Первая фраза: Читать ли дальше?
В коротком списке претендентов на премию "Большая книга" - четырнадцать авторов.
Для начала возьмём сочинение Андрея Дмитриева «Крестьянин и тинейджер» - возможно, нелепое название скрывает что-то занимательное? Но первая фраза романа - «Так мучил зуд в ногах, что Панюков почти не спал всю ночь» - скорее отвращает от дальнейшего чтения. Человек с противной фамилией Панюков снабжён ещё и зудом в ногах.
«Мой лейтенант» Даниила Гранина начинается спокойно, просто и обстоятельно: «Настоящий страх, страх жутчайший, настиг меня, совсем ещё юнца, на войне. То была первая бомбёжка».
Сразу понятно: кто, где, когда. Своего читателя найдёт. Хотя, конечно, «жутчайший страх» можно было бы и вычеркнуть. И «совсем ещё юнец» тоже лишний. Смотрите, как хорошо бы получилось: «Настоящий страх настиг меня на войне». Так писать нам Пушкин завещал!
Мария Степнова. Её роман «Женщины Лазаря» начинается с первоклассной иронии: «В 1985 году Лидочке исполнилось пять лет, и жизнь её пошла псу под хвост».Фраза обещает оригинальный текст - что и подтверждается в ходе чтения.
«Чёрная обезьяна» Захара Прилепина, напротив, начинается с интонации неприятной, самовлюблённой, без малейшей иронии: «Когда я потерялся - вот что интересно…» А что тут интересного, спрашивается? Автор этого не объясняет, но пишет безобразный абзац, где всё тонет, как на театре, в претенциозном искусственном тумане.
По первой фразе, конечно, нельзя судить о сочинении в целом. И всё-таки о чём-то она читателю говорит…
http://argumenti.ru/culture/n366/215249
Для начала возьмём сочинение Андрея Дмитриева «Крестьянин и тинейджер» - возможно, нелепое название скрывает что-то занимательное? Но первая фраза романа - «Так мучил зуд в ногах, что Панюков почти не спал всю ночь» - скорее отвращает от дальнейшего чтения. Человек с противной фамилией Панюков снабжён ещё и зудом в ногах.
«Мой лейтенант» Даниила Гранина начинается спокойно, просто и обстоятельно: «Настоящий страх, страх жутчайший, настиг меня, совсем ещё юнца, на войне. То была первая бомбёжка».
Сразу понятно: кто, где, когда. Своего читателя найдёт. Хотя, конечно, «жутчайший страх» можно было бы и вычеркнуть. И «совсем ещё юнец» тоже лишний. Смотрите, как хорошо бы получилось: «Настоящий страх настиг меня на войне». Так писать нам Пушкин завещал!
Мария Степнова. Её роман «Женщины Лазаря» начинается с первоклассной иронии: «В 1985 году Лидочке исполнилось пять лет, и жизнь её пошла псу под хвост».Фраза обещает оригинальный текст - что и подтверждается в ходе чтения.
«Чёрная обезьяна» Захара Прилепина, напротив, начинается с интонации неприятной, самовлюблённой, без малейшей иронии: «Когда я потерялся - вот что интересно…» А что тут интересного, спрашивается? Автор этого не объясняет, но пишет безобразный абзац, где всё тонет, как на театре, в претенциозном искусственном тумане.
По первой фразе, конечно, нельзя судить о сочинении в целом. И всё-таки о чём-то она читателю говорит…
http://argumenti.ru/culture/n366/215249