Спасибо Вам, Александр Аркадьевич, за то что Вы были...
Литвинов Александр Аркадьевич
Родился 3 (15) июля 1898 года в Баку.
Заслуженный деятель искусств РСФСР (28.08.1959).
Впервые выступил в кино как сценарист фильма "Член парламента" (1918). Затем работал помощником режиссера, ассистентом, снимался в эпизодических ролях, писал сценарии.
В 1918-1920 годах учился на медицинском факультете Бакинского университета.
В 1920-1922 годах - заведующий кинофабрикой АФКУ.
В 1921-1923 годах - заведующий киноателье и помощник режиссера Петроградского фотокиноотдела, кинофабрики "Севзапкино".
В 1923-1926 годах - заведующий киноателье, режиссер кинофабрики "Азгоскино" (Баку).
В 1927-1937 годах - режиссер Московской кинофабрики "Совкино" - к/с "Мосфильм".
В 1938-1948 годах - режиссер Сибирской киностудии научных и учебно-технических фильмов ("Сибтехфильм") - Новосибирской киностудии учебных фильмов.
С 1948 года - режиссер Свердловской киностудии документальных фильмов.
В 1958-1967 годах - первый секретарь правления Свердловского отделения Союза кинематографистов.
Умер 6 мая 1977 года в Свердловске.
призы и награды
Премия Ф.Ф.Буссе (1956, за создание 12 документальных фильмов о Дальнем Востоке и за книгу "В Уссурийской тайге").
О фильмах-путешествиях и Александре Литвинове
...А вот об Александре Аркадьевиче Литвинове (3.7.1898 - 6.5.1977) стоит рассказать подробнее. Он пришёл в кино ещё подростком, встречался с корифеями русского кинематографа - режиссёром Я.А.Протазановым и актёром И.И.Мозжухиным. Затем работал на разных киностудиях, делал агитфильмы, даже присутствовал на одной из съёмок Ленина. Неизвестно, как сложилась бы его дальнейшая творческая судьба, если бы не одна случайность. Вот что об этом писал режиссёр: “В начале января 1928 г. на последней странице “Вечерней Москвы” моё внимание привлекла небольшая заметка под экзотическим заголовком: “Племя, заблудившееся в веках”. В ней говорилось о том, что в дебрях Уссурийской тайги сохранилась небольшая народность с первобытным образом жизни. Вот бы всё это показать на экране! Научные работники Института этнографии Академии наук СССР, к которым я обратился за советом, сказали, что такой фильм будет представлять огромный интерес не только для науки, но и для широкого зрителя; что же касается консультации и выбора народностей, то учёные рекомендовали обратиться во Владивостоке к видному исследователю Дальнего Востока В.К.Арсеньеву”.
И в первых числах февраля 1928 г. во Владивосток выехала маленькая экспедиция в составе А.А.Литвинова, оператора П.М.Мершина и практиканта ГИКа З.Фельдмана. По прибытии на место члены экспедиции встретились со знаменитым писателем. В.К.Арсеньев посоветовал снимать фильм об удэгейцах - племени численностью около 1400 человек, которому грозило полное вымирание. Писатель также помог киногруппе практическими советами и познакомил их с проводником - удэгейцем Сунцаем Геонка.
Путешествие было трудным и продолжалось полгода: легко ли пробираться с тяжёлым киноаппаратом, запасами плёнки и продовольствия по глухой тайге! Однако Литвинов и его помощники прошли этот сложнейший маршрут и из снятого материала сделали два фильма - “По дебрям Уссурийского края” и “Лесные люди” (“Удэ”). Оба фильма с большим успехом прошли в СССР, руководство киностудии даже выдало премию Литвинову и Мершину (а такое нечасто случалось и с более известными кинематографистами). Заинтересовала дилогия и западную публику. Роберт Флаэрти забросал вопросами об этих произведениях и их режиссёре советскую киноделегацию, представлявшую в Германии оба фильма. Флаэрти сразу увидел в Литвинове родственную душу и восторгался его талантом, а русский режиссёр еще до этого уже был очарован фильмом “Нанук с Севера”.
“Второе рождение” фильмы Литвинова получили на Международном кинофестивале в швейцарском городе Нионе. Их создатель был тогда жив и смог порадоваться успеху. Однако его фильмам и дальше было суждено переживать всё новые и новые “рождения”, т.к. показывались они редко и мало кому были известны. Последний раз “По дебрям Уссурийского края” и “Лесные люди” были показаны на Московском международном кинофестивале в 1999 г., и, хотя зрители заполнили разве что треть зальчика Музея кино, многие не только получили удовольствие от просмотра, но и впервые узнали о замечательном режиссёре.
