Несокрушимая и легендарная. Еще о «дедовщине», о «блатных», о нас вообще.
videoelektronic Про нашу "дедовщину" (ДМБ-87) в «учебке» радиоразведки. У меня был случай следующий: Наш призыв уже стали «черпаками» (это по терминологии хозяина этого ЖЖ - "фазаны"). К нам в роту обслуживания вдруг присылают молодого первогодку - явно блатного. Т.е. блатных так или иначе в роте было где-то не меньше трети (всё-таки Ленинград в 20 км), но никто не пользовался своими знакомствами ни до, ни после этого парня так нагло. Этот же тут же стал ходить в длительные увольнительные по приказам кого-то из штаба части. В общем, в роте он был от силы пару дней в неделю, а остальное время уезжал в Ленинград по увольнительным.
Естественно, что народу это не особо нравилось, тем более что парень был заносчивым и высокомерным. К тому времени деды-сержанты уже «дембельнулись», и я уже официально выполнял обязанности командира небольшого отделения радиомастеров, хоть и был ефрейтором. Естественно, всё шло к тому, что дадут младшего сержанта. Ещё с моего призыва был парень (тоже, кстати, блатной, но нормальный пацан), уже дослужившийся до командира взвода и до младшего сержанта. Словом, народ попросил у нас узнать, за какие такие заслуги новенький ездит постоянно в Питер. Узнали мы у командира роты это. Капитан нам показал заявление от его матери к командиру части, что у парня, типа, болеют мать и бабушка, и ему надо им помогать. В общем, эта информация как-то страсти в роте утихомирила немного. Конечно, все понимали, что без блата какого-то так не будут пускать домой, но раз действительно болеют родные, то бог с ним.
Однако, где-то через месяц или чуть больше возникло буквально ЧП.
Дело в том, что в нашей роте был ещё и автовзвод. И некоторые водители постоянно ездили по путёвкам в Ленинград. И вот, представьте, что один из «водил» вдруг видит нашего ухаживающего за больной матерью и бабушкой сслуживца прогуливающегося в обнимку с девицей на набережной Невы. На законный товарищеский вопрос: "Что ты тут делаешь?", парень-водитель был послан к какой-то матери в грубой форме. Дальше вся рота ждала этого Ромео-блатника. Однако по-товарищески поговорить не получилось, так как парень объявил, что знает законы и нажалуется на любого, кто будет его притеснять, а ездить в Ленинград всё равно будет, так как ему, в отличие от простых смертных нас, так положено!
Наш призыв в том момент уже практически руководил ротой. Т.е. деды, которым оставалось полгода служить, были, но в малом количестве. А непосредственно во взводе вообще "дед" был один, и он уже практически от службы отошёл. Так что он на наш призыв выполнить свои обязанности старослужащего только посмеялся и заявил, что ему ни фига уже не надо. Типа, "вам надо, вы и воспитывайте... Тем более, что все с лычками давно!". В общем, всё воспитание переложили товарищи на нас - сержанта и ефрейтора. Командир роты так же узнал быстро про этот эпизод с девушкой и стал реже посылать этого блатного в увольнения, стал противиться такому. Тем более, что в части подошла пора постоянных нарядов (когда вновь прибывшие курсанты ещё не приняли присягу).
В чём заключалось наше воспитание? Да в постоянных придирках к нерадивому солдату. То не так стоишь в строю, то не так пришил воротничок, то коечку не так застелил, то после отбоя встревает в разговор, хотя спать должен.
В общем, мы этого товарища изрядно «затрахали» по уставу. При этом мой приятель младший сержант обычно исполнял роль "злого начальника", а я, наоборот, как бы показно заступался за солдата, прекращая муштру иногда со словами «ну хватит, маменькин сынок уже устал. Дай отдохнуть, ему ещё на девку надо сил оставить». И т.п. Словом, всё это продолжалось где-то месяц, после чего товарищ тот попал с нами в караул.
Я, кажется, был часовым, а младший сержант уже разводящим, а этот "товарищ" в отдыхающей смене. В общем, младший сержант Мегрелишвили (так звали моего одногодку) в этот раз увлёкся. Я как раз отдыхал, просыпаюсь, вижу, как он расталкивает отдыхающего блатного парня и заставляет его идти с собой. Я сперва не придал значения, тем более, что отдых смены только начался, да и хотелось поспать. Проснулся где-то через час, пошёл в туалет. Там вижу, что сержанты курят в сторонке, а тот блатной чистит очко. Ну, я согласно своей роли (да и вообще мне это не понравилось) громко говорю, типа "Отстаньте вы от него, караул всё-же, а у него отдыхающая смена". В общем, как я теперь понимаю, парню тому мои "заступничества" были хуже, чем муштра сержанта. После моих слов он вскочил, бросил тряпку закричал: "Ну вы у меня сейчас получите!". Выбежал, оттолкнув меня из туалета. Остальные парни, стоявшие в курительном углу, только засмеялись, а мне, стоявшему в дверях, было видно, что солдат побежал в комнату, где была пирамида с автоматами. Словом, я, не долго думая, ринулся за ним следом. Когда я вбежал в комнату, то уже звенела сирена, а парень тот держал в руках автомат и пытался дрожащими руками вставить в него рожок с патронами. Надо сказать, что был он покрупнее меня, но я умудрился схватить его АК-74 за ствол и дёрнуть на себя. Завязалась драка, в результате которой, автомат оказался у меня, а парень в рыданиях и приступе истерики в углу лежать. Вбежали начальник караула (лейтенант) и все, кто не спал.
