Ни одна несправедливость не может быть оправдана, а уж тем более божественная
Теодицея на примере Авраама и Иова. Глухарева А.А
Великий философ Иммануил Кант писал: «Под теодицеей разумеется обычно защита высшей мудрости создателя от иска, который предъявляет ей разум, исходя из того, что не все в мире целесообразно». [2, С. 60] Такое определение, вполне, выражает суть теодицеи, однако сравним его с определением данным этому термину в словаре. Теодицея - это «оправдание Бога», общее обозначение религиозно-философских доктрин, стремящихся согласовать идею «благого» и «разумного» божества, управляющего миром с наличием мирового зла. [5] Мы замечаем, что, то что Кант называет нецелесообразностью, в данном определении названо «мировым злом». Не трудно заметить, что словарь предоставляет нам определение не только имеющее более научную форму, но это безусловно светский взгляд на теодицею, Кант, как человек глубоко верующий не только привносит в раскрытие термина эмоциональную окраску, в которой угадывается его позиция, но и сразу выражает один из способов решения теодицеи - «высшая мудрость» т.е. Бог, имеет некий замысел, в соответствии с которым и выстраивается жизнь каждого отдельного человека, а наш разум, не находя в этом мире человеческой справедливости бунтует. Многие философы и богословы пытались «оправдать Бога», проблемой теодицеи занимался Плотин, Августин, Н. Кузанский, Г.В. Лейбниц, И. Кант, Ф.М. Достоевский, П. А. Флоренский, Н. А. Бердяев и др.
Каждый день верующие люди сталкиваясь со злом, пытаются объяснить самим себе существование зла и страданий в нашем мире, который создан идеальным, благим Богом. Философии и теологии за многие годы удалось выработать множество способов решения теодицеи, но, естественно, получить окончательное разрешение данного вопроса невозможно, в силу неосуществимости проверки этих предположений. Наличие зла объяснялось как свободой воли, так и определенным планом Божества, карой за грех наших прародителей, искуплением вины перед Богом, происками сатаны, наказанием за грешные поступки, испытанием и укреплением человеческой души и крепости веры, некоторые полагают, что Бог оставил наш мир, а жизнь без Бога и есть зло и страдание, т.к. он сам есть радость и добро.
Существует множество предположений, которые и сегодня продолжают развиваться и уточняться из-за невозможности ответа здесь и сейчас. Момент появление зла в мире можно связать с восстанием Люцифера против Бога. Человеческая же природа, изначально чистая, была искажена злом уже в тот момент, когда в Еве возникло желание вкусить запретный плод. А отказ Адама и Евы раскаяться перед Богом стало показателем окончательной загубленности человеческой природы так зло вошло в наш мир.
Сегодня оно имеет различные проявления, что позволяет выделить так называемые виды зла. Нравственное зло - это последствия решений, принятых человеком в рамках его свободной воли. Идея свободных существ, которые не могут грешить противоречива, люди грешат, привнося в мир зло. Нравственное зло является основой для зла естественного, его проявления мы видим в природе, в виде различных стихийных бедствий (землетрясения, торнадо, цунами и т.д.), сегодня подобные природные процессы мы привыкли воспринимать как некие аномалии или естественный процесс, который было бы нелепо отождествлять со злом.
Однако, религия полагает, что грехопадение сказалось не только на человеке, но и на его царстве - планете, что затронуло природу, допустив в ней искажения и ошибки, следовательно, естественного зла как такового не существует, оно есть лишь продолжение нравственного зла. Человек был создан как хозяин Земли, однако совершив грех, послушав сатану из царя он превратился в раба, и теперь, утратив власть над своим царством вынужден страдать от природных катаклизмов. Мир изменился вместе с человеком, т.к. несовершенный человек не может существовать в совершенном мире.
Кроме того, различные стихийные бедствия происходят под действием законов природы, в которые Богу нельзя вмешиваться. Человек, совершая то или иное действие знает, как оно проявит себя в мире с точки зрения естественных законов, кидая в кого-то камень мы знаем, что он долетит до цели, если бы Бог постоянно вмешивался, нарушая естественные законы, мы бы не знали к чему приведут наши действия, а это бы ограничило нашу свободу воли. [6]
В конечном итоге, если обобщить различные теории теодицеи можно прийти к выводу, что Бог, создав этот мир, подарил его человеку, который совершив грех навлек кару не только на себя, но и на свой дом, утратив над ним власть и отдав его сатане. Все зло в нашем мире существует т.к. человек имеет свободу воли. Бог допускает зло т.к. оно либо ведет к достижению большего блага, либо позволяет избежать еще большего зла, либо становиться испытанием для человека.