Чем же так близок нам, сегодняшним, Александр Литвинов, чем удивляет он даже искушённую публику? Ведь внешне его фильмы просты, а в чём-то даже и примитивны. У них свой, замедленный, ритм, в них нет смакования “экзотики” или каких-то невероятных героев.
Думаю, что причин несколько, в том числе и таких, которые осознаются лишь по прошествии времени.
Во-первых, привлекают доброта и внимание к природе, бесстрашие и профессионализм в любых ситуациях. Все зрители, которые присутствовали на просмотре в Музее кино, ахнули, когда на экране шёл эпизод охоты на медведя. Литвинов и Мершин снимали охоту буквально с нескольких метров своим громоздким киноаппаратом, а охотник-удэгеец отнюдь не богатырского сложения сражался с медведем только при помощи рогатины! Не менее опасной была съёмка тигра, когда “хозяин тайги” неожиданно вышел перед киногруппой к реке. Тигр находился на расстоянии 30 метров, и эта съемка могла стать последней для Литвинова и Мершина, поскольку удэгейцы, почитая громадную кошку как священное животное, ни за что не стали бы в неё стрелять в случае опасности. Надо сказать, что эта встреча была необычайным везением для кинематографистов ещё и потому, что тот же В.К.Арсеньев много месяцев проходил по тайге, прежде чем увидел живого тигра. Были и другие съёмки таёжных обитателей, не столь рискованные, но столь же впечатляющие.
Во-вторых, вызывает восхищение показ быта и навыков удэгейцев. Всё на том же просмотре зрители оживлённо зашептались, когда удэгеец, подстрелив кабана, вернулся в свою крытую корой хижину, закурил трубку и ...велел жене принести добычу. Не сказав ни слова, женщина села на лодку, отправилась за несколько километров в тайгу и нашла этого кабана по еле заметным приметам, оставленным мужем (согнутым веточкам и т.п.). Таким уж было распределение обязанностей в племени: мужчины охотились, а женщины приносили добычу, готовили пищу и нянчили детей. Восхищает виртуозное мастерство, с которым удэгейцы управлялись с улимагдами (долблёными лодками), преодолевая стремнины и перекаты. А как ловко они ловили рыбу при помощи примитивных острог!
Какие-то стороны быта удэгейцев воспринимались зрителями неоднозначно. Например, привычка к курению (дымил на экране даже трёхлетний мальчуган). Или роды, когда роженица уединялась в специальной хижине и выходила оттуда уже с ребёнком. Всё это было показано режиссёром без дидактизма и осуждения. Литвинов не удержался от оценки только один раз, когда снимал шамана, согласившегося исполнить свой танец за порцию “огненной воды”. В фильме шаман, как “пережиток прошлого”, вызывает у удэгейцев смех, но кто знает, как они относились к нему в действительности? Но и при такой точке зрения автора мы должны быть ему благодарны: ведь до нас дошли единичные киносъёмки шаманов.
В-третьих, у Литвинова (по крайней мере, у фильма “Лесные люди”) есть одно магическое свойство. Благодаря своему таланту режиссёр смог уловить и передать на экране особое в р е м я, в котором живут не тронутые цивилизацией люди. Нам ведь кажется, что наше восприятие времени универсально, хотя оно сильно подпорчено ХХ веком. Мы живём в реальности разных календарей и их смены, декретного времени и часовых поясов, электричества и быстроходных средств передвижения. При этом у каждого - свой жизненный ритм: подъём во столько-то, работа от и до, сон тогда-то, отпуск - в такой-то период и т.п. Мы крутимся как белки в колесе, спешим и давно потеряли то циклическое, природное ощущение и восприятие времени, которое было свойственно “первобытным” народам и племенам. Поэтому, когда мы соприкасаемся с “законсервированным” на киноплёнке временем других обществ, далёких от нас по уровню развития и жизненному ритму, то можем непостижимым образом ощутить своё собственное местонахождение в толщах эпох. Понимание времени в такие моменты вдруг теряет зависимость от официального летоисчисления, на мгновение проявляются абсолютные временные координаты, вечность становится чувственно доступной.
