Две истории
Два эти события разбудили во мне нечто серьёзное. Оба произошли в раннем детстве, и оба - благодаря моей маме.
В первом случае мы шли с ней из детского сада. День был солнечный. Весна. Я вдруг увидел жука, весело спешащего по своим делам, и моментально притопнул его ногой. Мама всёго-то и сказала: «Ты что делаешь? Ему же больно». И вдруг я понял, что ему может быть так же больно, как мне. Меня охватил ужас. Я смотрел на корчащегося жука, и мне было и стыдно, и больно, и ничего нельзя было вернуть.
В другой раз, когда я уже пошёл в школу, мама рассказала мне о своём учителе пения. У них в деревне учителем пения был скрипач. Никого не интересовало, как скрипач попал в деревню. Он был немец, а время было послевоенное. Мальчишки его не слушались. Под скрипку петь было невозможно, поэтому он просто закрывал глаза и весь урок только играл. Кто-то (как мама) слушал его, затаив дыхание, но мальчишки в основном дурачились. Однажды на перемене они сломали скрипку «фашисту» потому, что он их достал. Урок всё равно состоялся, но учитель просто стоял перед ними со сломанной скрипкой в руках и плакал. Я до сих пор чувствую его боль. Я как будто виноват перед ним. Сейчас я вам рассказываю эту историю, и значит он жил не зря.
(Следующий), (Продолжение), (Дефрагментация памяти), (Содержание)
В первом случае мы шли с ней из детского сада. День был солнечный. Весна. Я вдруг увидел жука, весело спешащего по своим делам, и моментально притопнул его ногой. Мама всёго-то и сказала: «Ты что делаешь? Ему же больно». И вдруг я понял, что ему может быть так же больно, как мне. Меня охватил ужас. Я смотрел на корчащегося жука, и мне было и стыдно, и больно, и ничего нельзя было вернуть.
В другой раз, когда я уже пошёл в школу, мама рассказала мне о своём учителе пения. У них в деревне учителем пения был скрипач. Никого не интересовало, как скрипач попал в деревню. Он был немец, а время было послевоенное. Мальчишки его не слушались. Под скрипку петь было невозможно, поэтому он просто закрывал глаза и весь урок только играл. Кто-то (как мама) слушал его, затаив дыхание, но мальчишки в основном дурачились. Однажды на перемене они сломали скрипку «фашисту» потому, что он их достал. Урок всё равно состоялся, но учитель просто стоял перед ними со сломанной скрипкой в руках и плакал. Я до сих пор чувствую его боль. Я как будто виноват перед ним. Сейчас я вам рассказываю эту историю, и значит он жил не зря.
(Следующий), (Продолжение), (Дефрагментация памяти), (Содержание)