Мой первый литературный опыт
Можете не верить, но я не отношу себя к графоманам. Хотя бы потому, что терпеть не могу писанину. Стихи... Да мало кто из нас не писал их в юности. Но писать в прозе?... Да мне трудно заставить себя даже написать ответ на письмо, хоть понимаю, что это неприлично. Оцениваю свой слог в прозе как казенный и неинтересный. Правда на выпускном экзамене в школе и вступительном в ВУЗ, написал самостоятельно сочинение на вольную тему. Получил четверки, но нас же оценивали не за слог, а за идеологическое соответствие с отсутствием грамматических ошибок.
А написать это меня подтолкнула высокая оценка моих баек смотрителями этого сообщества.
У художника должен быть свой неповторимый стиль. А я - пародист, подражатель. И если наш общий друг, Лёша Железнов старается быть не хуже, чем Александр Иванов, то у меня был другой пример для подражания. Приятели в школе дали мне почитать книжку пародий А. Архангельского - запомнил на всю жизнь.
[Spoiler (click to open)]Но я отвлекся, ближе к теме. Это было в начале 50-х. Мой старший брат, Феликс, студент физико-математического факультета, дружил с филологами, пописывал стихи, в разговоре козырял цитатами из классиков и латинскими словечками. Например, он считал что мне не так обидно будет, если мне вместо "ты осёл" сказать: "азинус". Из поездки в Ленинград он привез мне в подарок 2 книжки в недорогих твердых обложках: Сборник стихов живого классика С.В. Михалкова (поэта-гимняка, как выражается один наш поэт-депутат) и "Евгений Онегин" А.С. Пушкина. У последней была странная особенность: от чтения отвлекал жуткий, годами не выветривавшийся запах то ли клея, то ли типографской краски. Приходилось читать с большими перерывами.
И вот, когда я дошел до строк:
"Он по французски совершенно
Мог изъясняться и писал.
Легко мазурку танцевал
И кланялся непринужденно..."
Я вдохновился на эпиграмму на брата, нацарапав на листочке:
Он по латыни совершенно
Мог изъясняться и писал...
Он знал слова: "азинус" "феликс",
А больше ничего не знал.
Вопреки ожиданию, брат не наградил меня за это "творчество" подзатыльником, а сел писать ответ. Вручил он мне его со словами: - Вот как должна выглядеть "Онегинская строфа".
Привожу как запомнил:
"Тьмой грамматических ошибок
Пестрит твой жалкий мадригал...
Что ж до стихов, такими либо
Редактор ж..у подтирал,
Иль вдоволь начитавшись ими,
Он эпиграммами такими
В редакции камин топил,
А задницу свою щадил.
Пиит убогий, длинноухий,
Парнас - не стойло для ослов!
Пиши лишь прозой пару слов,
Не тронь поэзии-старухи!
А если не о чем сказать,
Старайся вовсе не писать..."
Вот такой урок я получил в своем первом литературном опыте. Поэтому в дальнейшем не писал, если мог не писать. А прозу - тем более...
А написать это меня подтолкнула высокая оценка моих баек смотрителями этого сообщества.
У художника должен быть свой неповторимый стиль. А я - пародист, подражатель. И если наш общий друг, Лёша Железнов старается быть не хуже, чем Александр Иванов, то у меня был другой пример для подражания. Приятели в школе дали мне почитать книжку пародий А. Архангельского - запомнил на всю жизнь.
[Spoiler (click to open)]Но я отвлекся, ближе к теме. Это было в начале 50-х. Мой старший брат, Феликс, студент физико-математического факультета, дружил с филологами, пописывал стихи, в разговоре козырял цитатами из классиков и латинскими словечками. Например, он считал что мне не так обидно будет, если мне вместо "ты осёл" сказать: "азинус". Из поездки в Ленинград он привез мне в подарок 2 книжки в недорогих твердых обложках: Сборник стихов живого классика С.В. Михалкова (поэта-гимняка, как выражается один наш поэт-депутат) и "Евгений Онегин" А.С. Пушкина. У последней была странная особенность: от чтения отвлекал жуткий, годами не выветривавшийся запах то ли клея, то ли типографской краски. Приходилось читать с большими перерывами.
И вот, когда я дошел до строк:
"Он по французски совершенно
Мог изъясняться и писал.
Легко мазурку танцевал
И кланялся непринужденно..."
Я вдохновился на эпиграмму на брата, нацарапав на листочке:
Он по латыни совершенно
Мог изъясняться и писал...
Он знал слова: "азинус" "феликс",
А больше ничего не знал.
Вопреки ожиданию, брат не наградил меня за это "творчество" подзатыльником, а сел писать ответ. Вручил он мне его со словами: - Вот как должна выглядеть "Онегинская строфа".
Привожу как запомнил:
"Тьмой грамматических ошибок
Пестрит твой жалкий мадригал...
Что ж до стихов, такими либо
Редактор ж..у подтирал,
Иль вдоволь начитавшись ими,
Он эпиграммами такими
В редакции камин топил,
А задницу свою щадил.
Пиит убогий, длинноухий,
Парнас - не стойло для ослов!
Пиши лишь прозой пару слов,
Не тронь поэзии-старухи!
А если не о чем сказать,
Старайся вовсе не писать..."
Вот такой урок я получил в своем первом литературном опыте. Поэтому в дальнейшем не писал, если мог не писать. А прозу - тем более...