Выходит, страдания, лишь в редких случаях посланы человеку, дабы закалить его характер, чаще всего зло слепо «размазано» по всему миру, что объясняет страдания невинных. Важно осознать, что человеку следует заботится не только о себе, думать, как о спасении своей души, так и о спасении души своего ближнего. Спастись в одиночку практически невозможно, и Богу требуется вовсе не персональное спасение, а коллективное. Невинные страдают за грехи виновных подобно Христу, если бы Бог оценивал каждого персонально в мире бы было невозможно страдание без вины.
Однако отношение человека к Богу не может быть коллективным, вера каждого сугубо личная, интимная. Выходит, что человек с Богом всегда один на один, тогда как Бог редко обращает внимания на отдельную личность, его больше интересует человечество. Драматическая история с жертвоприношением Исаака Авраамом, а также трагедия Иова, заставляет нас задуматься о том, что всевозможные варианты теодицеи никогда не станут истинным ответом для отдельного человека.
Внутри его личной трагедии, которую он вынужден переживать день за днем нет места теологическим изысканным гипотезам, есть лишь Бог, от которого требуется если не прощение и помилование, то хотя бы ответ. Датский философ Сёрен Кьеркегор, исследовавший историю о Аврааме и Исааке, считал, существует три стадии развития человека: эстетическая, этическая, религиозная. Целью человека должно быть достижение религиозной стадии. На эстетической стадии человек живет чувственными удовольствиями, смысл его жизни в удовлетворении своих потребностей.
Дон-Жуан типичный представитель данной стадии. Олицетворением моральной стадии является Сократ. Именно переходя на этот уровень человек, обращает свой взгляд на душу, его цели уже не так поверхностны, эта стадия характеризуется противостоянием добра и зла, которые борются в человеке, а его цель подавить зло. Здесь человек руководствуясь такими общими критериями, как добро и зло, понимает, что ему становиться сложно, соотнести себя единичного с этим общим, это приводит его к третьей, вышей стадии - религиозной. На религиозной стадии полностью устраняется эстетическая, и человек, наконец, обретает свою индивидуальность, которую прежде не осознавал. Полностью порвав с общим, он обретает свою индивидуальную веру.
По Кьеркегору истинная вера, неважно в кого, оценивается выше, чем вера, которая не является подлинной, хотя и направленная на истинного (христианского) Бога. [8] Естественно, что истинных рыцарей веры, достигших религиозной стадии крайне мало. Но как справедливо замечет философ третья стадия характеризуется уходом от коллектива, вера становиться актом сугубо личным.
Книга Кьеркегора «Страх и трепет» посвящена Аврааму, его абсурдной рыцарской вере в Бога. Кьеркегор как родоначальник абсурдизма видит в трагедии Авраама абсурд, которым ничего не может быть объяснено, но само его присутствие открывает нам всю глубину веры, не запятнанной разумом. История об Исааке и Аврааме сама по себе есть воплощения абсурда. Убийство собственного сына, пусть и по приказу Бога, абсурдно. Этот приказ вступает в противоречие с человеческим разумом. В этой ситуации, какой бы выбор не сделал Авраам, в итоге его действия будут и верными, и ошибочными одновременно. Почему же и Библия, и Кьеркегор утверждают правильность выбора Авраама?
Принято трактовать эту повесть, как проверку веры Авраама, так же ее понимает и Кьеркегор. Он утверждает, что Авраам верил в то, что Бог не потребует у него Исаака, но готов принести его в жертву, если это потребуется. «Он верил силой абсурда; ибо, по всем человеческим расчетам, речь не могла идти о том - в этом-то и состоял абсурд, - чтобы Бог, потребовав от него этого, в следующее мгновение вдруг отказался от своего требования. Он поднялся на гору, и даже в то самое мгновение, когда блеснул нож, он верил - верил, что Господь не потребует Исаака». [4, С. 46 - 47]
Эта абсурдная вера и станет основой его философии, достигнуть подобной веры крайне сложно, даже сам Къеркегор признавал, что не способен повторить подвиг Авраама, в какой бы форме он не был выражен. Авраам и Исаак - это люди невинные, претерпевающее страдания. Испытание веры Авраама стало драмой для его отношений с сыном. Выбор между Богом и собственным ребенком, поистине жестокое испытание. В тот момент, когда Авраам занес нож над своим сыном он уже убил его, Исаак был «перерожден», но отец навсегда остался его убийцей.