Так, почти детская заинтересованность зрителя эскимосским бытом в фильме Флаэрти “Нанук с Севера” сменяется к концу фильма странным чувством, похожим на транс или приступ сильного отстранения. Кадры снежной бури, которыми завершается фильм, потрясают: мы вдруг осознаём, что точно так же кружил снег в этих краях сто, пятьсот, тысячи лет назад.
...главное достоинство “Лесных людей”. В этом фильме тоже есть это особенное ощущение вечности. Если угодно, “Лесные люди” - фильм не столько на “экологические” темы, сколько об экологии времени.
Увы, советская эпоха была безжалостна к слишком чутким художникам. Во второй половине 1930-х гг. фильмы-путешествия исчезли с советских экранов. Их заменили киноотчёты о мужестве и героизме полярников, лётчиков, интернационалистов. Пропаганда требовала экранного отражения лишь одного вида времени - социалистического “золотого века”. А “отсталые народности” можно было показывать только с точки зрения заботы советской власти о них. Александр Литвинов успел сделать ещё несколько заметных документальных фильмов: “Оленный всадник”, “Тумгу” (оба - 1930 г.), “Неведомая земля” (“Камчатка”) (1931 г.). Какое-то время он снимал игровые фильмы об обитателях Дальнего Востока, такие как “Эмигранты из цветущей страны” (1932 г.), “Джоу” (1932 г.), “Предки подождут” и “Хочу жить” (оба - 1934 г.), “Хижина старого Лувена” (1935г.), “Девушка с Камчатки” (1936 г.). Ни один из этих игровых фильмов, кроме последнего, не сохранился, но, насколько можно судить по их описаниям, режиссёру не удалось избежать в них прямолинейной идеологизации.
Потом Литвинов делал разные фильмы - и документальные, и научно-популярные, но ни один из них не достигал уровня его лучших работ конца 1920-х гг. В 1947 г. и 1957 г. он совершил настоящий подвиг, пройдя по тому же, что и на съёмках “Лесных людей”, маршруту. Снятые в эти годы фильмы “Удэге” и “По дорогам Приморья” рассказывали, конечно, уже о том, как советская власть помогла подняться некогда отсталым народностям. Но Литвинов в 1930-1950-е гг. настойчиво рвался в экспедиции не ради этого и даже не ради кино. Он пытался “спрятаться” хоть ненадолго в далёких краях, потому что многие его родственники были репрессированы, и Александр Аркадьевич страшно боялся, что органы госбезопасности его тоже настигнут. Тем не менее в последние годы жизни он вёл большую общественную работу, передавал свой опыт ученикам, успел написать мемуары...
Александр Дерябин
...а еще мама читала нам книгу легендарного В. К. Арсеньева «В дебрях Уссурийского края».
В чтении Арсеньева было особенное очарование, поскольку о Владимире Клавдиевиче и его приключениях мы с сестренкой слышали еще раньше - и от мамы, и от дедушки, и, главное, от дяди Саши Литвинова.
Дядя Саша - это кинорежиссер, создатель этнографического направления в отечественном научно-популярном кино Александр Аркадьевич Литвинов. В юности он учился на медицинском факультете Бакинского университета, но после случайной встречи с Яковом Протазановым и Иваном Мозжухиным бросил медицину и посвятил себя кино.
В 1928 году Александр Литвинов вместе с оператором П. Мершиным совершил первую в истории нашего кино экспедицию по уссурийской тайге с кинокамерой. А готовить эту экспедицию (от разработки маршрута до снаряжения) помогал сам В. К. Арсеньев. Результатом этого творческого союза стали два фильма, которые вошли в историю мирового кинематографа: «Лесные люди» и «По дебрям Уссурийского края».
Мои дед и бабушка, кинорежиссеры Леонид Иванович Рымаренко и Вера Елисеевна Волянская, подружились с Литвиновым и его женой Ниной Платоновной во время войны, в работе над учебными фильмами для фронта. Долго были соседями по студийному дому в Свердловске. Дядя Саша был деликатнейшим, изумительно интеллигентным человеком. Представить его отважным путешественником в тайге, среди медведей и тигров, было невозможно.
Мы очень любили этого доброго человека, который даже среди близких людей стремился задвинуться куда-нибудь в тень. По малости лет мы, конечно, совершенно не понимали, что имеем дело с выдающимся человеком. Вот и в моем читательском дневнике, на обратной стороне обложки, рядом с телефонами одноклассников написано просто: «дядя Саша и тетя Нина…»
Шеваров Дмитрий
Родился 3 (15) июля 1898 года в Баку.
