Осип-Лиля-Маяковский
Рассказ из первых уст: Несколько слов об одной из самых скандальных семей XX века
Пожалуй, только ленивый не интересовался историей любви Владимира Маяковского и Лили Брик. В этом ярком союзе важную роль играл еще один человек, первый муж Лили - Осип. Долгое время все трое жили в одной квартире, а в голодные и холодные годы ютились в единственной отапливаемой комнате, что, конечно, не могло не вызвать множество разных слухов. Мы не беремся их развенчивать, но хотим дать слово той, что свела с ума одного из лучших русских поэтов XX века и до конца жизни сумела сохранить прекрасные отношения с бывшим мужем.
Публикуем отрывок из очерка Лили Юрьевны Брик «Воспоминания об Осипе Брике»:
Приходится писать, как было на самом деле. Слишком много врут, даже для очевидцев слишком много. Слишком много домыслов - вольных или невольных. Больше вольных.
Писать не хочется. Не хочется вспоминать. Только начнешь, а «уже у нервов подкашиваются ноги...».
Итак, Володя влюбился в меня сразу и навсегда, также как Ося влюбился в Володю. Я говорю - навсегда, навеки, оттого, что это останется в веках, и не родился еще тот богатырь, который сотрет эту любовь с лица земли. Разве что земля «рухнет», а тогда - все равно.
Я уже писала о том, что Володя пришел к нам, сразу посвятил мне «Облако» и с тех пор посвящал мне каждую строчку.
Володя не просто влюбился в меня, он напал на меня, это было нападение.
Два с половиной года у меня не было спокойной минуты - буквально. Я сразу поняла, что Володя гениальный поэт, но он мне не нравился. Я не любила звонких людей - внешне звонких. Мне не нравилось, что он такого большого роста, что на него оборачиваются на улице, не нравилось, что он слушает собственный голос, не нравилось даже, что фамилия его - Маяковский - такая звучная и похожа на псевдоним, причем на пошлый псевдоним. Ося был небольшой, складный, внешне незаметный и ни к кому не требовательный, - только к себе.
Ося сразу влюбился в Володю, а Володя в Осю тогда еще влюблен не был. Но уже через короткое время он понял, что такое Ося, до конца поверил ему, сразу стал до конца откровенен, несмотря на свою удивительную замкнутость. И это отношение осталось у него к Осе до смерти. Трудно, невозможно переоценить влияние Оси на Володю.
Пишу, как пишется, могу перепутать последовательность, но факты все безусловные, т. к. буду писать только то, что точно помню и о чем все эти годы часто думала. О многом думала, потому что думалось. О многом - оттого, что заставляли думать сплетни и клевета. Сколько их, мерзких сплетен! Как нарочно в ответ на «пожалуйста, не сплетничайте». И сколько их было при жизни Володи. Но тогда мы на них не обращали решительно никакого внимания. Они к нам совсем как-то не прилипали; мы их не слышали даже. Сплетен было больше, чем это нормально, вероятно оттого, что Володя был очень заметен не только стихами, но и всем своим видом и поведением, да и влюбленных в меня, пожалуй, было больше, чем это нормально, а вокруг каждой любви, особенно несчастной - всегда много сплетен.
Наша с Осей физическая любовь (так это принято называть) подошла к концу. Мы слишком сильно и глубоко любили друг друга, чтобы обращать на это внимание. И мы перестали физически жить друг с другом. Это получилось само собою...
Я рассказала ему все и сказала, что немедленно уйду от Володи, если ему, Осе, это тяжело. Ося был очень серьезен и ответил мне, что «уйти от Володи нельзя, но только об одном прошу тебя - давай никогда не расстанемся». Я ответила, что этого у меня и в мыслях не было.
Так оно и случилось: мы всегда жили вместе с Осей. Я была Володиной женой, изменяла ему также, как он изменял мне, тут мы с ним в расчете. Во втором вступлении к поэме о пятилетке, которое он начал писать в виде письма ко мне, так и сказано «...с тобой мы в расчете и не к чему перечень взаимных болей, бед и обид». Он переделал эти строчки в предсмертном письме на: «я с жизнью в расчете...». «Я» и «жизнь» для Володи были синонимами.
Мы с Осей больше никогда не были близки физически, так что все сплетни о «треугольнике» и «любви втроем» и т. п. совершенно не похожи на то, что было. Я любила, люблю и буду любить Осю больше, чем брата, больше, чем мужа, больше чем сына. Про такую любовь я не читала ни в каких стихах, ни в какой литературе. Я люблю его с детства. Он неотделим от меня. Может быть, когда-нибудь я напишу об этой любви. Сейчас моя цель другая. Эта любовь не мешала моей любви к Володе. Наоборот, если бы не Ося, я любила бы Володю не так сильно. Я не могла не любить Володю, если его так сильно любил Ося. Он говорил, что для него Володя не человек, а событие. Володя во многом перестроил Осино мышление, взял его с собой в жизненный путь, и я не знаю более верных друг другу, более любящих друзей и товарищей. Думаю только, что Ося никогда бы не бросил Володю так, как бросил его Володя. Он не мог бы убить себя, как бы не был велик соблазн.
История одной семьи
И Лиля, и Маяковский постоянно заводили романы «на стороне». Оба были людьми публичными, и об их увлечениях знала вся советская богема. Что же до Осипа, то о его жизни известно куда меньше: мальчик из богатой еврейской семьи, он получил хорошее образование и унаследовал небольшой фамильный бизнес. В ранней юности пробовал себя в литературе и даже опубликовал две части приключенческого романа в стиле «Пинкертона». Третья часть издателем была забракована, и на некоторое время молодой человек оставил литературные опыты. Позже, после знакомства с Маяковским, он вернется на это поприще уже как критик. В 1912 году Осип, несмотря на протесты родителей, женился на Лилии Юрьевне Коган. Однако невеста попросила заменить бриллиантовое ожерелье, причитавшееся ей в качестве свадебного подарка, на рояль, чем и подкупила будущих родственников.
