повешено разное ручное оружие: несколько сабель, кинжалов, секира. Куда и когда это оружие употребляется, я не допытался. Мулла начал читать что-то, человек 15 дервишей отвечали пением вроде нашего «Господи помилуй», причем постоянно кланялись, затем начали сильно качаться из стороны в сторону и при этом очень громко пели: один из них тенором сильно кричал что-то, а другие все ему вторили; и это продолжалось до тех пор, пока они, измучась, выбившись из сил, не упадали на пол. Такое зрелище отвратительного фанатизма очень неприятно на меня подействовало. Лица ревущих дервишей как-то исказились, судороги видны были на лицах, глаза потеряли выражение! Я ушел, не дождавшись, когда все попадают от изнеможения. В их криках часто слышно слово „Аллах Алла верды" и проч. вроде этого. Видно по их лицам, что они это делают с увлечением, серьезно. В числе их есть несколько солдат султанского войска, одеты они в обыкновенную одежду, на некоторых фески, а на прочих шапки; командовал ими как бы давая тон, должно быть мулла, не старый, черноватый человек, к нему подходили под благословение, он клал руки на плечи и на голову; одного лежащего топтал слегка ногами, полагаю больного, так как он был худ и бледен - вероятно он этим приемом лечил его. Монастырь дервишей был на малоазиатской стороне Босфора - Скутари.
Сначала я переехал Босфор на пароходе какой-то компании, пароход недурно устроен, я попал в каюту в общество около десятка турок, в том числе несколько офицеров, один со множеством медалей и других знаков отличия. Турки важно, степенно сидели, и скромно говорили, другие читали газеты, издаваемые на турецком и французском языках. Как заметно, турки много читают газет; разносчики беспрестанно суют газеты едущей публике. Для турецких женщин часть каюты отгорожена занавеской; теперь многие турчанки не закрывают лиц черной сеткой, особенно молодые, должно быть стало надоедать быть постоянно завешенной - время берет свое: фанатизм и замкнутость постепенно ослабевают даже у таких фанатиков, как турки. Турки-мужчины ходят почти что все в европейском платье, если снять красные фески, обязательные для турка, то отличие от европейца совершенно исчезнет.
Самые лучшие обитатели Константинополя это турки, трезвые и честные, но крайне ленивые и мало предприимчивые. Иностранцы кажется овладели всеми теплыми местечками Константинополя, все выгодное, особенно в экономическом отношении, перешло в их руки; недавно французы устроили пристань в Галате и, говорят, она приносить хороший доход. У русских пристани нет никакой, даже не пристают к французской, вероятно из экономических причин. Русские пароходы останавливаются далеко от берега, отчего бывает дорога погрузка и выгрузка товаров. Про неудобство пассажиров нечего и говорить, ехать на пароход в каике не совсем приятно, особенно в бурное время. По улицам Галаты и Стамбула я ходил и не видал ни одной скамейки, где бы можно быть присесть; турки сидят в своих кофейнях долгое время. Приказав подать чашку кофе и заплатив пол-шастра (4 к.) он покупает место хотя бы просидел пять, шесть часов. Улицы в Галате и Стамбуле, ужасно узкие и грязные; самые широкие, по которым ходит конка, не шире Московского Юшкова переулка, а то есть такие, что на экипаже в одну лошадь не проедешь. Лавок с разными разностями громадное количество, большею частью маленькие. На тротуарах под ногами собаки лежат в растяжку, их не трогают обходят, и они некогда никого не кусают; они родятся и умирают на улице, питаются тем, что выкинуть на улицу. У турок задних дворов нет, а потому все негодное выносят на улицу; собаки, так сказать, служат санитарами города. У домов крыши большею частью плоские; у подворьев Афонских монастырей, церкви построены на крыше, внутри же здания все занято номерами для богомольцев. На верху домов разные хозяйственные приспособления, например сушка платья тоже устроена на верху, да и негде больше, так как дворов нет. Крепость, семибашенный замок, находится на южной оконечности Константинополя на берегу Пропонтиды (залива), она основана императором Зеноном, но была заброшена и возобновлена Иоанном Цимисхием в 1000 году, а затем перестраивалась и укреплялась разными императорами. До Магомета крепость имела пять башен, Магомет же обратил внимание на этот важный пункт и пристроил еще две башни, отчего и получился Семибашенный замок, или крепость. Этот замок при Султанах был местом заключения знатных преступников, здесь были заключены наши послы, как помнится один Булгаков, а другого фамилии не помню. В настоящее время замок обращен в хранилище боевых снарядов и пороха. Ворота Семибашенного замка заменили собою знаменитые золотые ворота, они служили для торжественных входов победоносных императоров, и, конечно, название «золотых» было дано потому, что в роскошном их украшении было много золота; и теперь видны между четырехгранными башнями, означающими центр замка, два столба со слабыми остатками позолоты. На этих золотых воротах, теперь заложенных камнями, Олег, русский князь, пригвоздил свой победоносный щит.