Вера, дошедшая до абсурда, заставляет Авраама принять все как есть, и не задавать вопросов. Он не в праве требовать ответа, т.к. для него не существует возможности сформулировать вопрос, ибо в тот момент, когда он занес нож над головой Исаака, он совершил прыжок в абсурд, где человеческая мораль перестала существовать. Подобную иррациональность приписывает Кьеркегор и Иову, с этим соглашается русский философ Лев Шестов.
Для них Иов стал тем, кто сумел отойти от коллективного разума, и постичь Бога через собственную интуицию. [3, С. 79] Данное утверждение, на мой взгляд является ошибочным, однако верным является то, что Иову удалось уйти от коллективного разума, но это вовсе не означает, что он оторван от своего личного разума, и доверяет постижение Бога лишь собственной интуиции. Напротив, аргументы Иова, его бунт логичны, он желает вступить в полемику с Богом, вызвать его на суд, он требует ответа, а не пытается дать его вместо Бога, с помощью интуиции.
На мой взгляд Иова невозможно назвать рыцарем веры в отличии от Авраама. В этом смысле Иов и Авраам являются некими различными архетипами верующих. Вера и того и другого полноценна и истина, но один готов все принять без вопросов, беспрекословно, а второй всегда требует ответа и объяснения, всегда желает предать собственной жизни и каждому действию некую осмысленность. Притча об Иове начинается со спора Бога и сатаны. Иов был человеком набожным, богатым, вел праведную жизнь, не зная нищеты или болезни.
И сатана пытается заставить Бога усомнится в том, истинна ли вера Иова. Как верно замечает сатана легко быть благодарным за то, что есть, говорить спасибо за благо, но примет ли Иов Бога, если лишится всего? Потеряв все имущество и детей, а после здоровье и уважение окружающих Иов не отворачивается от Бога, не теряет праведность, не хулит его, лишь требует ответа: «за что?». И он получает его, однако не на прямую, Бог, как бы напоминает Иову, что он лишь часть творения, что многое было до него и будет после и не ему требовать от Бога ответа, а после удваивая его прежнее богатство вновь дарует ему здоровье и детей. [7]
Иов получил свой ответ, и он был таким - «неисповедимы пути господни», все происходит с определенной необходимостью и каждая жертва оправданна в будущем, проблема в том, что человек не способен удержать в голове огромную цепь причинно-следственных связей, а также не знает будущего и не мыслит масштабами всей Земли, он требует от Бога ответа здесь и сейчас. Трагедия Иова - это трагедия глубоко верующего человека, тот случай, когда вера, прежде априорная потребовала доказательств перед лицом сложившейся несправедливости.
Сердце Иова никогда не отвергало веру в Бога, но разум показывал, что кара, постигшая его не справедлива, в отличии от своих друзей Иов решается требовать ответа, он не может смирится со сложившимися обстоятельствами, ведь в его сердце Бог не таков, он не способен на несправедливость. Друзья Иова не сумев выявить его грех пытаются сказать, что того требует Бог и так ему угодно, Иов же знает, что Бог в силу собственной благости, и благочестивоcти Иова не мог обречь его на подобные муки без особой причины, и Иов хочет знать эту причину.
Возможно, если бы каждый человек знал за что именно он страдает, само его страдание приобрело совершенно иной оттенок, оно пропиталось бы неким героизмом и даже самопожертвованием. Бессмысленное страдание приносит лишь боль, страдание, ведущее к благу, дарует покой. Именно поэтому бунтует наш герой, он готов страдать, готов принять от Бога все, но он должен знать за что, ведь бессмысленности не приемлет сама человеческая натура. Альбер Камю рассматривая миф о Сизифе, вновь напоминает человечеству, что нет худшего наказания, чем бессмысленный труд, он сводит людей с ума.
Вся человеческая жизнь уже есть некое свершение и, если оно обессмысливается человек желает лишь умереть. Жизнь Иова стала страданием, от которого он не видел пользы никому, войны не прекратились, дети так же умирали от болезней, не исчез разбой, ни чья жизнь не стала лучше, и нет смысла в страдании Иова. Ответ Бога Иову - это иная, сложная тема, нас же интересует феномен человека верующего, однако имеющего наглость дерзновенно требовать ответа. Иов готов принять все, но не готов смириться с молчаливостью небес, его душа всегда будет терзаема вопросами: «За что? Зачем? Почему?».