Первые годы жизни с Осипом Лиля Брик вспоминала как самые счастливые. Молодые люди философствовали, много читали, музицировали и путешествовали, но потом, судя по воспоминаниям Лилии Юрьевны, «физически расползлись» и больше никогда не жили вместе. Однако существует и другая точка зрения. Поэт Андрей Вознесенский вспоминал: «Уже в старости Лиля Брик потрясла меня таким признанием: “Я любила заниматься любовью с Осей. Мы тогда запирали Володю на кухне. Он рвался, хотел к нам, царапался в дверь и плакал”... Она казалась мне монстром, - признавался Вознесенский. - Но Маяковский любил такую. С хлыстом...»
Слева на право: Лиля Брик, Евгения Соколова-Жемчужная, Осип Брик
Кто из них лукавит, сегодня сказать трудно. Однако точно известно, что уже в 1925 году Лиля и Осип официально развелись, но при этом продолжали жить в одной квартире. У Осипа появилась другая женщина: Евгения Соколова-Жемчужная, жена режиссера Виталия Жемчужного. Вначале этот брак был гостевым: Евгения никогда не ночевала в квартире Бриков-Маяковских, но почти ежедневно бывала там, да и от первого мужа женщина тоже, вроде бы, уходить не собиралась. В своих воспоминаниях Лиля почти не упоминает соперницу, зато об отношениях бывшего мужа с Маяковским пишет много, смакуя подробности:
«Осип Максимович делился с В. В. всем прочитанным. У Владимира Владимировича почти не оставалось времени для чтения, но интересовало его все, а Осип Максимович рассказывал всегда интересно. Часто во время этих разговоров Владимир Владимирович подходил к Осипу Максимовичу и целовал его в голову, приговаривая: “Дай поцелую тебя в лысинку”».
Несмотря на обвинения в том, что Брики жили за счет Маяковского, именно Осип в 1915 году на свои деньги опубликовал знаменитую поэму «Облако в штанах», которую не принимало ни одно издательство. Лилия Юрьевна вспоминает, что молодой Маяковский даже обвел вокруг пальца своего мецената, назвав слишком большую сумму для печати книги: разницу в деньгах двадцатидвухлетний поэт забрал себе. Позже обман, конечно же, раскрылся, и Маяковский «был в отчаянии».
Лиля и Осип не изменили своему решению остаться вместе и после смерти Владимира Владимировича. Поэт застрелился в апреле 1930 года, а уже осенью в квартиру въехал второй официальный муж Л. Ю. - молодой военачальник Виталий Примаков. Путешествуя с ним по России, Брик писала «Осеньке» нежные письма, рассказывая о своих радостях и горестях. Семья воссоединилась, как только Виталий получил служебную квартиру в Ленинграде, в которую очень скоро переехали Осип Брик и Евгения. Счастье длилось недолго. Летом 1937-го Примакова расстреляли, а уже осенью того же года Лиля с новым спутником, Василием Абгаровичем Катаняном, уехала в Коктебель. Бриковеды оправдывают этот шаг тем, что Брики опасались репрессий, но если задуматься о том, как легко в этой семье расставались с людьми, становится страшно. Пожалуй, это единственное, в чем можно обвинить Лилю Брик. Ни свободные взгляды на сексуальную жизнь, а именно это странно-спокойное отношение к потерям. «Один застрелился, другого расстреляли - ну так что же, бархатному сезону пропадать? Вакансии заполняются мгновенно, а покойников помнят, если надо, и забывают, если прикажут», - заметил поэт, переводчик и историк литературы Валерий Шубинский.
Осип и Лиля Брики после свадьбы
В молодости Осип и Лиля обещали друг другу не расставаться, и, несмотря на частые сторонние браки, держали обещание до самой смерти Брика. Он умер в феврале 1945 года от остановки сердца. И, возможно, это была единственная смерть, которая так глубоко шокировала его бывшую жену. Современники вспоминали, что Лиля несколько дней ничего не ела и еще долго хранила память о покойном муже и близком друге.
В дневниках актрисы Фаины Раневской можно найти запись: «...Вчера была Лиля Брик, принесла “Избранное” Маяковского и его любительскую фотографию. Она еще благоухает довоенным Парижем. На груди носит цепочку с обручальным кольцом Маяковского, на пальцах бриллианты. Говорила о своей любви к покойному... Брику. И сказала, что отказалась бы от всего, что было в ее жизни, только бы не потерять Осю. Я спросила: “Отказалась бы и от Маяковского?” - Она, не задумываясь, ответила: “Да, отказалась бы и от Маяковского. Мне надо было быть только с Осей”. Бедный, она не очень его любила...».
После смерти Брика история необычных, ярких и публичных романов Лили заканчивается. Более тридцати лет она прожила с Василием Катаняном. Всю свою жизнь она была ключевой фигурой в среде творческой интеллигенции, и, пожалуй, самой необычной. Сотрудница ЧК (по некоторым данным), она была близка к левацким кругам. Женщина, ничего не сделавшая для спасения одного из своих мужей, она приложила немало усилий для спасения режиссера Сергея Параджанова и была одной из первых, кто поддержал Бориса Пастернака.
Противоречивая судьба в противоречивую эпоху.
Источник - eksmo.ru_1 и eksmo.ru_2