Про кино
На днях несколько фильмов посмотрел. Не то, чтобы смотрел, а перематывал, в одну или другую сторону. Их ведь, что с начала смотри, что с конца, - разница невелика.
Я понимаю, оригинальных сюжетов уже нет. Но когда они, что в Европе, что в Америке, что в Азии, как один, стандартны, становится уже не скучно, а грустно.
Если в кадре одинокий представитель мужского пола - неважно, полицейский, бандит, служащий, лицо неопределённых занятий, - в половине случаев по соседству оказывается, чаще всего, одинокая, молодая дама с ребёнком, почему-то обычно девочкой.
Дитя, зачастую не старше 15-ти, естественно, лишённое родительской заботы, ласки и внимания, без видимого повода тут же выказывает к означенному субъекту нездоровый интерес (другой ребятни в кадре, конечно, нет; да это и понятно - демографический кризис, один цветок жизни на городской район норма; другая норма - то, что маман должна быть или нищенкой, или наркоманкой, а лучше и той, и другой сразу).
Мужчина, поначалу отвергающий трогательные проявления детского внимания, постепенно смиряется и между двумя одинокими сердцами (ну да, само собой, половозрелая мужская особь, с виду вполне здоровая и лишённая явных признаков уродства, обязана быть одинока и лишена женского внимания - сейчас это тоже, своего рода, эталон) завязывается нежная, трогательная дружба (хорошо хоть в кадре до явных проявлений педофилии не доходящая). Конечно, герой может и мамашу пользовать, но это уже явное искажение действительности и моветон, уважающие себя кинематографисты подобной фальши избегают.
Дальнейшее не имеет большого значения, кого-то убьют, кого-то спасут, кого-то полюбят или другим способом отымеют. Простор для фантазии в этой области не ограничен.
Ещё отчего-то персонажи с тупым упорством кладоискателя, промышляющего в городской канализации, осведомляются друг у друга: «Ты в порядке?». Те, к кому этот образец проявления невиданно щедрого человеческого участия адресован, с не меньшим упрямством твердят: «Да, да, в порядке, в полном». И это вместо того, чтобы заорать благим матом: «В каком, мать твою, порядке?!! Ты что, сука, не видишь, что меня только что ограбили, зарезали, унизили, изнасиловали, я лежу, в слезах и крови, с переломанными конечностями после падения с крыши стоэтажного небоскрёба, осколки костей разбросаны в радиусе двух кварталов, дом взорван, имущество описано кредиторами, родных свёл в могилу гонконгский грипп, а любимое домашнее животное переехали два грузовика и сожрали инопланетяне…». Но нет - для них это естественное проявления порядка в этом, и без того, ненадёжном мире. Адепты стоицизма, что сказать.
Кстати, по поводу изнасилований. Поскольку сюжеты не отличаются разнообразием, авторы стараются оживить их отсутствием здравомыслия и разумных мотиваций в поведении действующих лиц. Особы, тут уже обычно женского пола, по большей части в пределах детородного возраста, наряжаются в минимум одежды или, скорее, её отсутствие, отправляются в наиболее злачное в округе место, которого стараются избегать даже в конец отчаявшиеся проститутки, напиваются там до полубесчувствия, демонстрируя развязность и непринуждённость порнозвёзд на фотосессиях, отправляются с незнакомцами в местечко поглуше да поотдалённее, устраивают там лесби-танцы, на предложение осмотреть спальню реагируют с оживлением этнографа, обнаружившего невиданные доселе артефакты…
А затем, оставшийся метраж ленты, источают скорбь, стоны, жалобы и с гордостью инвалида войны и оскорблённым достоинством жены Цезаря вопрошают себя и окружающих - как же их, таких скромных, непорочных и романтичных посмели обесчестить какие-то негодяи. Хотя в этом случае, если кто незаслуженно и пострадал, то зрители, нагло ошельмованные бесцеремонными авторами. Зритель, он, в массе своей, ещё не осознал, что молодица, желающая отрываться не по-детски, должна вызывать сострадание. Он, по глупости и ограниченности, видит блядь, слабую на передок, как в народе говорят, до него не доходит, что блядь - тоже человек и ей сочувствовать надо. Он скорее слёзы прольёт над долей психопатки, детей истребляющей, если та мамаша, одинокая и несчастная.
И напоследок. Я понимаю, здравомыслие и мотивации могут быть разными, но если вас преследует серийный убийца или другой негодяй, твёрдо намеревающийся лишить вас вашей драгоценной жизни, к тому же, в особо извращённой форме, и вам удалось, воспользовавшись моментом или смекалкой, оглушить его, а то и лишить на некоторое время признаков сознания, то скажите, какого хера вы не завершаете начатое, добивая мерзавца любыми подручными средствами, а с визгом и криками убегаете, словно приглашая его продолжить погоню. Вы бы ему ещё искусственное дыхание сделали.
До этого вы были так смелы, что обнаружив дом, залитый кровью и заваленный трупами, вместо того, чтобы звать на помощь, совались во все тёмные комнаты, попутно обследуя, оснащённые орудиями пыток, подвалы. Если вы не важняк из местной прокуратуры или крутой агент интерпола, а простой гражданин или, опять-таки, чаще всего, субтильная гражданка, то подобные подвиги лучше совершать с поддержкой отряда из десятка рэмбо. Но это будет не так интересно и поучительно. Ни вам, ни кинематографистам, ни другим любознательным зрителям.