Важно, что Бог не покинул Иова без ответа, и не просто даровал ему все потерянное, но лично пришел к нему, не только что бы защитить от хулы, но и что бы успокоить его душу, раздираемую противоречиями. Достоевский, в своей самой сложной работе «Братья Карамазовы» доносит нам через одного из братьев, Ивана Карамазова мысль о том, что бессмысленные страдания все же есть, и их невозможно искупить ничем, ни будущей гармонией, ни отмщением. Иван говорит: «от высшей гармонии совершенно отказываюсь, не стоит она слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка…Не стоит потому что слезки его остались неискупленными. Они должны быть искуплены, иначе не может быть и гармонии. Но чем, чем ты искупишь их? Разве это возможно?». [1, С. 274]
Для Ивана теодицея не возможна, он бунтует, он требует от Бога ответа, не за себя, но за другого, за невинного, и очевидный ответ полученный Иовом его не устраивает, не одна несправедливость не может быть оправданна, а уж тем более божественная. Герой Достоевского готов простить ошибки людей, но не божественное попущение. Как же так выходит, что страдания есть, а виновных тому нет, для Ивана это лишь «эвклидовская дичь», как он сам заявляет: «мне надо возмездие, иначе ведь я истреблю себя. И возмездие не в бесконечности где-нибудь и когда-нибудь, а здесь уже на земле, и чтоб я его сам увидал.
Я веровал, я хочу сам и видеть, а если к тому часу буду уже мертв, то пусть воскресят меня, ибо если все без меня произойдет, то будет слишком обидно. Не для того же я страдал, чтобы собой, злодействами и страданиями моими унавозить кому-то будущую гармонию. Я хочу видеть своими глазами, как лань ляжет подле льва и как зарезанный встанет и обнимется с убившим его. Я хочу быть тут, когда все вдруг узнают, для чего все так было». Однако, даже всеобщая гармония не оправдывает смерти одних только невинных детей, не оправдывает она и невинных страданий.
Иван Карамазов подобно Иову требует ответов, но в отличии от библейского персонажа вера его шаткая, на грани отрицания лишь привела его к безумию, так и не подарив ответов. Младший брат Алеша Карамазов, напротив верит в Бога, как в аксиому, принимает его целиком и подобно Иову, но ответов не требует, веря в особую божественную мудрость и бессилие разума перед Богом. Сам Достоевский, будучи глубоко верующим, в вопросах, связанных с божественным был на стороне Алеши, но и вопросы, терзающие Ивана не были ему чужды. Безвинные страдания, чем бы они не были оплачены всегда остаются страданиями.
Притча об Иове является одним из сложнейших мест во всей Библии, множество философов и теологов видят в ней различные смысловые послания. Трудно не заметить, что история Иова учит нас и тому, что отношения человека, в особенности праведного, и Бога настолько личные, что каждый, кто заслуживает ответа, получит его, стоит лишь спросить. Человеческая жизнь полна испытаний и каждый должен решить за себя верить или нет, принимать Бога или бороться с ним, идти к нему или удаляться от него. Защита Бога, его оправдание сложный и долгий процесс, не смотря на многочисленные теории и гипотезы люди сталкиваясь с личной драмой не устают повторять: «за что?!», стало быть ответ все еще не найден и каждый вынужден решать сам для себя.
Библиография:
1. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы Собрание сочинений в 15 томах. Т.9. Л.: «Наука», Ленинградское отделение, 1991 - 274 С. ISBN 978- 5-98426-123-4.
2. Кант И. Трактаты и письма М.: Рипол Классик, 2013 - 714 с. - 60 С. - ISBN 978-597390162-2.
3. Шестов Л. И. Киргегард и экзистенциальная философия (Глас вопиющего в пустыне) - М.: Водолей, 2014 - 377 с. ISBN: 978-5-91763-187-5.
4. Къеркегор С. Страх и трепет М.: Академический Проект, 2011. 254 с. - ISBN 978-5-8291-1317-9. Электронный ресурс 5. Аверинцев С.С. Новая философская энциклопедия [Электронный ресурс] // Режим доступа: URL: http://iph.ras.ru/elib/2976.html (дата обращения: 20.10.2015).
6. Головин С.Л. Христианская апологетика и мораль [Электронный ресурс] // Режим доступа: URL: http://www.youtube.com/watch?v= 68nlYMi1Q9E (дата обращения: 21.10.2015).
7. Библия онлайн Библия Книга Иова [Электронный ресурс] // Режим доступа: URL: http://bible.ucoz.com/index/kniga_iova_po_glavam/0-62 (дата обращения: 21.10.2015).
