"Обезьяний питомник"
Те кто помнят, что в Сухуми был «обезьяний питомник», который находился чуть дальше Ботанического сада, за Бараташвили… напомню: На самом деле это был огромный институт, располагающийся на сухумской горе «трапеция» и занимающий эту гору всю.
В СССР и остальном Мире его знали как ИЭПиТ АН СССР ( институт экспериментальной паталогии и терапии Академии наук СССР), а «обезьяний питомник» был всего лишь малой частью этого института, предназначенный для туристов и находился внизу у его подножия. К самому институту вела красивая, белая, каменная, длинная лестница, которой позавидовала бы даже «потемкинская» из Одессы. Можно было подняться на работу в институт по ней, либо внизу в 9 утра у площадке перед ст. Бараташвили всегда ждал институтский автобус, который забирал сотрудников и потом поднимался с другого красивого подъема, и развозил сотрудников по секторам. С высоты этого института, открывался замечательный вид на Сухумскую бухту, набережную и собственно сам Сухуми. Сам институт утопал в субтропической зелени. Он был разделен на сектора. «Север 2» ( отдел зоопсихологии, биохимия, и комбинат по производству кормов), «Юг 3» корпуса космической физиологии, и тд. Между ними были проложены дорожки для людей и транспорта. Можно было дойти пешком, а можно было поймать электрокар, которые сновали между отделами, на которых развозили мешки с кормом для вольеров, и на пассажирском месте с водителем доехать. В институте работало много молодежи. Если посмотреть с вертолета, то можно было его принять за какой то роскошный американский медицинский колледж, во время обеда все красивые скамеечки вдоль дорожек были усыпаны молодежью в белых халатах. В административном корпусе была вкусная столовая, и большой конференц-зал, где помимо всяких международных заумных конференций, проводились и вечеринки, праздники и дискотеки. Столы накрывались как в ресторане по периметру (сообразно отделам) и весь коллектив института отрывался по полной, вместе с его бессменными шефами: Борис Аркадьичем Лапиными Этери Капитоновной Джикидзе, которые впрочем быстро покидали застолье, дабы не смущать нас и дать расслабиться. Организовывали эти вечеринки профком, и актив-группа в которую входили
институтские электронщики-программисты одного звали Вахо с обоженным лицом, а второго русского парня имя не помню, и ещё девочки грузинки с корпуса биохимии. Вообще в институте случались «амурные дела». На первом этаже моего отдела зоопсихологии, находилась лаборатория нашего институтского фотографа грека Яши. Он работал до обеда, и уходя всегда оставлял ключи из мужской солидарности «нашему брату» с условием, что там будет чисто. Лаборатория была удобная с закрывающими наглухо жалюзями ( для проявке пленки), кожаным диваном, кофеваркой и пепельницей
. Кроме того на территории института на востоке ближе к подножию и к транспортным гаражам находилась своя гостиница, похожая на дачу Сталина. Там селили практиканток из Питера, Москвы, Риги… симпатичные студентки и младшие научные сотрудницы. Свидание им забивали все: от «офицерского состава» ( типа нас лаборантов с корпусов на холме), до «рядовых», водителей транспорта, разнорабочих, и экскурсоводов из питомника.
Отдельно расскажу про наш отдел и про то, что не каждый турист посещавший тогда Сухуми знал, и даже местные не знали. Дело в том, что от института, на воле жило два стада гмадарил-павианов. Они находились в красивом месте в сторону Шромы, немного не доезжая Сухумской ГЭС. Там была поляна на которой были построены для них домики. С одной стороны поляну ограждала речка, которую павианы боялись переходить, с другой горы. Им не было нужды уходить оттуда, от домиков, тем более раз в два дня туда приезжал грузовик с кормом, и приматы его всегда ждали. Очень редко были случаи, когда какой нибудь самец уходил от того места вниз в деревню, но его быстро местные возвращали. Оставить у себя или продать фотографу было опасно, ибо у каждой институтской особи была татуировка с номером, и за это полагалось уголовное дело, а за возврат вознаграждение. Следить за этим стадом, тоже входило в обязанность нашего отдела. Два раза в неделю нам приходилось сопровождать грузовик с кормом, или если приезжали иностранцы ( шеф очень любил продемонстрировать Миру, что в СССР на открытой природе тоже круглый год могут жить обезьяны). Мы, парни из нашего отдела и водители грузовика ездившего туда, были специально «натасканы» как себя вести с приматами, и каждому выдавалось «личное оружие», (метровый резиновый шланг выданный из запасов нашего ЗавГара) вес крупного самца гамадрилы-павиана достигает 40-60 кг, а клыки до 3-5 см.