Пошли осматривать внутренние ходы крепости. В небольшую дверь по лесенке из камней, ширины не более двух аршин, спустились в мрачное подземелье крепости. Мальчик-турок с фонарем в две свечи шел впереди, освещая дорогу. После нескольких извилистых лестниц пришли в комнату или, вернее, каземат, в который свет совершенно не проникает. Каземат почти квадратный, в нем заключались преступники. Посреди каземата колодезь, закрытый теперь деревянной покрышкой, которую поднял мальчик. Колодезь выложен камнем, шириною он около полутора аршин; проводник монах рассказал мне, что над этим колодезем преступники наклоняли головы, которые срубали палачи и затем .закрывали колодезь до новой в нем надобности. От Семибашенной крепости поехал я вдоль оборонительных Констатинопольских стен. Удивительно, что за могучая постройка! что за грандиозность стен, башен! Наш московский Кремль против этих стен, кажется младенцем. Я прохал всю линию стены от Семибашенного замка почти до самого Золотого Рога, не доходя до которого стена заворачивает почти на север. Эта линия стены длиною около 7 верст со ста двадцатью башнями, из них многие целы и мало повреждены, с зубцами. На одной из них вырос порядочный лес. Проехал мимо пролома, сделанного пушками и стенобитными орудиями, в этот пролом ворвались турки, около ее же пал в отчаянной битве Константин Палеолог, его отыскали под грудой тел турок и греков, узнав только по обуви, на которой были изображены орлы. Около этого пролома валяются белые каменные ядра, которые, говорят, лежат тут со времени взятая Константинополя, но это едва ли правда, - нужно полагать, что это придуманная легенда. Стена и башни построены из камня и кирпича. Первый ряд камней аршина в два, а затем ряд красного тонкого кирпича, сделанного так, как у нас делается подовой кирпич, очень сильно прожженый, а потому и прочный. По описаниям, защитников города было только 8000 человек, да пришедших на защиту из других мест 3000 человек; удивительно то, что город имел около 500.000 жителей и мог выставить защитников такое ничтожное количество, должно быть, жители Константинополя так нравственно пали и потеряли мужество и патриотизм, что не могли собрать более этой горсти защитников своего отечества но все-таки и этой горстью воинов было отбито два штурма. Если бы защитников города было в достаточном количестве, при этих колоссальных и на вид неприступных стенах, город едва ли мог быть скоро взят, разве только голодом. Вокруг всех стен был выкопан широкий и глубокий ров с водой; стены его и дно выложены намнем. Янычары, отборное войско Магомета, где-то проникли в калитку стены и в числе 50 человек устремились к проломленному месту, чем и решили дело, наведя на греков панический страх. Когда же мусульмане овладели проломом и частью стены, то вопрос об участи города был решен. По сказанию летописей, у Магомета было войска 250.000, могла ли такую силу отразить сравнительно ничтожная горсть защитников города. Повернув по улице на север, я продолжал ехать вдоль стены, которая частью застроена домами, а частью дома стояли на стене, в половину и даже более разрушенной и разобранной на постройку домов, на ней стоящих или к ней примыкавших. Улица, примыкавшая к стене, очень узкая и неопрятная. Сегодня я в сопровождении монаха ходил по улицам Царьграда. Сначала пошли по набережной Галаты. Тут французы устроили хорошую пристань; два громадные парохода стоят у пристани. Один из них под названием: «Румыния», громадный, однотрубный, новый, принадлежит Румынской компании, говорят, что лучше пароходов этой компании нет; пароход окрашен в белый цвет, борта высокие, ему, полагаю, качка в море не страшна. Второй английский поменьше, но тоже больших размеров и снаружи не так щегольски отделан. На пристани столпотворение вавилонское: каких здесь нет народов?! европейцы, турки, болгары, черногорцы, даже негры, греки, евреи и другие, которых не знаю. Многие в живописных костюмах, например деревенские греки в своих красивых фустанеллах. Мы зашли в кофейную, содержимую греком, и спросили по чашке кофе. Нам подали маленькие чашки с кофе и громадные стаканы с водой, благо она здесь недорога. Грек взял по гривеннику за чашку на наши деньги. Кофе в чашки не было больше двух столовых ложек, а остальное все гуща; наш стакан кофе по крайней мере в пять раз больше. Вероятно грек, видя в нас иностранцев, не утерпел, чтобы не взять лишнего. Перешли по мосту в Стамбул, заплатив по две копейки с человека. Этот сбор приносить в день около 2000 руб. и идет в кассу султана. Через Золотой Рог из Галаты в Стамбул два моста и оба очень плохи для такого знаменитого города, имеющего миллион жителей. Не говоря об их подмостной связи, досчатая постилка помоста, по которому ездят, ниже всякой критики: доски постланы не рядами, а как попало, неровно, так что смотреть не хочется. Вероятно как и у нас, за ремонт моста берется крупная сумма, сделать хорошенько невыгодно, и делают только так, чтобы не провалиться. В Стамбуле прошли по улицам, который так же тесны и так же грязны, как в Константинополе. Лавок везде пропасть, но хороших я еще не видал; таких как у нас в Москве совсем нет, видел выставленные в окнах лавок куски ситцев, далеко не изящной набивки, но говорят дешевы, да дорого и платить не за что, краски, как будто полиняли, куда против наших! Может быть увижу в других местах лучшие сорта.