Ювелирное искусство от J.A.R-Жоэля Артура Розенталя.
Талантливые, смелые и самобытные ювелирные дизайнеры, задающие модные
тренды и неизменно восхищающие своими шедеврами последние четыре
десятилетия.Они происходят из самых разных уголков мира, имеют разное
видение и подходы к ювелирному искусству, но все они, безусловно,
невероятно талантливы и являются мастерами своего дела.
Жоэль Артур Розенталь, больше известный как JAR, начал свою ювелирную
карьеру 40 лет назад, после того, как стал обладателем ученой степени в
области истории искусств в Гарварде.
В биографии Жоэля Артура немало белых пятен и загадочных
обстоятельств. Будучи скромным от природы, Жоэль никогда не афишировал
подробности личной жизни и никогда не занимался саморекламой.
Жоэль Артур во время учебы в Гарвардском университете сумел попробовать
себя в роли художника и режиссера,а совсем недавно и в роли парфюмера.
Позже он поступил на работу в ювелирный модный дом «Bvlgari» Но Жоэль
Артур посвятил «Bvlgari» лишь полгода драгоценного времени. Затем,
оставив ювелирный брэнд, отправился в Париж.
В 60-х годах прошлого столетия Жоэль Артур познакомился с Пьером
Жанэ.На почве общих интересов завязалась дружба, которая продолжается и
сегодня, пройдя чрез испытание совместным бизнесом. И лишь в 80-х годах
Пьер и Жоэль Артур решили начать общее дело - изготовление и
продажу ювелирных изделий.
В их профессиональном сотрудничестве Жоэль Артур - идейный центр, а
Пьер Жанэ- его неизменный партнер по бизнесу. Успех к их совместному
делу пришел не сразу.И пришел он благодаря Лили Сафра, известной
благотворительнице и по совместительству жене банкира Эдмонда Сафра.
Лили Сафра в украшениях JAR
Лили, подобно многим ценителям высокого ювелирного искусства, по сей
день является самой знаменитой почитательницей украшений от JAR. В ее
коллекции было 18 восхитительных ювелирных украшений, созданных
Розенталем. Именно ее коллекция считалась самой крупной частной
коллекцией украшений этого ювелирного мастера.
Но еще в 2012 году был организован аукцион по продаже всех лотов для благотворительности.
Информации об успехе этого аукциона очень мало, но сомневаться в этом
успехе, я думаю, не приходится, так как JAR за всю свою историю выпустил
всего около 100 украшений и все они индивидуальны и всегда делались для
определенных людей.
Именно поэтому нигде не встретишь их рекламы.
Но с ноября 2013 по март 2014 в Нью-Йорке любителям ювелирного
искусства постчасливилось увидеть почти все изделия марки JAR в
нью-йорском музее Метрополитан на выставке "Jewels by JAR".
А теперь перейдем к самому интересному. Самим героям этого поста.
Украшения JAR включают в себя изделия в виде цветов и ветвей,
воссозданных из метала и покрытые небольшими драгоценными камнями.
Соцветия абрикоса, пылающие камелии представлены во всей красе.Клевер,
гвоздики, анютины глазки, лилии, сирень и фрезии.Вообщем в его ювелирных
изделиях воссозданы совершенно разные и очень красивые мотивы.
Розенталь не особенно любит рассказывать о себе. Еще меньше ему
нравится, когда о нем говорят другие. Он базируется в мастерской с
глухими окнами на Вандомской площади в Париже и знаменит по нескольким
причинам. Во-первых, мастера прославили его выдающиеся ювелирные
изделия, которые без малейшей натяжки можно назвать произведениями
искусства
Во-вторых, притчей во языцех стала его крайняя, почти как у Гарбо,
скрытность. И в?третьих, его отличает уникальный подход к своему делу,
который можно сформулировать так: он создает только то, что хочет, когда
хочет и для кого хочет.
Это образ жизни, о котором другие работники творческих профессий -
ювелиры, fashion-дизайнеры, исполнители - говорят с завистью: как ему
удалось добиться этого, в то время как карьера остальных зиждется на
послушном служении системе? Но на самом деле мало кому известно, каких
жертв это требует. Хотя бы потому что Розенталь почти не дает интервью:
предыдущее состоялось в 2002 году, во время выставки его работ в
лондонском Сомерсет Хаус, известной тем, что она, по просьбе маэстро,
проводилась в темноте, при свете крошечных фонариков, потому что
«ювелирные изделия должны мерцать».