Короче такая картина. Едем в кузове грузовика, я и пара прехорошеньких экземпляров ( младшая научная сотрудница и журналистка). Сидим на удобных скамеечках, «чирикаем». Посередине кузова и до краю, под тентом мешки с кормом. Природа супер, как дорога на Рицу. Я им «по ушам чешу», из кабины водилы орет «Бакуриани» ВИА 75. Подъезжаем к речке, девочки напрягаются. На поляне вся стая, ждут корм, и смотрят на нас. Грузовик, разворачивается и задним ходом, начинает переезжать вброд речку. Ощущение для новичка не очень приятные, даже в моменте зловещие, ибо как будто грузовик нарочно развернулся и переезжает речку задним ходом, как бы нарочно выставляя нас на заклание стаду. Стадо смотрит на нас, впереди взрослые крупные самцы штук 40. ( на самом деле они смотрят на корм у наших ног, но девочки это не знают). Девочки цепенеют. Одна машинально сильно сжимает мне бедро. Мне приятно, я ободряюще ей киваю «не бзди чувиха» а сам ещё сильнее сжимаю оружие-резиновый шланг. Машина уже пятится по поляне, к центу стада и останавливается. Первой заскакивает в кузов наглая, невысокая самка и начинает рвать мешки с кормом, что бы достать. Одна из спутниц не выдерживает, замахивается и прогоняет обезьяну. Зря. Ибо та побежала жаловаться вожаку. Я укоризненно смотрю на спутниц, и опять поворачиваюсь. И во время. Сначала за борт внутрь. цепляются мускулистые здоровенные руки. Потом неторопливо подтягиваясь, в кузов грациозно перемахивает здоровенный самец. Не глядя ему в глаза, ибо по гамадрильскому, это жест угрозы и атаки, я делаю обманный финт и от души огреваю его шлангом по корпусу. Он слетает на землю, там с двух сторон ему добавляют, вылезшие из кабины водила и напарник. Самец с воплем бежит к стаду. Стадо замирает. Всё ! Можно спокойно начинать выгрузку. Выходят из вагончика грузчики, и начинают таскать мешки в специальный склад с железной клеткой, что бы обезьяны его раньше времени весь не сожрали. Дальше проще: первым делом наполняются кормушки у домиков, что бы успокоить приматов, те начинают спокойное завтракать. Водила начинает ковыряться в моторе грузовика, напарник что то объясняет подошедшим местным из деревни просящим немного комбикорма для своих коз. Девочки, под моей зорькой опекой, разбредаются и начинают работать, одна достает журнал и секундомер, вторая настраивает фотоаппарат. А я начинаю мучительно прикидывать, какую из них повести сегодня ужинать в "нарты", и с какой шансов больше….
Иногда наш любимый шеф, профессор Валерий Гургенович Чалян ( зам. по науке у Лапина) устраивал здесь же на природе чуть выше кемпинги, (было там у него особое место, там небольшой трехметровый красивый водопад был). Накрывалась большая скатерть на траву, то да сё, хлеб-соль, фрукты-овощи, шашлык и винишко красное…. Тоже иногда без эксцессов не обходилось: как то раз сидим, слушаем, как шеф про США рассказывает, (он уже тогда туда летал по науке значит). Вдруг крики над головой, что то отчаянно продирается на холме сквозь ветки и орет. Смотрим, а это наш ЗавГар ( главный над институтским транспортом) отчаянно ломиться к нам и орет благим матом. Сам прижал к своему животу булку хлеба ( помните такой большой круглый Цебельдинский с килограмм). А за ним вожак Яша несется, с ветки на ветку перемахивает. Оказывается подвыпивший ЗавГар решил обезьян покормить, вытащил из Нивы хлеб и пошел туда важно. Мы ему кричим «брось хлеб, дебил…». Но тут Яша его догнал, повалил, и топчется на нем, хлеб из рук вырывает, да на нас косится клыки показывает. У нас столбняк от смеха, разогнутся не можем. Яше надоело биться, он взял, да и слегка укусил завгара за ляжку, тот наконец и выпустил хлеб со страху прижатый к себе как шит. Яша с хлебом ускакал, к "женам" своим. А этот весь помятый подходит к нам, чуть ли не плачет.… В другой раз девочки практикантки из Тбилиси, отошли от нашего застолья-поляны, решили искупаться в водопаде, а у них, наглые и проворные самки, шампунь, мыло, полотенце, одежду сперли. Так и пришлось им в купальниках обратно возвращатся…
После войны, так запустение. Туристов водят уже в сам институт, показывать вольеры. Много обезьян продали частникам. Да и сами заброшенные корпуса заросли. Но все конечно можно восстановить и вернуть. Всему свое время.