Фёдор ГЛАДКОВ (шарж и пародия)
Из книги - «КАРИКАтуры паРОДИИ». Авторы: Александр АРХАНГЕЛЬСКИЙ и КУКРЫНИКСЫ (художники). Издательство «ГОСЛИТИЗДАТ» (Государственное издание «Художественная литература»), Москва, 1935 год. Тираж 5 000 экз.
Главцемент
I. Брачная неувязка
Как и тогда, булькотело и дышало нутряными вздохами море, голубели заводские трубы, в недрах дымились горы, но не грохотали цилиндры печей, не барахолили бремсберги и в каменоломнях и железобетонных корпусах шлендрали свиньи, куры, козы и прочая мелкобуржуазная живность.
Глеб Чумалов вернулся к своему опустевшему гнезду, на приступочках которого стояла жена Даша и шкарабала себя книгой «Женщина и социализм» сочинения Августа Бебеля.
У Глеба задрожали поджилки и сердце застукотело дизелем. Рванулся к ней.
- Даша! Жена моя!
Обхватил могучей обхваткой так, что у нее хрустнули позвонки, и с изумлением воскликнул:
- Дашок! Шмара моя красноголовая! Да ты, никак, дышишь не той ноздрей?
Ответила строго, организованно:
- Да, товарищ Глеб. Ты же видишь, я - раскрепощенная женщина-работница и завтра чуть свет командируюсь лицом к деревне по женской части. Успокой свои нервы. Не тачай горячку. Заткнись.
Глеб вздохнул тяжелым нутряным вздохом. Натужливо хмыкнул от. удивления.
- Шуганула ТЫ меня, Дашок, на высокий градус, так, что и крыть нечем. Ну, что ж, займусь восстановлением завода на полный ход.
II. Блатная музыка
Бузотерили и матюгались слесаря, бондаря, кузнецы и электрики. Балабонили всем гамузом, дышали нутряными вздохами и разлагались на мелкобуржуазные элементы.
Глеб сорвал с головы свой геройский шлем и шваркнул им оземь. Крикнул громовым голосом:
- Братва! Как я есть красный боец гражданского фронта и стою на стреме интересов цементного производства, то буду вас крыть, дорогие товарищи, почем зря, будь вы четырежды четыре анафема прокляты, шкурники и брандахлысты! Правильно я кумекаю, шпана куриная?
Словно ток с электропередачи прошел по сердцам бондарей, слесарей, кузнецов и электриков. Единогласно, коллективно воскликнули:
- Верно, ядри твою корень!
- Фартовый парень, едят его мухи с комарами!
- Свой в доску!
- Дрызгай на все на рупь на двадцать!
- Крой дело на попа!
Глеб вздохнул радостным нутряным вздохом. Громогласно воскликнул:
- Братва! Дербанем производство за жабры! Треснем, а завод чекалдыкнем!
III. За работой
На высокий градус вскипели дни. Глеб, как скаженный, мотался из завкома в исполком, из исполкома в совнархоз, из совнархоза в госплан, из госплана в СТО.
Грохотал в завкоме:
- Грохайте хабардой, дорогие друзья! Не то живо к стенке поставлю!
Громыхал в исполкоме:
- Не балабоньте, глотыри, так вашу раз-этак!
Буркател в совнархозе:
- Пришью вас к стенке, куклы полосатые!
Ободрял, подначивал, брякал по башкам, чебурахал по затылкам, дрязгал по хайлам и в конце концов добился своего.
Задымились голубые трубы, застукотели маховики, забарахолили цилиндры печей, загрохотали бремсберги, и колеса электропередачи закружились в разных пересечениях, наклонениях, спряжениях, числах и падежах.
IV. Апофеоз
Наверху, на ажурной вышке, стоял Глеб, а внизу - в недрах и на склонах, в ущельях и под - несметные толпы толп, чествуя самоотверженного бойца за цементное дело, копошились, булькотели, шваркали, бумкали, полыхали плакатами и знаменами, издавая восторженные нутряные гулы, под звон колоколов духового оркестра в двадцать два человека с барабанщиком.