Розенталь, выросший в Нью-Йорке, регулярно приезжает в Хэмптонс на
протяжении вот уже десяти лет. Ежегодно в июле он закрывает свою студию
на два месяца. «Все говорили мне, что я не могу так поступать, -
пожимает плечами он. - Но с какой стати?» Впрочем, нельзя сказать, что
на эти два месяца он вовсе забрасывает свои занятия. «Я кое?что с собой
прихватил - поиграть на досуге», - заговорщицки сообщает ювелир.
Затем он вытаскивает из нагрудного кармана что-то завернутое в ткань.
Это шестикаратный розовый бриллиант в кольце фирменного розенталевского
темного сплава, окаймленный крохотными бриллиантиками. «Дайте-ка мне
свой мизинец», - шепчет он и надевает мне кольцо. «Этот камень у меня
уже очень давно, - продолжает мастер. - Я купил его на аукционе 20 лет
назад и только сейчас решил поместить его в изделие».
Он оставляет кольцо на моем пальце и вытягивает из кармана другой
камень - продолговатый бриллиант, который нравится ему из-за своей
огранки, - в наши дни никто не стал бы гранить камень по кривой. Подняв
бриллиант, ювелир держит его так, что тот отбрасывает преломленные
лучики на бутылки с кетчупом, солонку и перечницу в нашей кабинке.
Да, Розенталь живет в утонченном мире - среди его клиентов Лили Сафра,
Генри Кревис, Гвинет Пэлтроу и Мадонна. А в 2006 году 22,76-каратное
бриллиантовое кольцо, сделанное им для актрисы Эллен Баркин, было
продано на аукционе Christie’s за $?1,8 млн. Но Розенталь не сноб.
Точнее, говорит, что, вероятно, его можно назвать снобом во всем, что
касается качества - но не репутации. «В последнем я никогда не был
силен», - признается ювелир. В чем же тогда его сила?«В том, что я делаю
что хочу, - отвечает он, добавив: - Мне очень нравится моя способность
кого?либо в чем-то убедить».
Иногда доходит до того, что ювелир убеждает клиентов в том, что камень,
который они хотят купить, - совсем не то, что им нужно, и просто не
очень смотрится на них. «Некоторые мои друзья говорят: «Какой же ты
ловкач, какая у тебя продуманная стратегия!» А когда я отвечаю, что у
меня никакой стратегии нет, мне не верят. Но это правда, я
просто-напросто хочу делать ювелирные изделия по?своему, такими, какими я
их вижу».
Розенталь был единственным ребенком в семье. Он вырос в Бронксе, в
районе станции Паркчестер. Отец работал на почте, мать - школьным
учителем биологии. Родители учили мальчика всего двум вещам. «Учи
английский, сынок, уделяя особое внимание произношению, и всегда делай
только то, что хочешь», - повторяли они.
Мальчик проводил много времени в музее Метрополитен и Музее
природоведения, пропадая в галереях металлов и минералов. Он мечтал
стать художником и поступил в колледж Museum & Art в Нью-Йорке,
который позже стал известен как ЛаГардия.
Затем он отучился семестр в City College, изучая лингвистику (Розенталь говорил на французском, итальянском и идиш), пока по совету друга, с которым познакомился на отдыхе в Париже, окончательно не перебрался в Гарвард - изучать историю искусств и философию.
В 1966-м Розенталь перебрался в Европу, где занимался написанием сценариев. В том же году он встретил швейцарку Джаннет, вместе с которой открыл в Париже магазин принадлежностей для вышивания.
Он некоторое время поработал с Джанни Булгари, а уже в 1978-м вместе с Джаннет открыл собственный ювелирный бизнес, хотя ни опыта, ни денег не имел. «Все говорили мне, что это не сработает: я не мог использовать брильянты в старомодной огранке и розовые топазы - никто не хотел такое покупать, - объясняет Розенталь. - Но я не волновался о том, какие камни украшают наши изделия. Для меня важнее был их внешний вид».
Он никогда не делал акцент на размере изделия, хотя сам носил огромные драгоценности: для ювелира на первом месте был цвет.
Вот почему ему так нравились красные, фиолетовые, розовые и зеленые камни. Когда он начинал, изделия с цветными камнями ценились совсем невысоко, но это было скорее плюсом, чем минусом: «Тогда о шпинели говорили: а, это те самые поддельные камни. 30 лет назад я покупал шпинель по $300 за карат, а сейчас она стоит в 50 раз дороже».
