Грех или преступление? Личная репутация или административное наказание? Реплика в глобальном споре.
Скопирую сюда для памяти мой вчерашний фейсбуковский статус, который вызвал некоторый интерес. Поводом послужила скандальная история в ведущем российском независимом издании Медуза (мой предыдущий пост " О портрете пресс-секретаря МИДа Марии Захаровой на "Медузе" был посвящен разбору одной из их публикаций, но это всего лишь совпадение). Если кто не в курсе (что вряд ли - вокруг этой скандальной истории возник воистину вселенский шум во всех сегментах информационного пространства), то следующие две публикации (одна - "внешняя" на русском), друга - от самих виновников торжества - на английском) обеспечат контекст с массой ссылок:
Главред "Медузы" Иван Колпаков ушел в отставку из-за скандала с харассментом
A Harassment Scandal at Meduza
Тема такая, что нормальная дискуссия кажется в данный момент невозможной, и многочисленные фнйсбуковские треды это подтвердили. У популярных авторов просто дым стоит коромыслом. Хвала Аллаху, я не являюсь популярным автором. Но и комменты под данным текстом в моем фейсбуке от моих уважаемых друзей это лишний раз подтвердили. И тем не менее.
Но Are we confusing sins with crimes? Воспользуюсь этим выражением из недавно опубликованной в одном английском издании колонки, чтобы проговорить одну мысль, которая в этом приобретшем вселенский характер обсуждении как-то не очень звучит. Эта мысль не обязательно жестко привязана к конктретной истории с Медузой (она - только повод). Но и навеяна массой других аналогичных историй, в которых нет российской специфики. Я бы мог проиллюстрировать это высказывание британскими (не говоря об американских) примерами. Но в этом лаконичном по моим стандартам я хотел бы остаться на более абстрактном уровне.
Чего я не вполне понимаю: почему чуть ли не по умолчанию считается (и в контексте всех этих историй все время звучит) - если человека за такого рода нехорошее поведение не уволили (а то и не посадили), то значит, он и наказания избежал. Ведь публичная огласка с сопутствующим публичным же осуждением чуть ли не из каждого утюга - это и есть худшее из возможных наказание. Особенно для статусных людей. Потому что это удар по репутации, в обсуждающихся ныне случаях - несмываемое на этой репутации пятно. В таких случаях человек, как правило, и сам - и скорее рано, чем поздно - сочтет за благо оставить свою должность (если его проблематичное поведение к специфике занимаемого им поста можно привязать). Но у нас само понятие репутации размыто. Поэтому только административное или уголовное преследование мы считаем наказанием. Общественное или личное публично выраженное порицание мы не считаем наказанием. Нам нужно участие государства или начальства с их силовыми инструментами, тогда можно считать, что наказание состоялось. И мы считаем это нормальным.
Удивительно, что такого рода сознание, которое лично я считаю (возможно, по своей наивности) архаичным, присуще наиболее прогрессистским социальным группам. Которые, используя самые современные средства социальной коммуникации, достигли невероятного прогресса в мобилизации голосов отдельных индивидов (активистов и сочувствующих) в слаженно и громко звучащий с высот прокламируемого морального превосходства хор, забивающий любые, даже робкие возражения. Хор, чрезвычайно эффективный в осуждении провинившегося. Характерно, что даже при лучших намерениях неравнодушных активистов, такого рода осуждение неизбежно скатывается в коллективную травлю. Эффективность и громкость такого рода неформальных публичных процессов таковы, что даже если не просматривается отчетливой политической подоплеки (что не есть случай Медузы) и даже если государство и/или начальство поначалу не считали нужным вмешиваться (ввиду, например, квалификации чьего-то проступка как относящегося к частной жизни людей), то в конечном итоге они чувствуют себя обязанными вмешаться. А инструменты для такого вмешательства у них известно какие, уж точно не отличающиеся деликатностью и вниманием к нюансам. В том числе нюансам отдельной человеческой судьбы. В том числе и судьбы (профессиональной и личной) того человека, который не был признан виновным согласно надлежащим процедурам с установлением реальных фактов в состязательном процессе. Приговор вынесен, обжалованию не подлежит.
