Я 40 лет назад кончала математическую школу. Тогда это было необычно. В городе были 1-математическая, 1- английская и 1- французская школы. Все остальные- обычные. Поэтому все мы были немножно, а некоторые и множко, снобы. В мае, перед Победой нам в класс привели человека. Я сейчас понимаю, что ему было около 50. Он рассказал, как в 41-м был курсантом в Брестской крепости. Как начиналась война. Но сейчас я этого уже не помню. А помню конец его рассказа, как они выходили по тоннелям для стока воды под крепостью. И как немцы пустили по этим тоннелям газ. И те, у кого не было противогазов, или они были плохо подогнаны, погибли. И он говорил это странным голосом, с застывшим лицом и как-то улыбаясь... Потом, когда он ушел, мы между собой осуждали его за эту улыбку. Нам показалось, что он радовался, что именно он выжил... А сейчас я понимаю, что по-видимому это была гримаса(непроизвольное сокращение мышц). Ему было тяжело говорить об этом. А мы его осуждали. Мне хочется попросить у него прощения... Через 40 лет...
Это из воспоминаний американского вертолетчика о вьетнамской войне:
Райкер освободился от ремней, когда я, стоя у полозьев, подбирал слова, чтобы рассказать о случившемся. Когда я заговорил, мое лицо исказила болезненная усмешка. - В Морриса попали. Он погиб. Секунду на лице Райкера читались потрясение и отчаяние, а потом на нем проступила все та же животная ухмылка. - Правда? Моррис? - Да. Всего несколько минут назад. В Квебеке. Я говорил отрывисто, пытаясь согнать с лица это выражение. Как я только мог улыбаться? У Райкера была та же проблема. Его рот кривился в улыбке, но на лице была боль. - Сильно твою машину достали? - Не особо. Пробиты топливопроводы. - С твоей машиной все в порядке? - спросил он рассеянно. - Ага. В порядке. - Куда ему попали? - резко спросил Райкер. Бороться с выражением лица было выше его сил, оно постоянно растягивалось в этом жутком оскале. - Точно не знаю, но по-моему, в грудь. - Да? - Похоже на то. Нам было стыдно друг перед другом, так что мы замолчали, сели на траву и закурили. Видимо, стандартная
( ... )
Замечательная рецензия. Замечательный заголовок - по наличию сквозного действия и подлинно художественного содержания, вероятно (пока не смотрел фильм) - это прямое "противостояние" Утомлённым солнцем-2 http://krupnov.livejournal.com/102077.html
А это, видимо, и есть самый главный критерий для оценки чего угодно - есть она, эта честность, или нет. Это внутреннее чувство. Затронуло тебя, встряхнуло - значит, все по-честному. И тебе теперь решать, что с этой правдой делать и как жить дальше.
Понятно, что такое кино, однозначно, не получит премию MTV. Боюсь, что наши "человеки культуры" подымут вой, именно обвиняя авторов фильма в пропаганде "сталинизма" и "тоталитарного совка". Уверен, что этот фильм однозначно ждет успех. И еще, я не ожидал от Угольникова, что он снимет такой сильный фильм. Спасибо и с уважением.
Спасибо и Вам. Только вернее было бы сказать, что сильный фильм снял Александр Котт. Угольников только продюсер - ему принадлежит идея снять об этом фильм, и он обеспечил финансирование. Но режиссура - т.е. главное - Котта.
Да, оговорился. Конечно Котт. Согласен полностью. Просто у меня память "девяностых" и всякие шоу "Угла", и вдруг такое. Надо решится на такой акт в наше время в России, как вы видите, предпочитают розовый гламур и другую дребедень.
В «Райане» демонстрируется миф о том, как вся могущественная госмашина работает на то, чтобы спасти рядового солдата. -- Ибо про то, как тысячи американских солдат бросили на произвол судьбы на Филлипинах вспоминать в США не любят.
