Русскость. 7)Русская национальная идея.
Я очень надеюсь на то, что уже в следующей главе читатель найдет достаточно убедительные аргументы и в результате перестанет следить за возней вокруг «анализов», взятых кем-то от истории, а обратит внимание на саму по себе историю - на прошлую жизнь всех живших и живущих ныне людей. Я надеюсь, что все меньше людей станут стесняться мыслить и свободно говорить в соответствии с русской философской и литературной традицией. А это значит - без стеснения заявлять, что, например, мой дед Василий играл в истории ничуть не меньшую роль, чем любой из вождей его времени. Каким образом? - Он пахал землю, сеял, делал отличные валенки и говорил по-русски!
Об обработке земли и несопоставимой важности этого дела по сравнению с победами над соловьями-разбойниками уже говорилось и еще будет сказано. Разговор о валенках как о русском чуде-оружии еще впереди. Здесь же обратим внимание на такой вклад в историю, как говорение по-русски. Десятки и сотни миллионов наших предков, да и мы сами вплоть до сегодняшнего дня ежедневно, сами того не сознавая, вершили историю, дорабатывали и передавали последующим поколениям лингвистический код нашей национальной идеи.
Эта идея зародилась еще в тех суровых сельских общинах - в «мирах», когда к нам приезжал немирный - то есть не общинный - люд в виде вооруженного отряда во главе то с потомком варяжского предводителя Рюрика, то с потомком монгольского Чингис-хана. Эта идея была ответом на пропорцию, выражающую суть государства как такового - пропорцию, подтвержденную в истории десятки раз, причем в последний раз это произошло прямо на наших глазах. Если посмотреть глазами русского землепашца на государство как таковое и попытаться выразить увиденное в современных терминах, то «формула государственности» будет выглядеть следующим образом:
Диктатура Бандитский порядок
=
Демократия Беспорядочный бандитизм
Но рамки этой пропорции не дают возможности обнаружить что-либо приемлемое для народного духа в любом государстве, будь оно хоть сто раз «демократическим», то есть беспорядочно бандитским. Это для купцов и для лэндлордов в Англии можно было найти что-то привлекательное и в рамках данной формулы, сделать акцент на демократию (то есть на беспорядочный бандитизм), огородить землю от крестьян, вынудить их уйти на пиратские корабли и затем позволять этим пиратам совершенно легально приезжать с награбленным в демократический (то есть беспорядочно бандитский) анклав, каким и был в свое время Альбион в Европе. В России не было возможности такого пути развития. Однако и душа народа не могла мириться с вечной «альтернативой» между беспорядочным бандитизмом и бандитским порядком. И поэтому гений русского народа написал свое завещание, в котором высказал свое представление о настоящем общественном устройстве, изложил свою политическую и нравственную программу на будущее. Гений народа - совокупный гений всех, говоривших по-русски и уже одним только этим вершивших историю, - сумел изложить это завещание, эту политическую и нравственную программу в одном слове из трех звуков. Все мы знаем это ключевое слово русского языка. Вот это слово:
МИР = планета + отсутствие войны + община + бытие вне церкви(!!!)
Это и есть, собственно говоря, русская национальная идея. Слияние нескольких великих понятий в одном коротком слове - это и есть тот лингвистический код, в котором эта идея заключена.
Последним своим значением русская национальная идея не в бровь, а в глаз бьет по конфессиональным детерминистам наподобие Сэмьюэла Хантингтона и по его российским последователям вроде А.Дугина, толкующим о "столкновении цивилизаций", то бишь конфессий. Но в общем и целом одна из гениальных особенностей этого слова-завещания состоит в том, что оно не носит агрессивно-рекламного характера. Его приятно переводить буквально, в полной его многозначности, на другой язык, и у иностранцев, узнающих об этой гениальной "полисемии", появляется только чувство удивленного восхищения. Это не слова типа «правоверный» или «православный», пригодные только для внутреннего употребления, но никак не для представления себя в обществе других народов, которые, получается, как бы не то неверные, не то «левославные».В отличие от этого слово «МИР» никого не оскорбляет. Оно не утверждает даже, что именно русский «мир» - русская община - призвана установить «мир в мире». Оно не исключает, что соответствующий «мир» может прийти к нам и откуда-нибудь из-за границы. И каждый раз при приходе завоевателей народ брал время на раздумье, дабы поточнее определить свое отношение к пришельцам. Тем самым он приводил в отчаяние военных стратегов сначала своей собственной страны, а спустя несколько месяцев - военных стратегов противника. Но ведь кто мог так вот заранее исключить, что «мир» едет к нам в обозе поляков, шведов, вообще Европы, объединенной сначала под главенством Франции, а потом Германии? В восьмидесятые годы каждый мог наблюдать внезапный всплеск подобных наивных (но, увы, закономерных для национального характера) настроений, которые тогда были связаны с США и с объединенной (в третий раз) Европой. Эта «волна» продолжалась достаточно долго и стала заметно спадать только после того, как западная рекламно-показательная демократия разделалась с Югославией.
Вопрос: Зачем нужно изучать национальные характеры?
Ответ: Чтобы прогнозировать поведение народа в той или иной ситуации, знать наиболее эффективные методы воздействия на народ, степень «проходимости» тех или иных программ, степень соответствия этих программ внутренним алгоритмам национального характера.