Необходимый дисклеймер: это я не к тому, что за «такие» дела не надо увольнять, а в каких-то случаях и уголовно преследовать. Если есть основания по закону - можно и нужно. Но уголовные кодексы и корпоративные правила не определяют, не должны и не могут определять саму сущность отношений людей. И к людям. Отношения эти должны основываться на более широких и менее формальных, чем спущенные сверху государством или начальством, ценностных ориентирах. Но эти ориентиры в данный исторический момент оказались размыты, они на наших глазах пришли в движение и достаточно радикально меняются. Но при всем этом фундаментальные ценности ведь остаются теми же. В том числе: репутация больше занимаемой должности. Грех не обязательно является преступлением. И отвечать за грехи - это процесс личный, даже экзистенциальный, а не административный. Разве не так? Даже если "грех" не рассматривать в религиозном контексте.
P.S. Некоторые комменты под этим текстом. За исключением последнего, я приведу только "титульные" комменты - интересующиеся веткой дискуссиии, инициированной данной комментом, могут пройти в фейсбук по ссылке, данной в начале поста. С одним, впрочем, исключением (см. последний коммент) , где я привожу свой развернутый ответ. Можно констатировать, что мои призывы воспринимать текст не только в контексте скандала в Медузе, успеха не имели.
Victoria Musvik: Слушайте, у меня муж работает в американской компании. Говорит, что однозначно бы уволили мгновенно. Слишком большая exposure и поведение, не соответствующее посту. Привёл мне случаи - всегда про то, что наказывают старшего по должности за злоупотребление в контексте личных отношений с тем, кто ниже в иерархии . Репутация потому и работает не в России, что есть и вот такие меры. А не потому, что все такие продвинутые.
Lera Kurmakaeva: Просто то, что sins - штука, не имеющая последствий, это очень российская концепция.
Arseniy Rastorguev: Наверное потому что, если человека по итогам какой-то такой истории не уволили, это означает, что всем остальным его коллегам и тем, кто пострадал от его подведения, дали понять, что это ОК, что их унижение, боль и пр. - приемлемая цена для организации ради сохранения персонажа.
Ivan Babitski: Так это как раз американская специфика, нередко заимствуемая под видом прогрессивной. Американское (и английское) общество по сравнению с обобщённой Францией исторически отсталое в социальном отношении и прогрессивное в экономическом, грубо говоря, и тут его предсказуемо бросает из крайности в крайность. Если расовые законы и уголовное преследование за гомосексуализм были на памяти ныне живых людей, а не когда-то до взятия Бастилии, то понятно, что и страсти будут куда живее)
Egor Petrov: ну вот у депутата слуцкого было очень много публичного осуждения, даже попытка бойкота была, однако никаких административных санкций к нему не применили. осталось ли у вас ощущение, что эта ситуация разрешилась справедливо и "худшего из возможных наказаний" тут было достаточно?
Anastasia Kirilenko: Как раз к статье никто не взывает, потому что уголовки там нет. Она не была подчинённой, была шутка "а потом человек ушел". Свидетельств , кстати, нет, типа видеонаблюдения. Ну какой суд? Харасмент - принуждение подчинённых к сексу - не о том. Поэтому все и решают по понятиям, как и принято в России. "Кто мы сегодня такой, Фейсбук?" Эксперт по харасменту. Это плевок в сторону настоящих экспертов - организаций жертв насилия.
Natalia Rubinstein: Компанейщина отвратительна. "Попал под раздачу" - и всё!
Grigory Kislin: Да, у меня давно ощущение, что у коллективной травли просто нет никаких checks and balances, и не похоже, что об этом серьёзно задумываются. И это проблема в первую очередь западная.
Konstantin Zilberburg: так человек и уволился сам, пятно на репутации сработало само. На самом деле нет и это далеко не самое худшее наказание и не наказание вообще). огласка - это вообще не наказание, это прямое последствие.
Yuri Bogdanov: Конечно, отвечать за грехи - процесс личный. Вот Колпаков и отвечает - сам подал в отставку. Это не вернёт работу уволившемуся айтишнику, который со своей женой сейчас после испытанного унижения будет ещё и «пыль глотать» с переездом и поиском работы, но Колпаков в этой ситуации уходит с высоко поднятой головой под аплодисменты. Понятно, что это в какой-то степени ad hominem, но я - отец дочери. И отставка в этой ситуации не уберёт мои гипотетические чувства, но добавит уверенности, что в аналогичном случае в следующийраз в случае с чужой дочерью кто-то подумает и остановится.