8. Лега В. П. Современная западная философия. Сёрен Кьеркегор [Электронный ресурс] // Режим доступа: URL: http://www.sedmitza.ru/ lib/text/431835/ 79 Г
СВЕЧА - 2015. РЕЛИГИЯ И РЕЛИГИОЗНОСТЬ В ЛОКАЛЬНОМ И ГЛОБАЛЬНОМ ИЗМЕРЕНИИ - III Том 30
Религия, religio и религиозность в региональном и глобальном измерении Материалы международной научной конференции 7 - 9 октября 2015 года г. Владимир
Великий философ Иммануил Кант писал: «Под теодицеей разумеется обычно защита высшей мудрости создателя от иска, который предъявляет ей разум, исходя из того, что не все в мире целесообразно». [2, С. 60] Такое определение, вполне, выражает суть теодицеи, однако сравним его с определением данным этому термину в словаре. Теодицея - это «оправдание Бога», общее обозначение религиозно-философских доктрин, стремящихся согласовать идею «благого» и «разумного» божества, управляющего миром с наличием мирового зла. [5] Мы замечаем, что, то что Кант называет нецелесообразностью, в данном определении названо «мировым злом». Не трудно заметить, что словарь предоставляет нам определение не только имеющее более научную форму, но это безусловно светский взгляд на теодицею, Кант, как человек глубоко верующий не только привносит в раскрытие термина эмоциональную окраску, в которой угадывается его позиция, но и сразу выражает один из способов решения теодицеи - «высшая мудрость» т.е. Бог, имеет некий замысел, в соответствии с которым и выстраивается жизнь каждого отдельного человека, а наш разум, не находя в этом мире человеческой справедливости бунтует. Многие философы и богословы пытались «оправдать Бога», проблемой теодицеи занимался Плотин, Августин, Н. Кузанский, Г.В. Лейбниц, И. Кант, Ф.М. Достоевский, П. А. Флоренский, Н. А. Бердяев и др.
Каждый день верующие люди сталкиваясь со злом, пытаются объяснить самим себе существование зла и страданий в нашем мире, который создан идеальным, благим Богом. Философии и теологии за многие годы удалось выработать множество способов решения теодицеи, но, естественно, получить окончательное разрешение данного вопроса невозможно, в силу неосуществимости проверки этих предположений. Наличие зла объяснялось как свободой воли, так и определенным планом Божества, карой за грех наших прародителей, искуплением вины перед Богом, происками сатаны, наказанием за грешные поступки, испытанием и укреплением человеческой души и крепости веры, некоторые полагают, что Бог оставил наш мир, а жизнь без Бога и есть зло и страдание, т.к. он сам есть радость и добро.
Существует множество предположений, которые и сегодня продолжают развиваться и уточняться из-за невозможности ответа здесь и сейчас. Момент появление зла в мире можно связать с восстанием Люцифера против Бога. Человеческая же природа, изначально чистая, была искажена злом уже в тот момент, когда в Еве возникло желание вкусить запретный плод. А отказ Адама и Евы раскаяться перед Богом стало показателем окончательной загубленности человеческой природы так зло вошло в наш мир.
Сегодня оно имеет различные проявления, что позволяет выделить так называемые виды зла. Нравственное зло - это последствия решений, принятых человеком в рамках его свободной воли. Идея свободных существ, которые не могут грешить противоречива, люди грешат, привнося в мир зло. Нравственное зло является основой для зла естественного, его проявления мы видим в природе, в виде различных стихийных бедствий (землетрясения, торнадо, цунами и т.д.), сегодня подобные природные процессы мы привыкли воспринимать как некие аномалии или естественный процесс, который было бы нелепо отождествлять со злом.
Однако, религия полагает, что грехопадение сказалось не только на человеке, но и на его царстве - планете, что затронуло природу, допустив в ней искажения и ошибки, следовательно, естественного зла как такового не существует, оно есть лишь продолжение нравственного зла. Человек был создан как хозяин Земли, однако совершив грех, послушав сатану из царя он превратился в раба, и теперь, утратив власть над своим царством вынужден страдать от природных катаклизмов. Мир изменился вместе с человеком, т.к. несовершенный человек не может существовать в совершенном мире.
Кроме того, различные стихийные бедствия происходят под действием законов природы, в которые Богу нельзя вмешиваться. Человек, совершая то или иное действие знает, как оно проявит себя в мире с точки зрения естественных законов, кидая в кого-то камень мы знаем, что он долетит до цели, если бы Бог постоянно вмешивался, нарушая естественные законы, мы бы не знали к чему приведут наши действия, а это бы ограничило нашу свободу воли. [6]
В конечном итоге, если обобщить различные теории теодицеи можно прийти к выводу, что Бог, создав этот мир, подарил его человеку, который совершив грех навлек кару не только на себя, но и на свой дом, утратив над ним власть и отдав его сатане. Все зло в нашем мире существует т.к. человек имеет свободу воли. Бог допускает зло т.к. оно либо ведет к достижению большего блага, либо позволяет избежать еще большего зла, либо становиться испытанием для человека.