Заслуженный деятель искусств РСФСР (28.08.1959).
Впервые выступил в кино как сценарист фильма "Член парламента" (1918). Затем работал помощником режиссера, ассистентом, снимался в эпизодических ролях, писал сценарии.
В 1918-1920 годах учился на медицинском факультете Бакинского университета.
В 1920-1922 годах - заведующий кинофабрикой АФКУ.
В 1921-1923 годах - заведующий киноателье и помощник режиссера Петроградского фотокиноотдела, кинофабрики "Севзапкино".
В 1923-1926 годах - заведующий киноателье, режиссер кинофабрики "Азгоскино" (Баку).
В 1927-1937 годах - режиссер Московской кинофабрики "Совкино" - к/с "Мосфильм".
В 1938-1948 годах - режиссер Сибирской киностудии научных и учебно-технических фильмов ("Сибтехфильм") - Новосибирской киностудии учебных фильмов.
С 1948 года - режиссер Свердловской киностудии документальных фильмов.
В 1958-1967 годах - первый секретарь правления Свердловского отделения Союза кинематографистов.
Умер 6 мая 1977 года в Свердловске.
призы и награды
Премия Ф.Ф.Буссе (1956, за создание 12 документальных фильмов о Дальнем Востоке и за книгу "В Уссурийской тайге").
О фильмах-путешествиях и Александре Литвинове
...А вот об Александре Аркадьевиче Литвинове (3.7.1898 - 6.5.1977) стоит рассказать подробнее. Он пришёл в кино ещё подростком, встречался с корифеями русского кинематографа - режиссёром Я.А.Протазановым и актёром И.И.Мозжухиным. Затем работал на разных киностудиях, делал агитфильмы, даже присутствовал на одной из съёмок Ленина. Неизвестно, как сложилась бы его дальнейшая творческая судьба, если бы не одна случайность. Вот что об этом писал режиссёр: “В начале января 1928 г. на последней странице “Вечерней Москвы” моё внимание привлекла небольшая заметка под экзотическим заголовком: “Племя, заблудившееся в веках”. В ней говорилось о том, что в дебрях Уссурийской тайги сохранилась небольшая народность с первобытным образом жизни. Вот бы всё это показать на экране! Научные работники Института этнографии Академии наук СССР, к которым я обратился за советом, сказали, что такой фильм будет представлять огромный интерес не только для науки, но и для широкого зрителя; что же касается консультации и выбора народностей, то учёные рекомендовали обратиться во Владивостоке к видному исследователю Дальнего Востока В.К.Арсеньеву”.
И в первых числах февраля 1928 г. во Владивосток выехала маленькая экспедиция в составе А.А.Литвинова, оператора П.М.Мершина и практиканта ГИКа З.Фельдмана. По прибытии на место члены экспедиции встретились со знаменитым писателем. В.К.Арсеньев посоветовал снимать фильм об удэгейцах - племени численностью около 1400 человек, которому грозило полное вымирание. Писатель также помог киногруппе практическими советами и познакомил их с проводником - удэгейцем Сунцаем Геонка.
Путешествие было трудным и продолжалось полгода: легко ли пробираться с тяжёлым киноаппаратом, запасами плёнки и продовольствия по глухой тайге! Однако Литвинов и его помощники прошли этот сложнейший маршрут и из снятого материала сделали два фильма - “По дебрям Уссурийского края” и “Лесные люди” (“Удэ”). Оба фильма с большим успехом прошли в СССР, руководство киностудии даже выдало премию Литвинову и Мершину (а такое нечасто случалось и с более известными кинематографистами). Заинтересовала дилогия и западную публику. Роберт Флаэрти забросал вопросами об этих произведениях и их режиссёре советскую киноделегацию, представлявшую в Германии оба фильма. Флаэрти сразу увидел в Литвинове родственную душу и восторгался его талантом, а русский режиссёр еще до этого уже был очарован фильмом “Нанук с Севера”.
“Второе рождение” фильмы Литвинова получили на Международном кинофестивале в швейцарском городе Нионе. Их создатель был тогда жив и смог порадоваться успеху. Однако его фильмам и дальше было суждено переживать всё новые и новые “рождения”, т.к. показывались они редко и мало кому были известны. Последний раз “По дебрям Уссурийского края” и “Лесные люди” были показаны на Московском международном кинофестивале в 1999 г., и, хотя зрители заполнили разве что треть зальчика Музея кино, многие не только получили удовольствие от просмотра, но и впервые узнали о замечательном режиссёре.