VA: Не думаю. чтобы Вы желали (оказавшись в проблемной ситуации) таких "аплодисментов". "пыль глотать"?! Хм... А мой текст, что я уже много раз подчеркнул, не о ситуации в Медузе. Она - лишь повод.
Yuri Bogdanov: Не понял реплику. Конечно, я не желаю айтишнику пыль глотать - в это ситуации, в которой про него все забыли, мне его жалко так же, как и его жену. И понятно, что что бы я не сделал плохого, я бы себе не желал никаких ужасных последствий внешних - конечно, я бы хотел, чтобы все ограничилось моими внутренними переживаниями. И моя реплика - не только о Медузе, хоть и отталкивается от неё. Подчеркну это, для протокола.
VA: Вы заставили меня (который, повторяю, писал текст не о Медузе) погрузиться в эту историю чуть поглубже (прочитал, кстати, и разговор с Вашим участием под статусом Андрея Громова, не увидел в его выражении сочувствия Колпакову "аплодисментов" - это скорее сожаление, что так все нелепо и неприятно для всех действующих лиц сложилось. И нежелание ставить крест на человеке, с которым он, судя по всему, не один год дружит). Но главное, я выяснил, что пострадавший айтишник - очень высококвалифицированный специалист, да и жена его - молодой успешный профессионал. Они несомненно будут востребованы как специалисты, муж - уж точно (это я как специалист, не чуждый его области говорю). Да, обстоятельства, после которых он (он сам! потому что считал, что его достоинство задето и даже отказался от компенсации, что делает ему честь, а также говорит об уверенности в завтрашнем дне) принял решение оставить данную работу, не самые приятные. Но он точно не пропадет.
Почему Вы эту его ситуацию описываете столь нарочито драматично, с использованием совершенно запредельной лексики ("будет ещё и «пыль глотать» с переездом и поиском работы") - совершенно непонятно. Разве что для искусственного повышения градуса истерии, который и так для этой истории (крайне неприятной, но вполне тривиальной, если не мелкой на фоне многих других событий) слишком высок. Собственно, именно этим искусственным нагнетанием и занимаются его (судя по всему, непрошеные) "защитники", которые по факту в его публичное "унижение" внесли не меньший вклад, чем непосредственный виновник. Вопреки Вашему утверждению "про него все забыли", его косточки его "защитники" перебирали с той же активностью, как и те, кто предъявляли к его поведению (с жалобой и т.д) претензии. Для него, его достоинства, было бы лучше, если бы его так не "защищали". Весь этот раздутый скандал принес всем действующим лицам (включая Медузу как издание) только неприятности, и большие. В выигрыше только "активисты", просто купающиеся в своем моральном превосходстве, ощущение которого для многих их них - и есть самое главное. Ну и "власти" со своими лоялистами. "Подчеркну это, для протокола".
Главред "Медузы" Иван Колпаков ушел в отставку из-за скандала с харассментом
A Harassment Scandal at Meduza
Тема такая, что нормальная дискуссия кажется в данный момент невозможной, и многочисленные фнйсбуковские треды это подтвердили. У популярных авторов просто дым стоит коромыслом. Хвала Аллаху, я не являюсь популярным автором. Но и комменты под данным текстом в моем фейсбуке от моих уважаемых друзей это лишний раз подтвердили. И тем не менее.
Но Are we confusing sins with crimes? Воспользуюсь этим выражением из недавно опубликованной в одном английском издании колонки, чтобы проговорить одну мысль, которая в этом приобретшем вселенский характер обсуждении как-то не очень звучит. Эта мысль не обязательно жестко привязана к конктретной истории с Медузой (она - только повод). Но и навеяна массой других аналогичных историй, в которых нет российской специфики. Я бы мог проиллюстрировать это высказывание британскими (не говоря об американских) примерами. Но в этом лаконичном по моим стандартам я хотел бы остаться на более абстрактном уровне.