Главцемент
I. Брачная неувязка
Как и тогда, булькотело и дышало нутряными вздохами море, голубели заводские трубы, в недрах дымились горы, но не грохотали цилиндры печей, не барахолили бремсберги и в каменоломнях и железобетонных корпусах шлендрали свиньи, куры, козы и прочая мелкобуржуазная живность.
Глеб Чумалов вернулся к своему опустевшему гнезду, на приступочках которого стояла жена Даша и шкарабала себя книгой «Женщина и социализм» сочинения Августа Бебеля.
У Глеба задрожали поджилки и сердце застукотело дизелем. Рванулся к ней.
- Даша! Жена моя!
Обхватил могучей обхваткой так, что у нее хрустнули позвонки, и с изумлением воскликнул:
- Дашок! Шмара моя красноголовая! Да ты, никак, дышишь не той ноздрей?
Ответила строго, организованно:
- Да, товарищ Глеб. Ты же видишь, я - раскрепощенная женщина-работница и завтра чуть свет командируюсь лицом к деревне по женской части. Успокой свои нервы. Не тачай горячку. Заткнись.
Глеб вздохнул тяжелым нутряным вздохом. Натужливо хмыкнул от. удивления.
- Шуганула ТЫ меня, Дашок, на высокий градус, так, что и крыть нечем. Ну, что ж, займусь восстановлением завода на полный ход.
II. Блатная музыка
Бузотерили и матюгались слесаря, бондаря, кузнецы и электрики. Балабонили всем гамузом, дышали нутряными вздохами и разлагались на мелкобуржуазные элементы.
Глеб сорвал с головы свой геройский шлем и шваркнул им оземь. Крикнул громовым голосом:
- Братва! Как я есть красный боец гражданского фронта и стою на стреме интересов цементного производства, то буду вас крыть, дорогие товарищи, почем зря, будь вы четырежды четыре анафема прокляты, шкурники и брандахлысты! Правильно я кумекаю, шпана куриная?
Словно ток с электропередачи прошел по сердцам бондарей, слесарей, кузнецов и электриков. Единогласно, коллективно воскликнули:
- Верно, ядри твою корень!
- Фартовый парень, едят его мухи с комарами!
- Свой в доску!
- Дрызгай на все на рупь на двадцать!
- Крой дело на попа!
Глеб вздохнул радостным нутряным вздохом. Громогласно воскликнул:
- Братва! Дербанем производство за жабры! Треснем, а завод чекалдыкнем!
III. За работой
На высокий градус вскипели дни. Глеб, как скаженный, мотался из завкома в исполком, из исполкома в совнархоз, из совнархоза в госплан, из госплана в СТО.
Грохотал в завкоме:
- Грохайте хабардой, дорогие друзья! Не то живо к стенке поставлю!
Громыхал в исполкоме:
- Не балабоньте, глотыри, так вашу раз-этак!
Буркател в совнархозе:
- Пришью вас к стенке, куклы полосатые!
Ободрял, подначивал, брякал по башкам, чебурахал по затылкам, дрязгал по хайлам и в конце концов добился своего.
Задымились голубые трубы, застукотели маховики, забарахолили цилиндры печей, загрохотали бремсберги, и колеса электропередачи закружились в разных пересечениях, наклонениях, спряжениях, числах и падежах.
IV. Апофеоз
Наверху, на ажурной вышке, стоял Глеб, а внизу - в недрах и на склонах, в ущельях и под - несметные толпы толп, чествуя самоотверженного бойца за цементное дело, копошились, булькотели, шваркали, бумкали, полыхали плакатами и знаменами, издавая восторженные нутряные гулы, под звон колоколов духового оркестра в двадцать два человека с барабанщиком.