Я понимаю, оригинальных сюжетов уже нет. Но когда они, что в Европе, что в Америке, что в Азии, как один, стандартны, становится уже не скучно, а грустно.
Если в кадре одинокий представитель мужского пола - неважно, полицейский, бандит, служащий, лицо неопределённых занятий, - в половине случаев по соседству оказывается, чаще всего, одинокая, молодая дама с ребёнком, почему-то обычно девочкой.
Дитя, зачастую не старше 15-ти, естественно, лишённое родительской заботы, ласки и внимания, без видимого повода тут же выказывает к означенному субъекту нездоровый интерес (другой ребятни в кадре, конечно, нет; да это и понятно - демографический кризис, один цветок жизни на городской район норма; другая норма - то, что маман должна быть или нищенкой, или наркоманкой, а лучше и той, и другой сразу).
Мужчина, поначалу отвергающий трогательные проявления детского внимания, постепенно смиряется и между двумя одинокими сердцами (ну да, само собой, половозрелая мужская особь, с виду вполне здоровая и лишённая явных признаков уродства, обязана быть одинока и лишена женского внимания - сейчас это тоже, своего рода, эталон) завязывается нежная, трогательная дружба (хорошо хоть в кадре до явных проявлений педофилии не доходящая). Конечно, герой может и мамашу пользовать, но это уже явное искажение действительности и моветон, уважающие себя кинематографисты подобной фальши избегают.
Дальнейшее не имеет большого значения, кого-то убьют, кого-то спасут, кого-то полюбят или другим способом отымеют. Простор для фантазии в этой области не ограничен.
Ещё отчего-то персонажи с тупым упорством кладоискателя, промышляющего в городской канализации, осведомляются друг у друга: «Ты в порядке?». Те, к кому этот образец проявления невиданно щедрого человеческого участия адресован, с не меньшим упрямством твердят: «Да, да, в порядке, в полном». И это вместо того, чтобы заорать благим матом: «В каком, мать твою, порядке?!! Ты что, сука, не видишь, что меня только что ограбили, зарезали, унизили, изнасиловали, я лежу, в слезах и крови, с переломанными конечностями после падения с крыши стоэтажного небоскрёба, осколки костей разбросаны в радиусе двух кварталов, дом взорван, имущество описано кредиторами, родных свёл в могилу гонконгский грипп, а любимое домашнее животное переехали два грузовика и сожрали инопланетяне…». Но нет - для них это естественное проявления порядка в этом, и без того, ненадёжном мире. Адепты стоицизма, что сказать.
Кстати, по поводу изнасилований. Поскольку сюжеты не отличаются разнообразием, авторы стараются оживить их отсутствием здравомыслия и разумных мотиваций в поведении действующих лиц. Особы, тут уже обычно женского пола, по большей части в пределах детородного возраста, наряжаются в минимум одежды или, скорее, её отсутствие, отправляются в наиболее злачное в округе место, которого стараются избегать даже в конец отчаявшиеся проститутки, напиваются там до полубесчувствия, демонстрируя развязность и непринуждённость порнозвёзд на фотосессиях, отправляются с незнакомцами в местечко поглуше да поотдалённее, устраивают там лесби-танцы, на предложение осмотреть спальню реагируют с оживлением этнографа, обнаружившего невиданные доселе артефакты…
А затем, оставшийся метраж ленты, источают скорбь, стоны, жалобы и с гордостью инвалида войны и оскорблённым достоинством жены Цезаря вопрошают себя и окружающих - как же их, таких скромных, непорочных и романтичных посмели обесчестить какие-то негодяи. Хотя в этом случае, если кто незаслуженно и пострадал, то зрители, нагло ошельмованные бесцеремонными авторами. Зритель, он, в массе своей, ещё не осознал, что молодица, желающая отрываться не по-детски, должна вызывать сострадание. Он, по глупости и ограниченности, видит блядь, слабую на передок, как в народе говорят, до него не доходит, что блядь - тоже человек и ей сочувствовать надо. Он скорее слёзы прольёт над долей психопатки, детей истребляющей, если та мамаша, одинокая и несчастная.
И напоследок. Я понимаю, здравомыслие и мотивации могут быть разными, но если вас преследует серийный убийца или другой негодяй, твёрдо намеревающийся лишить вас вашей драгоценной жизни, к тому же, в особо извращённой форме, и вам удалось, воспользовавшись моментом или смекалкой, оглушить его, а то и лишить на некоторое время признаков сознания, то скажите, какого хера вы не завершаете начатое, добивая мерзавца любыми подручными средствами, а с визгом и криками убегаете, словно приглашая его продолжить погоню. Вы бы ему ещё искусственное дыхание сделали.
До этого вы были так смелы, что обнаружив дом, залитый кровью и заваленный трупами, вместо того, чтобы звать на помощь, совались во все тёмные комнаты, попутно обследуя, оснащённые орудиями пыток, подвалы. Если вы не важняк из местной прокуратуры или крутой агент интерпола, а простой гражданин или, опять-таки, чаще всего, субтильная гражданка, то подобные подвиги лучше совершать с поддержкой отряда из десятка рэмбо. Но это будет не так интересно и поучительно. Ни вам, ни кинематографистам, ни другим любознательным зрителям.