Все так.
Андрей Шляхов
Доктор Данилов в поликлинике,
или Добро пожаловать в ад!
«Нет у нас обязанности, которую бы мы так недооценивали, как обязанность быть счастливым».
Роберт Льюис Стивенсон
Глава первая
Новое поприще
- Мне очень интересно - каким образом инвалид войны, умерший в прошлом году, смог пройти диспансеризацию в году текущем? Причем не у одного врача, а у нескольких! Как это объяснить? Он воскрес? На диспансеризацию приходил его призрак? Или же вы просто сляпали эту диспансеризацию ради показателей и нагрузки? А знакомы ли вы со сто пятьдесят девятой статьей уголовного кодекса, в которой говорится о мошенничестве? Учтите, что мошенничество, совершенное группой лиц по предварительному сговору, наказывается строже!
Главный врач обладал довольно невзрачной внешностью, но в гневе смотрелся грозно. Кустистые брови, являвшиеся единственной растительностью на голове, были сдвинуты, а глаза метали молнии. Настоящий полковник, то есть, если уж точно - подполковник запаса. И фамилия у него была подходящая - Загеройский.
- Что самое удивительное - ваша халтура прошла через компьютер, потому что по базе наш инвалид войны тоже числился живым!
- А может, он на самом деле жив? - не очень уверенно, но довольно громко предположил курносый блондин в мятом халате.
- Он мертв, Родион Иванович, мертвее не бывает! Скончался восьмого сентября прошлого года в госпитале для ветеранов и был похоронен на Николо-Архангельском кладбище.
- Вы были на его могиле, Антон Владимирович? - удивился блондин.
- При чем здесь могила?! - окончательно рассердился главный врач. - Давайте не будем превращать обще-поликлиническую конференцию в балаган! О том, где похоронен Егоров, мне сказала его дочь.
- Вот так люди и палятся, - послышалось за спиной Данилова. - Думаешь, что он жив, диспансеризируешь его, а он, оказывается уже коня двинул…
- Максим Павлович! Если вам есть что сказать в свое оправдание, то скажите так, чтобы все слышали! - потребовал главный врач. - И выходите сюда, не прячьтесь.
Вальяжный мужчина с несколько брюзгливым выражением на красивом лице вышел вперед. «Такому бы в кино аристократов играть, а не по участку бегать», - подумал Данилов. Он повернулся лицом к залу, огладил рукой свою припорошенную сединой шевелюру и сказал:
- Ведь специально уточнял - не помер ли? Вышло, что жив. А на диспансеризацию не приходит. Это же нехорошо - и начальство расстроится, - Максим Павлович оглянулся на главного врача, - и проверяющие прицепиться могут. Я взял карту и провел… хм… диспансеризацию. Причем честно - ни единого рецепта не выписал…
- Это-то меня и насторожило, Максим Павлович, - перебил главный врач. - У нас все льготники только и бегают ко мне жаловаться, что им мало лекарств выписывают, а тут такое потрясающее бескорыстие. Терапевт назначает лечение и пишет: «От выписки рецептов отказался, сообщил, что имеет дома большой запас назначенных лекарств». Невропатолог и уролог пишут то же самое. Ну как тут не удивиться? Ой, думаю, интересная карта мне в руки попалась, надо позвонить товарищу Егорову, узнать - не закончился ли его запас. Я и позвонил.
- Кто ж знал? - Максим Павлович развел руками. - Больше никогда не буду так делать. Заявление в страховую компанию насчет ошибочно поданных данных я написал.
- Вы должны написать заявления на мое имя! Все, кто проводил эту, с позволения сказать, «диспансеризацию», пишут заявления на мое имя, а уже мы с главным бухгалтером будем обращаться в страховую компанию! Через полчаса после окончания конференции все заявления должны лежать у меня на столе! Больше напоминать не стану - кто не успеет сегодня, будет иметь дело со следователем! И скажите мне спасибо, что я обратил внимание на эту паленую карту! Ведь рано или поздно ваш обман раскрылся бы. Надеюсь, что все вы понимаете, насколько легко притянуть врача к ответу при подаче сведений об обслуживании покойника. Не надо ничего доказывать - бери да тащи на скамью подсудимых! Кому-то хочется посидеть на скамье подсудимых? Романтика в одном месте играет?
- Антон Владимирович, можно мне сесть? - спросил Максим Павлович.
- Садитесь, - разрешил Загеройский.
Сам же он, напротив, поднялся и принялся расхаживать перед столом, за которым продолжали сидеть две его заместительницы - по медицинской части и по клинико-экспертной работе. Обе они были женщинами за сорок, только заместитель по медицинской части поражала пышностью форм и обилием ярких красок на лице, а заместитель по КЭР, напротив, была тощей и совсем не пользовалась косметикой.
- И что мне теперь со всеми вами делать? - вслух размышлял главврач. - Даже лаборатория поучаствовала - в карте есть бланки с анализами крови и мочи, сданными уже посмертно. Не знаю… Спустить на тормозах не могу, а сурово карать рука не поднимается…
Загеройский, насколько было известно Данилову, ушел в отставку пять лет назад, однако армейскую привычку расхаживать перед строем и изображать «слугу - царю, отца - солдатам» сохранил.
- На первый раз все причастные получат по выговору без занесения, - объявил главный, останавливаясь и обводя подчиненных начальственным взором. - Если повторится…
- Двуликий Янус, блин, - прошептал кто-то из женщин, сидевших в последнем ряду. - Как будто не сам заставляет план «гнать»…
- Но за счет живых, Оксан, а не мертвых, - возразила ей соседка.
- Все по уму надо делать, - добавила третья. - Но если хочешь премию, то без липовых статталонов не обойтись.