Чего я не вполне понимаю: почему чуть ли не по умолчанию считается (и в контексте всех этих историй все время звучит) - если человека за такого рода нехорошее поведение не уволили (а то и не посадили), то значит, он и наказания избежал. Ведь публичная огласка с сопутствующим публичным же осуждением чуть ли не из каждого утюга - это и есть худшее из возможных наказание. Особенно для статусных людей. Потому что это удар по репутации, в обсуждающихся ныне случаях - несмываемое на этой репутации пятно. В таких случаях человек, как правило, и сам - и скорее рано, чем поздно - сочтет за благо оставить свою должность (если его проблематичное поведение к специфике занимаемого им поста можно привязать). Но у нас само понятие репутации размыто. Поэтому только административное или уголовное преследование мы считаем наказанием. Общественное или личное публично выраженное порицание мы не считаем наказанием. Нам нужно участие государства или начальства с их силовыми инструментами, тогда можно считать, что наказание состоялось. И мы считаем это нормальным.
Удивительно, что такого рода сознание, которое лично я считаю (возможно, по своей наивности) архаичным, присуще наиболее прогрессистским социальным группам. Которые, используя самые современные средства социальной коммуникации, достигли невероятного прогресса в мобилизации голосов отдельных индивидов (активистов и сочувствующих) в слаженно и громко звучащий с высот прокламируемого морального превосходства хор, забивающий любые, даже робкие возражения. Хор, чрезвычайно эффективный в осуждении провинившегося. Характерно, что даже при лучших намерениях неравнодушных активистов, такого рода осуждение неизбежно скатывается в коллективную травлю. Эффективность и громкость такого рода неформальных публичных процессов таковы, что даже если не просматривается отчетливой политической подоплеки (что не есть случай Медузы) и даже если государство и/или начальство поначалу не считали нужным вмешиваться (ввиду, например, квалификации чьего-то проступка как относящегося к частной жизни людей), то в конечном итоге они чувствуют себя обязанными вмешаться. А инструменты для такого вмешательства у них известно какие, уж точно не отличающиеся деликатностью и вниманием к нюансам. В том числе нюансам отдельной человеческой судьбы. В том числе и судьбы (профессиональной и личной) того человека, который не был признан виновным согласно надлежащим процедурам с установлением реальных фактов в состязательном процессе. Приговор вынесен, обжалованию не подлежит.
Необходимый дисклеймер: это я не к тому, что за «такие» дела не надо увольнять, а в каких-то случаях и уголовно преследовать. Если есть основания по закону - можно и нужно. Но уголовные кодексы и корпоративные правила не определяют, не должны и не могут определять саму сущность отношений людей. И к людям. Отношения эти должны основываться на более широких и менее формальных, чем спущенные сверху государством или начальством, ценностных ориентирах. Но эти ориентиры в данный исторический момент оказались размыты, они на наших глазах пришли в движение и достаточно радикально меняются. Но при всем этом фундаментальные ценности ведь остаются теми же. В том числе: репутация больше занимаемой должности. Грех не обязательно является преступлением. И отвечать за грехи - это процесс личный, даже экзистенциальный, а не административный. Разве не так? Даже если "грех" не рассматривать в религиозном контексте.
P.S. Некоторые комменты под этим текстом. За исключением последнего, я приведу только "титульные" комменты - интересующиеся веткой дискуссиии, инициированной данной комментом, могут пройти в фейсбук по ссылке, данной в начале поста. С одним, впрочем, исключением (см. последний коммент) , где я привожу свой развернутый ответ. Можно констатировать, что мои призывы воспринимать текст не только в контексте скандала в Медузе, успеха не имели.
Victoria Musvik: Слушайте, у меня муж работает в американской компании. Говорит, что однозначно бы уволили мгновенно. Слишком большая exposure и поведение, не соответствующее посту. Привёл мне случаи - всегда про то, что наказывают старшего по должности за злоупотребление в контексте личных отношений с тем, кто ниже в иерархии . Репутация потому и работает не в России, что есть и вот такие меры. А не потому, что все такие продвинутые.
Lera Kurmakaeva: Просто то, что sins - штука, не имеющая последствий, это очень российская концепция.
Arseniy Rastorguev: Наверное потому что, если человека по итогам какой-то такой истории не уволили, это означает, что всем остальным его коллегам и тем, кто пострадал от его подведения, дали понять, что это ОК, что их унижение, боль и пр. - приемлемая цена для организации ради сохранения персонажа.