Чем же так близок нам, сегодняшним, Александр Литвинов, чем удивляет он даже искушённую публику? Ведь внешне его фильмы просты, а в чём-то даже и примитивны. У них свой, замедленный, ритм, в них нет смакования “экзотики” или каких-то невероятных героев.
Думаю, что причин несколько, в том числе и таких, которые осознаются лишь по прошествии времени.
Во-первых, привлекают доброта и внимание к природе, бесстрашие и профессионализм в любых ситуациях. Все зрители, которые присутствовали на просмотре в Музее кино, ахнули, когда на экране шёл эпизод охоты на медведя. Литвинов и Мершин снимали охоту буквально с нескольких метров своим громоздким киноаппаратом, а охотник-удэгеец отнюдь не богатырского сложения сражался с медведем только при помощи рогатины! Не менее опасной была съёмка тигра, когда “хозяин тайги” неожиданно вышел перед киногруппой к реке. Тигр находился на расстоянии 30 метров, и эта съемка могла стать последней для Литвинова и Мершина, поскольку удэгейцы, почитая громадную кошку как священное животное, ни за что не стали бы в неё стрелять в случае опасности. Надо сказать, что эта встреча была необычайным везением для кинематографистов ещё и потому, что тот же В.К.Арсеньев много месяцев проходил по тайге, прежде чем увидел живого тигра. Были и другие съёмки таёжных обитателей, не столь рискованные, но столь же впечатляющие.
Во-вторых, вызывает восхищение показ быта и навыков удэгейцев. Всё на том же просмотре зрители оживлённо зашептались, когда удэгеец, подстрелив кабана, вернулся в свою крытую корой хижину, закурил трубку и ...велел жене принести добычу. Не сказав ни слова, женщина села на лодку, отправилась за несколько километров в тайгу и нашла этого кабана по еле заметным приметам, оставленным мужем (согнутым веточкам и т.п.). Таким уж было распределение обязанностей в племени: мужчины охотились, а женщины приносили добычу, готовили пищу и нянчили детей. Восхищает виртуозное мастерство, с которым удэгейцы управлялись с улимагдами (долблёными лодками), преодолевая стремнины и перекаты. А как ловко они ловили рыбу при помощи примитивных острог!
Какие-то стороны быта удэгейцев воспринимались зрителями неоднозначно. Например, привычка к курению (дымил на экране даже трёхлетний мальчуган). Или роды, когда роженица уединялась в специальной хижине и выходила оттуда уже с ребёнком. Всё это было показано режиссёром без дидактизма и осуждения. Литвинов не удержался от оценки только один раз, когда снимал шамана, согласившегося исполнить свой танец за порцию “огненной воды”. В фильме шаман, как “пережиток прошлого”, вызывает у удэгейцев смех, но кто знает, как они относились к нему в действительности? Но и при такой точке зрения автора мы должны быть ему благодарны: ведь до нас дошли единичные киносъёмки шаманов.
В-третьих, у Литвинова (по крайней мере, у фильма “Лесные люди”) есть одно магическое свойство. Благодаря своему таланту режиссёр смог уловить и передать на экране особое в р е м я, в котором живут не тронутые цивилизацией люди. Нам ведь кажется, что наше восприятие времени универсально, хотя оно сильно подпорчено ХХ веком. Мы живём в реальности разных календарей и их смены, декретного времени и часовых поясов, электричества и быстроходных средств передвижения. При этом у каждого - свой жизненный ритм: подъём во столько-то, работа от и до, сон тогда-то, отпуск - в такой-то период и т.п. Мы крутимся как белки в колесе, спешим и давно потеряли то циклическое, природное ощущение и восприятие времени, которое было свойственно “первобытным” народам и племенам. Поэтому, когда мы соприкасаемся с “законсервированным” на киноплёнке временем других обществ, далёких от нас по уровню развития и жизненному ритму, то можем непостижимым образом ощутить своё собственное местонахождение в толщах эпох. Понимание времени в такие моменты вдруг теряет зависимость от официального летоисчисления, на мгновение проявляются абсолютные временные координаты, вечность становится чувственно доступной.
