Небесное Дао ко всем относится одинаково, но люди-то разные...
Лао Цзы объясняет Пушкину и Ван Гогу философию войны:
- Умный полководец не бывает воинственен. Умелый воин не бывает гневен.
Умеющий побеждать врага не нападает...
- Так что, всегда ждать, когда нападут? - с недоумением спросил Пушкин.
- Не перебивай. Военное искусство гласит: я не смею первым начинать, я должен ожидать.
Я не смею наступать хотя бы на вершок вперед, а отступаю на аршин назад.
Это называется действием посредством недеяния, ударом без усилия.
В этом случае не будет врага, и я могу обходиться без солдат. Нет беды
тяжелее, чем недооценивать противника. Недооценка противника повредит
моему сокровенному дао. В результате сражений те, кто скорбит,
одерживают победу.
- Кое-что начинаю понимать, - пробормотал Пушкин. - Не торопись с суждениями, если не знаешь весь объём информации...
- Так что, Франция и Германия проиграют? Но нам нужны жизненное пространство и сырьё! - нетерпеливо сказал Ван Гог. Вид со скалы был прекрасный и он жалел, что не положил под сиденье машины времени походный ящик с красками, бумагой и кистями.
- В мои времена не было никакой Франции. Значит, не всегда она и будет. Кто храбр и воинственен - погибает, кто храбр и не воинственен - будет жить. Эти две вещи означают: одна - пользу, а другая - вред. Кто знает причины того, что небо ненавидит воинственных? Объяснить это трудно и
совершенномудрому.
- То есть, мы победим, - мрачно улыбнулся Пушкин. - И что делать после победы?
- А ничего, - ответил Лао Цзы. - После успокоения большого возмущения непременно останутся его последствия. Как можно назвать это добром? Поэтому совершенномудрый дает клятву, что
он не будет никого порицать. Добрые стремятся к соглашению, а недобрые -
к вымогательству. Небесное дао относится ко всем одинаково, Оно всегда на
стороне добрых.
Ван Гог с лёгким раздражением промолвил:
- Вот как вы можете про доброту... Столько войн среди своих провели...
- Пошёл вон из моего пятого века до вашей эры!- Холодно ответил Лао Цзы, давая понять, что разговор окончен.
- Умный полководец не бывает воинственен. Умелый воин не бывает гневен.
Умеющий побеждать врага не нападает...
- Так что, всегда ждать, когда нападут? - с недоумением спросил Пушкин.
- Не перебивай. Военное искусство гласит: я не смею первым начинать, я должен ожидать.
Я не смею наступать хотя бы на вершок вперед, а отступаю на аршин назад.
Это называется действием посредством недеяния, ударом без усилия.
В этом случае не будет врага, и я могу обходиться без солдат. Нет беды
тяжелее, чем недооценивать противника. Недооценка противника повредит
моему сокровенному дао. В результате сражений те, кто скорбит,
одерживают победу.
- Кое-что начинаю понимать, - пробормотал Пушкин. - Не торопись с суждениями, если не знаешь весь объём информации...
- Так что, Франция и Германия проиграют? Но нам нужны жизненное пространство и сырьё! - нетерпеливо сказал Ван Гог. Вид со скалы был прекрасный и он жалел, что не положил под сиденье машины времени походный ящик с красками, бумагой и кистями.
- В мои времена не было никакой Франции. Значит, не всегда она и будет. Кто храбр и воинственен - погибает, кто храбр и не воинственен - будет жить. Эти две вещи означают: одна - пользу, а другая - вред. Кто знает причины того, что небо ненавидит воинственных? Объяснить это трудно и
совершенномудрому.
- То есть, мы победим, - мрачно улыбнулся Пушкин. - И что делать после победы?
- А ничего, - ответил Лао Цзы. - После успокоения большого возмущения непременно останутся его последствия. Как можно назвать это добром? Поэтому совершенномудрый дает клятву, что
он не будет никого порицать. Добрые стремятся к соглашению, а недобрые -
к вымогательству. Небесное дао относится ко всем одинаково, Оно всегда на
стороне добрых.
Ван Гог с лёгким раздражением промолвил:
- Вот как вы можете про доброту... Столько войн среди своих провели...
- Пошёл вон из моего пятого века до вашей эры!- Холодно ответил Лао Цзы, давая понять, что разговор окончен.