Выходит, страдания, лишь в редких случаях посланы человеку, дабы закалить его характер, чаще всего зло слепо «размазано» по всему миру, что объясняет страдания невинных. Важно осознать, что человеку следует заботится не только о себе, думать, как о спасении своей души, так и о спасении души своего ближнего. Спастись в одиночку практически невозможно, и Богу требуется вовсе не персональное спасение, а коллективное. Невинные страдают за грехи виновных подобно Христу, если бы Бог оценивал каждого персонально в мире бы было невозможно страдание без вины.
Однако отношение человека к Богу не может быть коллективным, вера каждого сугубо личная, интимная. Выходит, что человек с Богом всегда один на один, тогда как Бог редко обращает внимания на отдельную личность, его больше интересует человечество. Драматическая история с жертвоприношением Исаака Авраамом, а также трагедия Иова, заставляет нас задуматься о том, что всевозможные варианты теодицеи никогда не станут истинным ответом для отдельного человека.
Внутри его личной трагедии, которую он вынужден переживать день за днем нет места теологическим изысканным гипотезам, есть лишь Бог, от которого требуется если не прощение и помилование, то хотя бы ответ. Датский философ Сёрен Кьеркегор, исследовавший историю о Аврааме и Исааке, считал, существует три стадии развития человека: эстетическая, этическая, религиозная. Целью человека должно быть достижение религиозной стадии. На эстетической стадии человек живет чувственными удовольствиями, смысл его жизни в удовлетворении своих потребностей.
Дон-Жуан типичный представитель данной стадии. Олицетворением моральной стадии является Сократ. Именно переходя на этот уровень человек, обращает свой взгляд на душу, его цели уже не так поверхностны, эта стадия характеризуется противостоянием добра и зла, которые борются в человеке, а его цель подавить зло. Здесь человек руководствуясь такими общими критериями, как добро и зло, понимает, что ему становиться сложно, соотнести себя единичного с этим общим, это приводит его к третьей, вышей стадии - религиозной. На религиозной стадии полностью устраняется эстетическая, и человек, наконец, обретает свою индивидуальность, которую прежде не осознавал. Полностью порвав с общим, он обретает свою индивидуальную веру.
По Кьеркегору истинная вера, неважно в кого, оценивается выше, чем вера, которая не является подлинной, хотя и направленная на истинного (христианского) Бога. [8] Естественно, что истинных рыцарей веры, достигших религиозной стадии крайне мало. Но как справедливо замечет философ третья стадия характеризуется уходом от коллектива, вера становиться актом сугубо личным.
Книга Кьеркегора «Страх и трепет» посвящена Аврааму, его абсурдной рыцарской вере в Бога. Кьеркегор как родоначальник абсурдизма видит в трагедии Авраама абсурд, которым ничего не может быть объяснено, но само его присутствие открывает нам всю глубину веры, не запятнанной разумом. История об Исааке и Аврааме сама по себе есть воплощения абсурда. Убийство собственного сына, пусть и по приказу Бога, абсурдно. Этот приказ вступает в противоречие с человеческим разумом. В этой ситуации, какой бы выбор не сделал Авраам, в итоге его действия будут и верными, и ошибочными одновременно. Почему же и Библия, и Кьеркегор утверждают правильность выбора Авраама?
Принято трактовать эту повесть, как проверку веры Авраама, так же ее понимает и Кьеркегор. Он утверждает, что Авраам верил в то, что Бог не потребует у него Исаака, но готов принести его в жертву, если это потребуется. «Он верил силой абсурда; ибо, по всем человеческим расчетам, речь не могла идти о том - в этом-то и состоял абсурд, - чтобы Бог, потребовав от него этого, в следующее мгновение вдруг отказался от своего требования. Он поднялся на гору, и даже в то самое мгновение, когда блеснул нож, он верил - верил, что Господь не потребует Исаака». [4, С. 46 - 47]
Эта абсурдная вера и станет основой его философии, достигнуть подобной веры крайне сложно, даже сам Къеркегор признавал, что не способен повторить подвиг Авраама, в какой бы форме он не был выражен. Авраам и Исаак - это люди невинные, претерпевающее страдания. Испытание веры Авраама стало драмой для его отношений с сыном. Выбор между Богом и собственным ребенком, поистине жестокое испытание. В тот момент, когда Авраам занес нож над своим сыном он уже убил его, Исаак был «перерожден», но отец навсегда остался его убийцей.
Вера, дошедшая до абсурда, заставляет Авраама принять все как есть, и не задавать вопросов. Он не в праве требовать ответа, т.к. для него не существует возможности сформулировать вопрос, ибо в тот момент, когда он занес нож над головой Исаака, он совершил прыжок в абсурд, где человеческая мораль перестала существовать. Подобную иррациональность приписывает Кьеркегор и Иову, с этим соглашается русский философ Лев Шестов.