Так, почти детская заинтересованность зрителя эскимосским бытом в фильме Флаэрти “Нанук с Севера” сменяется к концу фильма странным чувством, похожим на транс или приступ сильного отстранения. Кадры снежной бури, которыми завершается фильм, потрясают: мы вдруг осознаём, что точно так же кружил снег в этих краях сто, пятьсот, тысячи лет назад.
...главное достоинство “Лесных людей”. В этом фильме тоже есть это особенное ощущение вечности. Если угодно, “Лесные люди” - фильм не столько на “экологические” темы, сколько об экологии времени.
Увы, советская эпоха была безжалостна к слишком чутким художникам. Во второй половине 1930-х гг. фильмы-путешествия исчезли с советских экранов. Их заменили киноотчёты о мужестве и героизме полярников, лётчиков, интернационалистов. Пропаганда требовала экранного отражения лишь одного вида времени - социалистического “золотого века”. А “отсталые народности” можно было показывать только с точки зрения заботы советской власти о них. Александр Литвинов успел сделать ещё несколько заметных документальных фильмов: “Оленный всадник”, “Тумгу” (оба - 1930 г.), “Неведомая земля” (“Камчатка”) (1931 г.). Какое-то время он снимал игровые фильмы об обитателях Дальнего Востока, такие как “Эмигранты из цветущей страны” (1932 г.), “Джоу” (1932 г.), “Предки подождут” и “Хочу жить” (оба - 1934 г.), “Хижина старого Лувена” (1935г.), “Девушка с Камчатки” (1936 г.). Ни один из этих игровых фильмов, кроме последнего, не сохранился, но, насколько можно судить по их описаниям, режиссёру не удалось избежать в них прямолинейной идеологизации.
Потом Литвинов делал разные фильмы - и документальные, и научно-популярные, но ни один из них не достигал уровня его лучших работ конца 1920-х гг. В 1947 г. и 1957 г. он совершил настоящий подвиг, пройдя по тому же, что и на съёмках “Лесных людей”, маршруту. Снятые в эти годы фильмы “Удэге” и “По дорогам Приморья” рассказывали, конечно, уже о том, как советская власть помогла подняться некогда отсталым народностям. Но Литвинов в 1930-1950-е гг. настойчиво рвался в экспедиции не ради этого и даже не ради кино. Он пытался “спрятаться” хоть ненадолго в далёких краях, потому что многие его родственники были репрессированы, и Александр Аркадьевич страшно боялся, что органы госбезопасности его тоже настигнут. Тем не менее в последние годы жизни он вёл большую общественную работу, передавал свой опыт ученикам, успел написать мемуары...
Александр Дерябин
...а еще мама читала нам книгу легендарного В. К. Арсеньева «В дебрях Уссурийского края».
В чтении Арсеньева было особенное очарование, поскольку о Владимире Клавдиевиче и его приключениях мы с сестренкой слышали еще раньше - и от мамы, и от дедушки, и, главное, от дяди Саши Литвинова.
Дядя Саша - это кинорежиссер, создатель этнографического направления в отечественном научно-популярном кино Александр Аркадьевич Литвинов. В юности он учился на медицинском факультете Бакинского университета, но после случайной встречи с Яковом Протазановым и Иваном Мозжухиным бросил медицину и посвятил себя кино.
В 1928 году Александр Литвинов вместе с оператором П. Мершиным совершил первую в истории нашего кино экспедицию по уссурийской тайге с кинокамерой. А готовить эту экспедицию (от разработки маршрута до снаряжения) помогал сам В. К. Арсеньев. Результатом этого творческого союза стали два фильма, которые вошли в историю мирового кинематографа: «Лесные люди» и «По дебрям Уссурийского края».
Мои дед и бабушка, кинорежиссеры Леонид Иванович Рымаренко и Вера Елисеевна Волянская, подружились с Литвиновым и его женой Ниной Платоновной во время войны, в работе над учебными фильмами для фронта. Долго были соседями по студийному дому в Свердловске. Дядя Саша был деликатнейшим, изумительно интеллигентным человеком. Представить его отважным путешественником в тайге, среди медведей и тигров, было невозможно.
Мы очень любили этого доброго человека, который даже среди близких людей стремился задвинуться куда-нибудь в тень. По малости лет мы, конечно, совершенно не понимали, что имеем дело с выдающимся человеком. Вот и в моем читательском дневнике, на обратной стороне обложки, рядом с телефонами одноклассников написано просто: «дядя Саша и тетя Нина…»
Шеваров Дмитрий