Мастер с изрядной долей скепсиса относился к методу ценообразования, который в то время исповедовал весь ювелирный мир. «Ни Пьер, ни я не любили говорить о деньгах, и единственный способ не делать из этого проблемы мы видели в том, чтобы устанавливать одну цену для всех, - рассказывает Розенталь. - Мы рисовали макет, обсуждали сроки, материалы и называли соответственную затратам честную цену.
Розенталь работает с четырьмя мастерскими
в Париже, Женеве и на юге Франции. Он говорит, что делает 100-120
изделий в год, что предприятие стало прибыльным сразу после запуска и
что его бизнес полностью независим.«Вначале люди предлагали нам пустые
чеки для того, чтобы мы могли открыть магазины в Лондоне и Женеве, и я
думал об этом предложении целых 10 минут, - смеется умелец. - И знаете,
что я решил? Что не хочу быть обязанным кому-либо. Не хочу, чтобы мной
кто-то руководил».
В ювелирной программе в Метрополитен представлено примерно 400
украшений 145 владельцев. «Знаю, насколько крута эта выставка, но когда
думаю о ней, не могу представить себя ее частью, - объясняет Розенталь.
- Мне не по душе такая публичность».
Успех помог ювелиру освоить другие сопряженные с искусством сферы. В
1980-х он открыл парфюмерный салон в Париже. Последние 15 лет занят
подготовкой романа о Джоне Сингере Сардженте: «Абсолютно ничего
неизвестно о личной жизни этого художника. Я одержим этой темой и хочу,
чтобы моя эпитафия звучала так: он написал роман о Сардженте и был
дизайнером ювелирных украшений».
Он находит много общего между писательством и работой ювелира: любой,
даже самый крошечный компонент - будь то слово или качество огранки -
имеет значение. Розенталь не занимается тем, в чем он не очень хорош: «Я
знаю, что мне не следует водить: я постоянно отвлекаюсь и запросто могу
кого-нибудь травмировать.
Иногда думаю, что было бы здорово снова вернуться в Гарвард и прочитать
лекцию под названием «Вкус» - поговорить обо всем, начиная с Веласкеса и
заканчивая пастой с соусом из сыра горгонзола. Но, подумав, понимаю,
что не стоит: хочу уделять внимание только одному студенту, игнорируя
остальных».
И все-таки почему Сарджент? Это увлечение детства. «В 10-летнем
возрасте я был очарован его работами. Я срисовал голову Мадам Х (портрет
Сарджента 1883-1884 годов) и хранил рисунок под стеклом на столе. И
каждый раз, делая уроки, я наслаждался головой Мадам Х», - делится
Розенталь. Он уже написал тысячи страниц заметок для будущего романа.
Он пишет обычной шариковой ручкой в разлинеенном блокноте, купленном на
Лонг-Айленде. Его цель - выкроить время после выставки в Метрополитен и
закончить книгу, а потом, возможно, заняться сценарием фильма,
посвященного Мадам Х.
Кого бы он хотел видеть в главных ролях? «Думал, не спросите.
Англичанку Келли Райлли, самую красивую женщину на свете, и Мэттью Гуда,
если слегка поправится. В кресле режиссера вижу Стивена Фрирза, хотя,
говорят, сейчас он снимает в основном комедии». Розенталь уверен, что
кино - «это одна из немногих вещей, которые с годами становятся только
лучше».
В планах мастера еще одно большое ювелирное шоу. Оно состоится через
два года в Венеции. «Это моя лебединая песня, - говорит он. - С меня
хватит».
Впрочем, он не может существовать без работы. Он не любит выставки, но
именно они держат его на плаву. «Нужно узнать, сможет ли присутствовать
Мадам Х», - добавляет он, имея в виду картину Сарджента. Это свидание
крайне сложно организовать, но у Розенталя без сомнения все получится.
Все до одной работы Розенталя представляют собой необыкновенные «живые»
ювелирные скульптуры, украшенные яркими драгоценными камнями. Во многих
работах часто используется черненый сплав серебра и золота, который
Жоэль сам же и разработал.Каждый год он создает около сотни новых
ювелирных творений (часть из которых - на заказ), пользующихся
невероятным спросом на аукционах. На сегодняшний день аукционными домами
было продано 14 изделий JAR, и стоимость каждого из них составила более
миллиона долларов. Рекорд - рубиновая брошь Camellia, проданная в 2012
году за 4,3 миллиона долларов.
https://www.liveinternet.ru/users/3287612/post466881351/