Для них Иов стал тем, кто сумел отойти от коллективного разума, и постичь Бога через собственную интуицию. [3, С. 79] Данное утверждение, на мой взгляд является ошибочным, однако верным является то, что Иову удалось уйти от коллективного разума, но это вовсе не означает, что он оторван от своего личного разума, и доверяет постижение Бога лишь собственной интуиции. Напротив, аргументы Иова, его бунт логичны, он желает вступить в полемику с Богом, вызвать его на суд, он требует ответа, а не пытается дать его вместо Бога, с помощью интуиции.
На мой взгляд Иова невозможно назвать рыцарем веры в отличии от Авраама. В этом смысле Иов и Авраам являются некими различными архетипами верующих. Вера и того и другого полноценна и истина, но один готов все принять без вопросов, беспрекословно, а второй всегда требует ответа и объяснения, всегда желает предать собственной жизни и каждому действию некую осмысленность. Притча об Иове начинается со спора Бога и сатаны. Иов был человеком набожным, богатым, вел праведную жизнь, не зная нищеты или болезни.
И сатана пытается заставить Бога усомнится в том, истинна ли вера Иова. Как верно замечает сатана легко быть благодарным за то, что есть, говорить спасибо за благо, но примет ли Иов Бога, если лишится всего? Потеряв все имущество и детей, а после здоровье и уважение окружающих Иов не отворачивается от Бога, не теряет праведность, не хулит его, лишь требует ответа: «за что?». И он получает его, однако не на прямую, Бог, как бы напоминает Иову, что он лишь часть творения, что многое было до него и будет после и не ему требовать от Бога ответа, а после удваивая его прежнее богатство вновь дарует ему здоровье и детей. [7]
Иов получил свой ответ, и он был таким - «неисповедимы пути господни», все происходит с определенной необходимостью и каждая жертва оправданна в будущем, проблема в том, что человек не способен удержать в голове огромную цепь причинно-следственных связей, а также не знает будущего и не мыслит масштабами всей Земли, он требует от Бога ответа здесь и сейчас. Трагедия Иова - это трагедия глубоко верующего человека, тот случай, когда вера, прежде априорная потребовала доказательств перед лицом сложившейся несправедливости.
Сердце Иова никогда не отвергало веру в Бога, но разум показывал, что кара, постигшая его не справедлива, в отличии от своих друзей Иов решается требовать ответа, он не может смирится со сложившимися обстоятельствами, ведь в его сердце Бог не таков, он не способен на несправедливость. Друзья Иова не сумев выявить его грех пытаются сказать, что того требует Бог и так ему угодно, Иов же знает, что Бог в силу собственной благости, и благочестивоcти Иова не мог обречь его на подобные муки без особой причины, и Иов хочет знать эту причину.
Возможно, если бы каждый человек знал за что именно он страдает, само его страдание приобрело совершенно иной оттенок, оно пропиталось бы неким героизмом и даже самопожертвованием. Бессмысленное страдание приносит лишь боль, страдание, ведущее к благу, дарует покой. Именно поэтому бунтует наш герой, он готов страдать, готов принять от Бога все, но он должен знать за что, ведь бессмысленности не приемлет сама человеческая натура. Альбер Камю рассматривая миф о Сизифе, вновь напоминает человечеству, что нет худшего наказания, чем бессмысленный труд, он сводит людей с ума.
Вся человеческая жизнь уже есть некое свершение и, если оно обессмысливается человек желает лишь умереть. Жизнь Иова стала страданием, от которого он не видел пользы никому, войны не прекратились, дети так же умирали от болезней, не исчез разбой, ни чья жизнь не стала лучше, и нет смысла в страдании Иова. Ответ Бога Иову - это иная, сложная тема, нас же интересует феномен человека верующего, однако имеющего наглость дерзновенно требовать ответа. Иов готов принять все, но не готов смириться с молчаливостью небес, его душа всегда будет терзаема вопросами: «За что? Зачем? Почему?».
