Так называемые интеллигенции
О собственно интеллигенции, как революционном народце, еще Тютчев говорил применительно к славянским землям: «Есть у Славянства злейший враг, и еще более внутренний, чем немцы, поляки, мадьяры и турки. Это их так называемые интеллигенции. Вот что может окончательно погубить славянское дело, извращая его правильные отношения к России. Эти глупые, тупые, с толку сбитые интеллигенции до сих пор не могут себе уяснить, что для славянских племен нет и возможности самостоятельной исторической жизни вне законно-органической их зависимости от России. Чтобы возродиться славянами, им следует, прежде всего, окунуться в Россию».
После натовского геноцида эту истину стали понимать в Сербии и проситься в русское подданство. Полное исчезновение Восточной Империи в качестве всемирного принципа станет глобальной катастрофой. Это остро ощущается в Центральной Европе, в Африке, в Палестине и Сирии, в Иране. Везде! Люди во всем мире чувствуют близкую возможность катастрофы и не хотят ее, молятся, чтобы ее не было; молятся, часто не вполне осознанно, за нашу могущую Восточную Империю, ибо мир без нее вконец одичает, будет поглощен варварством и тиранией
К сожалению, ни во времена Тютчева, ни после него, вплоть до рокового 1917-го года, большая и наиболее политически активная, наиболее крикливая, часть русского образованного общества, не смогла вступить в зрелое состояние. Интеллигенты, навечно застрявшие в подростковом возрасте, готовые к рабскому преклонению перед более продвинутым в некоторых отношениях, даже перед более модно одетым иностранцем, оказались предателями своего народа. В силу рабского, всецело подражательного, склада своего ума, они просто не могут спокойно воспринимать речи ни Тютчева, ни близких ему по духу самостоятельных русских мыслителей.
В наши дни речь русского поэта-провидца звучит, слава Богу, понятнее. Интеллигентщина сморщилась до размеров Болотной площади, уже мало кого, привлекая в революционные ряды смрадом своей ничтожной идеологии, своего извращенного «искусства». Стоя на пороге окончательной гибели, русский народ, кажется, начал одумываться и очень основательно сомневаться в благодетельности западной, до мозга костей революционной, экспансии, судя о ней по нравственному состоянию его передовой колонны.
В тоталитарных снах интеллигенции раскрывается дикая, животная ненависть к России и русскому народу. Злоба настолько их распирает, что они не в состоянии ее скрывать. Чем больше они будут проклинать русский народ и при этом себя возвеличивать, тем скорее русский народ воскреснет из поглощающей его бездны греха, а сами гордецы посрамятся и, «поскрежетав зубами» исчезнут. И не гордые, не хулящие и не проклинающие унаследуют землю, а кроткие, отвечающие с достоинством и без злобы на, может быть, одно из сотни проклятий, и то - из жалости к погибающим.