Дальше
Доктор Данилов в поликлинике,
или Добро пожаловать в ад!
«Нет у нас обязанности, которую бы мы так недооценивали, как обязанность быть счастливым».
Роберт Льюис Стивенсон
Глава первая
Новое поприще
- Мне очень интересно - каким образом инвалид войны, умерший в прошлом году, смог пройти диспансеризацию в году текущем? Причем не у одного врача, а у нескольких! Как это объяснить? Он воскрес? На диспансеризацию приходил его призрак? Или же вы просто сляпали эту диспансеризацию ради показателей и нагрузки? А знакомы ли вы со сто пятьдесят девятой статьей уголовного кодекса, в которой говорится о мошенничестве? Учтите, что мошенничество, совершенное группой лиц по предварительному сговору, наказывается строже!
Главный врач обладал довольно невзрачной внешностью, но в гневе смотрелся грозно. Кустистые брови, являвшиеся единственной растительностью на голове, были сдвинуты, а глаза метали молнии. Настоящий полковник, то есть, если уж точно - подполковник запаса. И фамилия у него была подходящая - Загеройский.
- Что самое удивительное - ваша халтура прошла через компьютер, потому что по базе наш инвалид войны тоже числился живым!
- А может, он на самом деле жив? - не очень уверенно, но довольно громко предположил курносый блондин в мятом халате.
- Он мертв, Родион Иванович, мертвее не бывает! Скончался восьмого сентября прошлого года в госпитале для ветеранов и был похоронен на Николо-Архангельском кладбище.
- Вы были на его могиле, Антон Владимирович? - удивился блондин.
- При чем здесь могила?! - окончательно рассердился главный врач. - Давайте не будем превращать обще-поликлиническую конференцию в балаган! О том, где похоронен Егоров, мне сказала его дочь.
- Вот так люди и палятся, - послышалось за спиной Данилова. - Думаешь, что он жив, диспансеризируешь его, а он, оказывается уже коня двинул…
- Максим Павлович! Если вам есть что сказать в свое оправдание, то скажите так, чтобы все слышали! - потребовал главный врач. - И выходите сюда, не прячьтесь.
Вальяжный мужчина с несколько брюзгливым выражением на красивом лице вышел вперед. «Такому бы в кино аристократов играть, а не по участку бегать», - подумал Данилов. Он повернулся лицом к залу, огладил рукой свою припорошенную сединой шевелюру и сказал:
- Ведь специально уточнял - не помер ли? Вышло, что жив. А на диспансеризацию не приходит. Это же нехорошо - и начальство расстроится, - Максим Павлович оглянулся на главного врача, - и проверяющие прицепиться могут. Я взял карту и провел… хм… диспансеризацию. Причем честно - ни единого рецепта не выписал…
- Это-то меня и насторожило, Максим Павлович, - перебил главный врач. - У нас все льготники только и бегают ко мне жаловаться, что им мало лекарств выписывают, а тут такое потрясающее бескорыстие. Терапевт назначает лечение и пишет: «От выписки рецептов отказался, сообщил, что имеет дома большой запас назначенных лекарств». Невропатолог и уролог пишут то же самое. Ну как тут не удивиться? Ой, думаю, интересная карта мне в руки попалась, надо позвонить товарищу Егорову, узнать - не закончился ли его запас. Я и позвонил.
- Кто ж знал? - Максим Павлович развел руками. - Больше никогда не буду так делать. Заявление в страховую компанию насчет ошибочно поданных данных я написал.
- Вы должны написать заявления на мое имя! Все, кто проводил эту, с позволения сказать, «диспансеризацию», пишут заявления на мое имя, а уже мы с главным бухгалтером будем обращаться в страховую компанию! Через полчаса после окончания конференции все заявления должны лежать у меня на столе! Больше напоминать не стану - кто не успеет сегодня, будет иметь дело со следователем! И скажите мне спасибо, что я обратил внимание на эту паленую карту! Ведь рано или поздно ваш обман раскрылся бы. Надеюсь, что все вы понимаете, насколько легко притянуть врача к ответу при подаче сведений об обслуживании покойника. Не надо ничего доказывать - бери да тащи на скамью подсудимых! Кому-то хочется посидеть на скамье подсудимых? Романтика в одном месте играет?
- Антон Владимирович, можно мне сесть? - спросил Максим Павлович.
- Садитесь, - разрешил Загеройский.
Сам же он, напротив, поднялся и принялся расхаживать перед столом, за которым продолжали сидеть две его заместительницы - по медицинской части и по клинико-экспертной работе. Обе они были женщинами за сорок, только заместитель по медицинской части поражала пышностью форм и обилием ярких красок на лице, а заместитель по КЭР, напротив, была тощей и совсем не пользовалась косметикой.
- И что мне теперь со всеми вами делать? - вслух размышлял главврач. - Даже лаборатория поучаствовала - в карте есть бланки с анализами крови и мочи, сданными уже посмертно. Не знаю… Спустить на тормозах не могу, а сурово карать рука не поднимается…
Загеройский, насколько было известно Данилову, ушел в отставку пять лет назад, однако армейскую привычку расхаживать перед строем и изображать «слугу - царю, отца - солдатам» сохранил.
- На первый раз все причастные получат по выговору без занесения, - объявил главный, останавливаясь и обводя подчиненных начальственным взором. - Если повторится…
- Двуликий Янус, блин, - прошептал кто-то из женщин, сидевших в последнем ряду. - Как будто не сам заставляет план «гнать»…
- Но за счет живых, Оксан, а не мертвых, - возразила ей соседка.
- Все по уму надо делать, - добавила третья. - Но если хочешь премию, то без липовых статталонов не обойтись.
Дальше