Важно, что Бог не покинул Иова без ответа, и не просто даровал ему все потерянное, но лично пришел к нему, не только что бы защитить от хулы, но и что бы успокоить его душу, раздираемую противоречиями. Достоевский, в своей самой сложной работе «Братья Карамазовы» доносит нам через одного из братьев, Ивана Карамазова мысль о том, что бессмысленные страдания все же есть, и их невозможно искупить ничем, ни будущей гармонией, ни отмщением. Иван говорит: «от высшей гармонии совершенно отказываюсь, не стоит она слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка…Не стоит потому что слезки его остались неискупленными. Они должны быть искуплены, иначе не может быть и гармонии. Но чем, чем ты искупишь их? Разве это возможно?». [1, С. 274]
Для Ивана теодицея не возможна, он бунтует, он требует от Бога ответа, не за себя, но за другого, за невинного, и очевидный ответ полученный Иовом его не устраивает, не одна несправедливость не может быть оправданна, а уж тем более божественная. Герой Достоевского готов простить ошибки людей, но не божественное попущение. Как же так выходит, что страдания есть, а виновных тому нет, для Ивана это лишь «эвклидовская дичь», как он сам заявляет: «мне надо возмездие, иначе ведь я истреблю себя. И возмездие не в бесконечности где-нибудь и когда-нибудь, а здесь уже на земле, и чтоб я его сам увидал.
Я веровал, я хочу сам и видеть, а если к тому часу буду уже мертв, то пусть воскресят меня, ибо если все без меня произойдет, то будет слишком обидно. Не для того же я страдал, чтобы собой, злодействами и страданиями моими унавозить кому-то будущую гармонию. Я хочу видеть своими глазами, как лань ляжет подле льва и как зарезанный встанет и обнимется с убившим его. Я хочу быть тут, когда все вдруг узнают, для чего все так было». Однако, даже всеобщая гармония не оправдывает смерти одних только невинных детей, не оправдывает она и невинных страданий.
Иван Карамазов подобно Иову требует ответов, но в отличии от библейского персонажа вера его шаткая, на грани отрицания лишь привела его к безумию, так и не подарив ответов. Младший брат Алеша Карамазов, напротив верит в Бога, как в аксиому, принимает его целиком и подобно Иову, но ответов не требует, веря в особую божественную мудрость и бессилие разума перед Богом. Сам Достоевский, будучи глубоко верующим, в вопросах, связанных с божественным был на стороне Алеши, но и вопросы, терзающие Ивана не были ему чужды. Безвинные страдания, чем бы они не были оплачены всегда остаются страданиями.
Притча об Иове является одним из сложнейших мест во всей Библии, множество философов и теологов видят в ней различные смысловые послания. Трудно не заметить, что история Иова учит нас и тому, что отношения человека, в особенности праведного, и Бога настолько личные, что каждый, кто заслуживает ответа, получит его, стоит лишь спросить. Человеческая жизнь полна испытаний и каждый должен решить за себя верить или нет, принимать Бога или бороться с ним, идти к нему или удаляться от него. Защита Бога, его оправдание сложный и долгий процесс, не смотря на многочисленные теории и гипотезы люди сталкиваясь с личной драмой не устают повторять: «за что?!», стало быть ответ все еще не найден и каждый вынужден решать сам для себя.
Библиография:
1. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы Собрание сочинений в 15 томах. Т.9. Л.: «Наука», Ленинградское отделение, 1991 - 274 С. ISBN 978- 5-98426-123-4.
2. Кант И. Трактаты и письма М.: Рипол Классик, 2013 - 714 с. - 60 С. - ISBN 978-597390162-2.
3. Шестов Л. И. Киргегард и экзистенциальная философия (Глас вопиющего в пустыне) - М.: Водолей, 2014 - 377 с. ISBN: 978-5-91763-187-5.
4. Къеркегор С. Страх и трепет М.: Академический Проект, 2011. 254 с. - ISBN 978-5-8291-1317-9. Электронный ресурс 5. Аверинцев С.С. Новая философская энциклопедия [Электронный ресурс] // Режим доступа: URL: http://iph.ras.ru/elib/2976.html (дата обращения: 20.10.2015).
6. Головин С.Л. Христианская апологетика и мораль [Электронный ресурс] // Режим доступа: URL: http://www.youtube.com/watch?v= 68nlYMi1Q9E (дата обращения: 21.10.2015).
7. Библия онлайн Библия Книга Иова [Электронный ресурс] // Режим доступа: URL: http://bible.ucoz.com/index/kniga_iova_po_glavam/0-62 (дата обращения: 21.10.2015).
8. Лега В. П. Современная западная философия. Сёрен Кьеркегор [Электронный ресурс] // Режим доступа: URL: http://www.sedmitza.ru/ lib/text/431835/ 79 Г
СВЕЧА - 2015. РЕЛИГИЯ И РЕЛИГИОЗНОСТЬ В ЛОКАЛЬНОМ И ГЛОБАЛЬНОМ ИЗМЕРЕНИИ - III Том 30
Религия, religio и религиозность в региональном и глобальном измерении Материалы международной научной конференции 7 - 9 октября 2015 года г. Владимир