В «Брестской крепости» в кадре - героизм отчаяния, а за кадром - государственное равнодушие и бессилие. -- А в чем проявилось в отношении Брестской крепости государственное равнодушие?
В том, что к войне страна была не готова. В трусливой позиции Сталина, игнорировавшего поступавшие ему сведения. В том, что солдатская жизнь для военачальников не значила ничего. Это все общеизвестно: о народе вспомнили, когда он понадобился.
В том, что к войне страна была не готова. -- Как же она тогда победила?
В трусливой позиции Сталина, игнорировавшего поступавшие ему сведения. -- Сталину поступали разные, противоречивые и опровергающие друг друга сведения.
В том, что солдатская жизнь для военачальников не значила ничего. -- А есть военачальники, для которых она значила?
Все не так просто, как предлагают "новые историки". И со Сталиным тоже далеко не просто. Так, маленький "штришок", - каждый день на стол Сталину приходили разведдонесения, и каждый рапорт содержал разные даты.....Все не так просто, поверьте.
Comments 33
В мае, перед Победой нам в класс привели человека. Я сейчас понимаю, что ему было около 50. Он рассказал, как в 41-м был курсантом в Брестской крепости. Как начиналась война. Но сейчас я этого уже не помню. А помню конец его рассказа, как они выходили по тоннелям для стока воды под крепостью. И как немцы пустили по этим тоннелям газ. И те, у кого не было противогазов, или они были плохо подогнаны, погибли. И он говорил это странным голосом, с застывшим лицом и как-то улыбаясь... Потом, когда он ушел, мы между собой осуждали его за эту улыбку. Нам показалось, что он радовался, что именно он выжил... А сейчас я понимаю, что по-видимому это была гримаса(непроизвольное сокращение мышц). Ему было тяжело говорить об этом. А мы его осуждали. Мне хочется попросить у него прощения... Через 40 лет...
Reply
Спасибо за письмо.
Reply
Райкер освободился от ремней, когда я, стоя у полозьев, подбирал слова, чтобы рассказать о случившемся. Когда я заговорил, мое лицо исказила болезненная усмешка.
- В Морриса попали. Он погиб.
Секунду на лице Райкера читались потрясение и отчаяние, а потом на нем проступила все та же животная ухмылка.
- Правда? Моррис?
- Да. Всего несколько минут назад. В Квебеке.
Я говорил отрывисто, пытаясь согнать с лица это выражение. Как я только мог улыбаться?
У Райкера была та же проблема. Его рот кривился в улыбке, но на лице была боль.
- Сильно твою машину достали?
- Не особо. Пробиты топливопроводы.
- С твоей машиной все в порядке? - спросил он рассеянно.
- Ага. В порядке.
- Куда ему попали? - резко спросил Райкер. Бороться с выражением лица было выше его сил, оно постоянно растягивалось в этом жутком оскале.
- Точно не знаю, но по-моему, в грудь.
- Да?
- Похоже на то.
Нам было стыдно друг перед другом, так что мы замолчали, сели на траву и закурили. Видимо, стандартная ( ... )
Reply
Reply
Затронуло тебя, встряхнуло - значит, все по-честному. И тебе теперь решать, что с этой правдой делать и как жить дальше.
Reply
Reply
Reply
Reply
-- Ибо про то, как тысячи американских солдат бросили на произвол судьбы на Филлипинах вспоминать в США не любят.
В «Брестской крепости» в кадре - героизм отчаяния, а за кадром - государственное равнодушие и бессилие.
-- А в чем проявилось в отношении Брестской крепости государственное равнодушие?
Reply
Reply
-- Как же она тогда победила?
В трусливой позиции Сталина, игнорировавшего поступавшие ему сведения.
-- Сталину поступали разные, противоречивые и опровергающие друг друга сведения.
В том, что солдатская жизнь для военачальников не значила ничего.
-- А есть военачальники, для которых она значила?
Reply
Reply
Leave a comment