Вопрос: Не означает ли такой подход отношения к народу как к объекту экспериментов - сомнительных или даже злонамеренных?
Ответ: Может и означать. Все зависит от целей и намерений того, кто исследует и пользуется плодами полученных знаний. Знание национального характера - это оружие. Само по себе оружие не может знать, кто и в каких целях им пользуется. Ведь многим политикам и «бизнесменам» лучше было бы заранее знать, например, итоги референдумов по конституции объединенной Европы во Франции и в Голландии. Был момент после «оранжевого Майдана», когда немецкий бизнес решал вопрос о направлении весьма крупных средств, и в этой связи немцам было весьма важно прогнозировать дальнейшие трансформации политического строя на Украине и перспективы ее отношений с Россией. А это все вопросы, требующие внимательного изучения национальной психологии. Причем не только французов, голландцев или украинцев. Если, к примеру, украинцы в этом аспекте выступают в качестве объекта изучения, то национальная психология может вскрыть и специфические преломления в глазах тех, кто выступает субъектом, заказчиком исследования. Эти слова надо понимать буквально, в них нет никакой иронии. Достаточно взять двух уважаемых нами людей - Пушкина и Байрона - и почитать у одного «Полтаву», а у другого «Мазепу», как станет очевидной системная, национально-психологическая разница в восприятии и в оценке одного и того же материала. Я не берусь сейчас распространяться на тему, какой способ восприятия более объективен. Допустим, наше восприятие более затуманено. Допустим даже, что взгляд вольнолюбивого Пушкина, никогда не выезжавшего за пределы России, оказался более узким, чем у англичанина, занимавшегося свободой Греции. Но факт в том, что на Украине была, помимо Мазепы, еще и не менее колоритная историческая фигура Богдана Хмельницкого. И все это надо было учесть при направлении капиталов на Украину.
Надо сказать, что в тот момент так называемой «политологической информации» хватало. Все было на виду, и оставалось только решить одну психологическую задачку, подобную известной задачке о стакане. Надо было решить: эта Украина наполовину полна - или наполовину пуста?
Насчет немецкого бизнеса я должен сказать, что в той ситуации он психологию учесть сумел, что он весьма критически отнесся к эйфории со стороны англосаксов. Немцы послушались Герберта Хана, которому хватало мудрости Эдипа, чтобы остановиться перед «феноменом» байроновского «Мазепы» и пушкинской «Полтавы» и воскликнуть: «Но насколько же при всем родстве душ обоих поэтов различны у них взгляды на все, что изображается!»
Другое дело, что народ как совокупность всех живших и ныне живущих людей данной нации может оказаться для объективного исследователя и хорошим воспитателем. Русский народ особенно способен повлиять своей удивительной системой нравственных, этических и политических устремлений. Но тут уж железно требуется не пороть отсебятину, не придумывать всевозможную чепуху о якобы присущем только русским (ишь ты!) чувстве некой «справедливости», не сочинять другие сказки, как бы они ни ласкали слух. Тут нужно по-настоящему вникнуть во вторую сигнальную систему, расшифровать лингвистический код, которым русский народ выразил свою мечту, свою идею. Нормальный человек, расшифровавший этот великий русский нравственно-политический код, станет по особому относиться к русскому народу. Возможно, он даже скорректирует свои цели, свои представления и предпочтения. Пример такого влияния я нашел в вышеупомянутой книге немецкого исследователя Герберта Хана. Вникнув в значения и в значимость слова «мир», этот немецкий исследователь написал: «Если мы не удовлетворимся тем, чтобы рассматривать это как чистое совпадение, то нам на самом маленьком материале будет сказано бесконечно многое. Это станет лейтмотивом наших глубоких раздумий, с этим можно писать целые главы об истории русской культуры: истории уже прошедшей и, видимо, той, которая еще только будет. Можно даже прийти к заключению, что в этих трех словах, помещенных под одной духовной крышей, каждое определяется двумя остальными и только так обретает свое полное значение. Значение не только логически понятное, закрепленное в определениях, но и такое, которое еще только предстоит реализовать, которое стоит перед народным духом в качестве нравственной задачи. Согласно ей мир как бы спрашивает нас, как ему реализоваться в качестве мирной общины. Задача головокружительной глубины.»
Конечно, на пути к расшифровке русского кода обязательно встанут всякие знатоки-лингвисты и будут мешать, делая вид, будто им точно известна граница между республикой синонимия и царством омонимов. Они станут сбивать с толку своими разъяснениями о разных графических написаниях в разное время. Их гомон и их толкотня может затруднить постижение логики русского народа. А она очень проста! Наш народ использовал одно и то же сочетание всего из трех звуков и соединил в едином звуковом образе четыре казалось бы совершенно разноплановых понятия. В результате получился логически-звуковой образ неслыханный как по исполинскому объему включенных в него понятий, так и по их глубочайшему ОБЩЕМУ СМЫСЛУ. Вся Земля и даже вся Вселенная + человеческое сообщество + отсутствие войны + вообще вся жизнь за вычетом церковной = МИР!!!
«Русская идея» - это всемирная светская община без войн!
(Продолжение следует)