Ivan Babitski: Так это как раз американская специфика, нередко заимствуемая под видом прогрессивной. Американское (и английское) общество по сравнению с обобщённой Францией исторически отсталое в социальном отношении и прогрессивное в экономическом, грубо говоря, и тут его предсказуемо бросает из крайности в крайность. Если расовые законы и уголовное преследование за гомосексуализм были на памяти ныне живых людей, а не когда-то до взятия Бастилии, то понятно, что и страсти будут куда живее)
Egor Petrov: ну вот у депутата слуцкого было очень много публичного осуждения, даже попытка бойкота была, однако никаких административных санкций к нему не применили. осталось ли у вас ощущение, что эта ситуация разрешилась справедливо и "худшего из возможных наказаний" тут было достаточно?
Anastasia Kirilenko: Как раз к статье никто не взывает, потому что уголовки там нет. Она не была подчинённой, была шутка "а потом человек ушел". Свидетельств , кстати, нет, типа видеонаблюдения. Ну какой суд? Харасмент - принуждение подчинённых к сексу - не о том. Поэтому все и решают по понятиям, как и принято в России. "Кто мы сегодня такой, Фейсбук?" Эксперт по харасменту. Это плевок в сторону настоящих экспертов - организаций жертв насилия.
Natalia Rubinstein: Компанейщина отвратительна. "Попал под раздачу" - и всё!
Grigory Kislin: Да, у меня давно ощущение, что у коллективной травли просто нет никаких checks and balances, и не похоже, что об этом серьёзно задумываются. И это проблема в первую очередь западная.
Konstantin Zilberburg: так человек и уволился сам, пятно на репутации сработало само. На самом деле нет и это далеко не самое худшее наказание и не наказание вообще). огласка - это вообще не наказание, это прямое последствие.
VA: Не думаю. чтобы Вы желали (оказавшись в проблемной ситуации) таких "аплодисментов". "пыль глотать"?! Хм... А мой текст, что я уже много раз подчеркнул, не о ситуации в Медузе. Она - лишь повод.
Yuri Bogdanov: Не понял реплику. Конечно, я не желаю айтишнику пыль глотать - в это ситуации, в которой про него все забыли, мне его жалко так же, как и его жену. И понятно, что что бы я не сделал плохого, я бы себе не желал никаких ужасных последствий внешних - конечно, я бы хотел, чтобы все ограничилось моими внутренними переживаниями. И моя реплика - не только о Медузе, хоть и отталкивается от неё. Подчеркну это, для протокола.
VA: Вы заставили меня (который, повторяю, писал текст не о Медузе) погрузиться в эту историю чуть поглубже (прочитал, кстати, и разговор с Вашим участием под статусом Андрея Громова, не увидел в его выражении сочувствия Колпакову "аплодисментов" - это скорее сожаление, что так все нелепо и неприятно для всех действующих лиц сложилось. И нежелание ставить крест на человеке, с которым он, судя по всему, не один год дружит). Но главное, я выяснил, что пострадавший айтишник - очень высококвалифицированный специалист, да и жена его - молодой успешный профессионал. Они несомненно будут востребованы как специалисты, муж - уж точно (это я как специалист, не чуждый его области говорю). Да, обстоятельства, после которых он (он сам! потому что считал, что его достоинство задето и даже отказался от компенсации, что делает ему честь, а также говорит об уверенности в завтрашнем дне) принял решение оставить данную работу, не самые приятные. Но он точно не пропадет.
Почему Вы эту его ситуацию описываете столь нарочито драматично, с использованием совершенно запредельной лексики ("будет ещё и «пыль глотать» с переездом и поиском работы") - совершенно непонятно. Разве что для искусственного повышения градуса истерии, который и так для этой истории (крайне неприятной, но вполне тривиальной, если не мелкой на фоне многих других событий) слишком высок. Собственно, именно этим искусственным нагнетанием и занимаются его (судя по всему, непрошеные) "защитники", которые по факту в его публичное "унижение" внесли не меньший вклад, чем непосредственный виновник. Вопреки Вашему утверждению "про него все забыли", его косточки его "защитники" перебирали с той же активностью, как и те, кто предъявляли к его поведению (с жалобой и т.д) претензии. Для него, его достоинства, было бы лучше, если бы его так не "защищали". Весь этот раздутый скандал принес всем действующим лицам (включая Медузу как издание) только неприятности, и большие. В выигрыше только "активисты", просто купающиеся в своем моральном превосходстве, ощущение которого для многих их них - и есть самое главное. Ну и "власти" со своими лоялистами. "Подчеркну это, для протокола".