А дальше через три или четыре часа сняли весь караул. Парня того блатного сразу офицеры увели в санчасть, кажется. Отправили нас отдыхать.
К вечеру после отдыха «особисты» начали вызывать на допрос (или опрос).
В общем, интересовало их от меня то, чтобы я признался в рукоприкладстве к этому рядовому. Я, естественно, отрицал. Это было просто, так как руками я его действительно не трогал. Ещё «особиста» интересовало, почему солдат именно меня назвал, как главного обидчика? Я твердил, что парень просто ничего не умел делать, как полагается, и его просто учили тому, как надо службу нести. Учили исключительно в рамках полномочий и устава.
Потом ещё с нашей роты дергали солдат. Перепроверяли, видимо, мои и младшего сержанта показания. Видимо, ничего не нашли серьёзного. Или не хотели.
На утро командир части полковник построил полк и вывел нас двоих из строя.
«В нашей части появились старослужащие "деды"» - начал он. И дальше ругал, ругал. Закончил объявлением выговора и нескольких нарядов по службе. В общем, накрылся мой отпуск, куда я собирался через несколько дней.
Забылось всё где-то через месяц. Зато при неформальном общении сослуживцы начали нас считать "дедами" на полгода раньше срока. Всё-таки, как-никак сам полковник объявил это. Словом, были у нас некие послабления в ношении формы и распорядке дня.
Через два месяца после происшествия меня командир роты отпустил в отпуск, а Мигрелишвили дали третью лычку. Словом, сами офицеры нас не осуждали.
Парень тот блатной уже в части больше не появился. Говорили, что его сразу буквально отправили на какую-то южную "точку". А может, северную. Нас это интересовало мало. Да и не думали мы тогда про то, что могло случиться, если бы солдат оказался прово
рнее, или «особист» настойчивей.
valentin_aleksy У нас таких "блатных" не было. У нас была спортрота с какими-то своими порядками и нравами. Один человек был к нам приписан, то есть числился у нас. Но он на глаза появился не больше двух раз, причем в гражданской одежде. Да и был он с высшим образованием, после института физической культуры. Словом, жил в параллельном мире, нас не раздражал. И, может быть, зря, что не раздражал. Рассказ «Видеоэлектроника», на мой взгляд, о многом заставляет подумать. Ведь это мы в свое время вот так не заметили появления института этих «блатных». Да, они тогда, в мои времена, были не столько «блатными», сколько ужас какими «спортивными» в своих «спортротах». А что за «спортрота»? Нас как-то зимой, когда погреться бы и отдохнуть в «кубрике», погнали «болеть за «нашу» команду» на каком-то там хоккейном первенстве. Я уже тогда смотрел на это дело так, что никак не мог взять в толк, почему вон та группа спортивных бездельников «наша» и каким же таким таинственным образом эти именно бездельники, состязаясь с группой каких-то лоботрясов, якобы «защищают»(!) мою «честь»(!!!). Вот уж спасибоньки за такую «защиту»!
Я знаю, что многие со мной не согласятся. Но я вообще с тех пор выработал для себя и утвердился в определенной системе взглядов на все эти «спорты» и в особенности на толпы ротозеев и на массы «трудящихся» возле экрана телевизора, глупо глазеющих на то, как другие играют и состязаются между собой. Насчет самих «спортсменов» я просто довожу до логического вывода хорошо известную каждому тренеру истину: физкультура лечит - спорт калечит. Эти «спортсмены» в массе своей оказываются неспособны пройти обычную медкомиссию вследствие, например, вызванных «спортом» различных отклонений в сердечно-сосудистых делах. А массы созерцающих бездельников, именующих себя еще и «фанатами» и притворяющихся в испытании каких-то особых чувств к совершенно чужим им «спортсменам» и к совершенно безликим символам, - эта масса вообще подлежит лечению здоровой физкультурой. Что толку смотреть, например, бокс? Мужское занятие? - Включи порнофильм, тогда будет и впрямь «мужское». А сидеть и просто глазеть на мужиков с мощным торсом - это, если уж на то пошло, больше для женщин. При этом я всецело за то, чтобы побольше мужиков не глазело, а само пошло бы и «не по злобе» подралось бы между собой по всем правилам, в боксерских перчатках, под наблюдением строгого и справедливого рефери. Кстати, тут же и выяснится, что ничего такого хитрого в боксе нет. Меня в «учебке» как-то заставили боксировать «за батарею». За день до боя я в первый раз в жизни надел боксерские перчатки. А тут мой противник пришел вынюхивать обстановку. Спросил, какой у меня «разряд». Я небрежно переплюнул через губу, что, конечно, первый. В результате он на следующий день вышел на ринг с подкашивающимися ногами и так и толком стукнуть его не дал, потому что только и нырял в мнимые «нокдауны». Следствием этого стал слух, будто я способен быка убить одним ударом. Поэтому следующий «бой» тоже оказался таким же. А вот третий парень оказался с духом крепким, он у меня выиграл по очкам.
Так что все эти «спортроты» и вообще весь этот «спорт»- это разновидность тех «блатных», которых мы проглядели. Это они увели потом нас в свою «перестройку», поставив свои мнимые и никому ненужные занятия в привилегированное положение, устроившись паразитировать на трудной и сложной жизнедеятельности нашего общественного и экономического организма.