(no subject)
Прекрасное введение в "новую герменевтику" от А. Десницкого. Можно не соглашаться с какими-то выводами автора, но с тем, что этот текст действительно является примером качественной новой российской библиистики (пока, правда, на уровне усвоения современной западной библиистика) нельзя не согласиться. Автор замечательно комплексно, кратко и по существу вводит читателя в то, что такое деконструктивизм, постмодернизм и посткритический подход. Крайне важным является то, что автор описывает произошедший в литературной теории (и, как следствие) в библиистике) поворот от автора к читателю, а также открытие понимания "интерпретационных сообществ".
Минусом, как я писал ранее, является то, что автор полностью игнорирует проблему власти, которая явно выходит на первый план и в деконструктивизме и постмодернизме.
Интересна попытка автора простроить пространство между новой герменевтикой и православной библиистикой. Но, вероятно, из-за слабой концептуализации последней это пространство выглядит немного искусственно и, учитывая упоминавшуюся ранее мною претензию православия на универсализм, не совсем убедительно.
Безусловно, этот текст будет интересен всем, кто интересуется актуальным состоянием богословской мысли в России и на Западе, но не только. Мне кажется, что знакомство с этим текстом важно и для, например, ЛГБТ-активистов (или специалистов помогающих профессий). И не только для того, чтобы "заглянуть" в мир религии. Но и для того, чтобы поразмышлять о тех вопросах, о которых пишет автор применительно к своим сферам деятельности. При надлежащих интеллектуальных навыках у читателя, не разбирающегося в религии, это, на мой взгляд, успешно получится.
Несколько цитат:
"Свою задачу деконструктивист видит как раз в том, чтобы задуматься над традиционными оценками, отказаться от диктата «центра» и придать больший вес понятиям, вытесненным на периферию, тем самым децентрируя и деконструируя систему восприятия. В результате прочтение текста порождает смыслы, которые раньше казались скрытыми, были подавлены или отрицались. При этом следует избегать создания новых центров; последовательный деконструктивизм требует постоянно деконструировать свои собственные положения".
"Постмодернист принципиально отказывается от поиска единственно верного, объективного смысла текста, определяемого традицией или рациональным научным анализом; более того, он отрицает само существование такого смысла. Вместо этого на первое место выступает субъективная игра идей, понятий и смыслов, связанная прежде всего с ожиданиями и интересами читателя. Значение не было вложено в текст автором, оно каждый раз заново возникает при его прочтении, и при этом изначальное понимание, которое имели в виду автор и первые читатели, не считается ни единственным, ни самым правильным. Конечно, сам текст может в большей или меньшей степени располагать к тому или иному прочтению, но это не означает, что менее вероятное прочтение неверно. Интерпретация текста - это всегда своего рода присвоение текста, насилие над ним, и отличие постмодернизма от традиционализма и модернизма в том, что он это понимает и сознательно на это идет".
"При этом (посткритическом) подходе точки напряжения и внутренние противоречия в тексте вовсе не смущают исследователя, напротив, это ценный ресурс для понимания авторского замысла. Как пишет М. Гринберг: «Обычно критический подход заключается в анализе, который указывает на внутреннее напряжение в тексте. Напряжение снимается через разбиение текста на составные элементы, сочетание которых и породило его. Но не доказано, и не может быть доказано, что это напряжение не присутствовало в тексте с самого начала, так что лишенные всякого напряжения реконструкции могут отвечать правилам современных критиков, но не древних писателей»[4]. Для того, чтобы понять замысел библейских авторов, необходимо внимательно приглядеться к их собственным методам истолкования, а также к традиции истолкования, которая непосредственно продолжает библейские тексты и прямо опирается на них - то есть речь идет о возвращении к внутрибиблейской и традиционной экзегезе, но уже на новом уровне, в сочетании с достижениями современной науки".
Минусом, как я писал ранее, является то, что автор полностью игнорирует проблему власти, которая явно выходит на первый план и в деконструктивизме и постмодернизме.
Интересна попытка автора простроить пространство между новой герменевтикой и православной библиистикой. Но, вероятно, из-за слабой концептуализации последней это пространство выглядит немного искусственно и, учитывая упоминавшуюся ранее мною претензию православия на универсализм, не совсем убедительно.
Безусловно, этот текст будет интересен всем, кто интересуется актуальным состоянием богословской мысли в России и на Западе, но не только. Мне кажется, что знакомство с этим текстом важно и для, например, ЛГБТ-активистов (или специалистов помогающих профессий). И не только для того, чтобы "заглянуть" в мир религии. Но и для того, чтобы поразмышлять о тех вопросах, о которых пишет автор применительно к своим сферам деятельности. При надлежащих интеллектуальных навыках у читателя, не разбирающегося в религии, это, на мой взгляд, успешно получится.
Несколько цитат:
"Свою задачу деконструктивист видит как раз в том, чтобы задуматься над традиционными оценками, отказаться от диктата «центра» и придать больший вес понятиям, вытесненным на периферию, тем самым децентрируя и деконструируя систему восприятия. В результате прочтение текста порождает смыслы, которые раньше казались скрытыми, были подавлены или отрицались. При этом следует избегать создания новых центров; последовательный деконструктивизм требует постоянно деконструировать свои собственные положения".
"Постмодернист принципиально отказывается от поиска единственно верного, объективного смысла текста, определяемого традицией или рациональным научным анализом; более того, он отрицает само существование такого смысла. Вместо этого на первое место выступает субъективная игра идей, понятий и смыслов, связанная прежде всего с ожиданиями и интересами читателя. Значение не было вложено в текст автором, оно каждый раз заново возникает при его прочтении, и при этом изначальное понимание, которое имели в виду автор и первые читатели, не считается ни единственным, ни самым правильным. Конечно, сам текст может в большей или меньшей степени располагать к тому или иному прочтению, но это не означает, что менее вероятное прочтение неверно. Интерпретация текста - это всегда своего рода присвоение текста, насилие над ним, и отличие постмодернизма от традиционализма и модернизма в том, что он это понимает и сознательно на это идет".
"При этом (посткритическом) подходе точки напряжения и внутренние противоречия в тексте вовсе не смущают исследователя, напротив, это ценный ресурс для понимания авторского замысла. Как пишет М. Гринберг: «Обычно критический подход заключается в анализе, который указывает на внутреннее напряжение в тексте. Напряжение снимается через разбиение текста на составные элементы, сочетание которых и породило его. Но не доказано, и не может быть доказано, что это напряжение не присутствовало в тексте с самого начала, так что лишенные всякого напряжения реконструкции могут отвечать правилам современных критиков, но не древних писателей»[4]. Для того, чтобы понять замысел библейских авторов, необходимо внимательно приглядеться к их собственным методам истолкования, а также к традиции истолкования, которая непосредственно продолжает библейские тексты и прямо опирается на них - то есть речь идет о возвращении к внутрибиблейской и традиционной экзегезе, но уже на новом уровне, в сочетании с достижениями современной науки".