Понедельник
Понедельник был важным днем. Много лет подряд он обманывал, будто начнется новая жизнь, полная легкости и радости. И свершений, разумеется. Новой жизни не получалось, а прежняя портилась. Может, следовало сменить день? Нет-нет, это некрасиво, неэлегантно. Всё равно что писать повесть с середины.
Так и шли неделя за неделей, год за годом. А теперь уже можно сказать - и десятилетия…
Здравствуй, понедельник! Может, сегодня?
***
Лазер солнца резал спальню по диагонали. Софья Андреевна лежала в постели, сладко потягивалась, зевала. Зарисовка о понедельнике получилась неплохая. Последние две фразы неприятно звали к действию. Софья Андреевна отложила блокнот и ручку, взяла листок с тибетской гормональной гимнастикой. Сощурилась: на листке светилась та же диагональная черта. Гимнастику Софья Андреевна приготовила накануне, законспектировала с видео, ссылку на которое прислала бухгалтер Поликарпова. В ролике какая-то дама в толстой серой кофте рассказывала о своем пути к здоровью и долголетию. Всем своим обликом она излучала благожелательность, смирение и тошнотворную доброту. При воспоминании о мешковатой даме Софью Андреевну и вправду замутило. «Надо выпить натощак ложку растительного масла, не забыть бы», - мелькнуло у нее в голове. «Лучше бы льняного, куплю, куплю...» Затем она вспомнила, что мысли должны проходить мимо, не задерживаясь, и рассердилась на себя. Вздохнув, Софья Андреевна энергично растёрла ладони и приложила к глазным яблокам. «Зрением тоже надо заняться». Она не увидела, что световая бритва потеряла четкость, все предметы словно осели и потемнели. Небо обложили низкие набухшие тучи.
Первый день отпуска. Софья Андреевна перестала рваться в отпуск летом, уступила дорогу страждущим. Дочь выросла. Дача продана. Больше никаких парников и удобрений. Никаких полезных морских ионов против насморка. Теперь жить только для себя. Летом - прекрасный опустевший город, длинные вечера, сестрорецкое взморье, кинофестивали, гастроли театров, ролики, велотуры, фотопрогулки. В ее распоряжении теперь многообещающий май и плавный сентябрь. Обо всём этом она успела подумать, пока прочищала сахасрару и трясла конечностями, открывая воздушные каналы.
В ванной Софья Андреевна выпила заранее приготовленный стакан воды, пытаясь, как и всегда, привыкнуть к своему изображению в зеркале. Почистила зубы. Затем вытащила из халата бумажку с аффирмациями. «Мир полон любви и света», «Я создана для счастья и радости», «Вселенная открывает для меня потоки изобилия и здоровья», - шёпотом прочла отпускница. Громче говорить не поворачивался язык. Она перевернула бумажку: «Я талантливый писатель» и «Я раскрепощенный художник». Затем уставилась на себя, помолчала, разглядывая настороженные, недоверчивые глаза и произнесла: «Я тебя люблю, Софья». Отвела взгляд. «Десять раз», - напомнил кто-то внутри. Софья Андреевна слабо, вымученно улыбнулась Софье и честно отговорила еще четырежды, решив, что на первый раз достаточно.
Далее намечалось более приятное занятие. Лимфодренаж лица. Больше на себя смотреть Софья Андреевна была не в силах, всё-таки через два года на пенсию. Она закрыла глаза и сосредоточилась на ощущениях. Затем стала экспериментировать с макияжем. Пару приёмов она видела на дамских порталах, а еще одну штуку ухватила у визажиста. Ее ежедневные растирания карандашом по веку вчера потерпели сокрушительный провал. Она еще обязательно сходит к косметологу! Провозилась со своим лицом Софья изрядно, особого результата не заметила, только ужаснулась, что этим «нормальные женщины» занимаются каждый день перед работой!
Она вышла на кухню ставить чайник и обомлела, глянув в окно: с неба сверзались потоки воды. Плакал ее заранее намеченный план - первое занятие в школе скандинавской ходьбы, полезной для суставов.
Каша в мультиварке стояла сырая. Наверняка ночью прерывали подачу энергии, и электроника сбилась. Ничего, крупа набухла, а клетчатка для организма даже лучше. Софья Андреевна зачерпнула ложкой в котелке, отправила кашу в рот …и проглотила ее из вежливости, только перед кем? Каша была безнадежно пересолена.
Софья Андреевна решила не сдаваться. Тогда она посмотрит недавно снятый оскароносцем и каннопобедителем фильм, что вчера был помещен в закладки.
Осечка. Правообладатели не дремали. Он-лайн-показ заблокирован, но скачивают же люди как-то…
Торренты для Софьи Андреевны были - что для иных орфография русского языка. Она пошла в наступление, набрала номер своей более продвинутой подруги. Когда та взяла трубку, Софья поначалу опешила: оттуда доносились неистовые звуки румбы-самбы-мамбы, пьяный хохот и даже шум волн. Подруга орала ей что-то счастливое, но Софья Андреевна поспешно дала отбой. Как же она забыла: Машка ведь на Кубе с любовником. Вздрогнув, она проверила баланс. В минусе. Вот коза Машка, ром жрёт, пляски пляшет. Собственно, звонить больше было некому. С дочерью она в ссоре, а остальные знакомые вообще не различают браузер от хостинга. Настроение упало.
За окном по-прежнему шёл дождь. Уже не обрушивался. А просто шёл. И от этого стало еще тоскливее.
Ну что ж. Тогда творчество?
Софья Андреевна приготовила краски, надела фартук. Посидела перед неоконченной работой, задумавшись ни о чем. Со стороны это выглядело смешно. Что сидим? Чего ждем? Она привычно заткнула Внутреннего Критика, послав его подальше, встала и пошла за натюрмортом. Блюдо с вечера было перемещено в холодильник. На нем лежали копчёный окорок, большой круг телячьей колбасы, три половинки лимона и ветка красного винограда. …Лежали вчера. А сегодня там валялись только лимоны и виноград. Кот Паша, научившийся не только открывать, но и закрывать холодильник, предусмотрительно исчез из поля зрения.
Софья Андреевна ссутулилась и погасла. Она медленно вынула блюдо, завела руки вверх и остервенело шваркнула натюрмортом об пол. Где-то сдавленно мявкнул неопознанный кот. «Уроды, - закричала она безадресно куда-то вверх и вбок, сделавшись нелепой, дурацкой. - Пошли вы все в жопу с этим отпуском. На хрена мне отпуск в мае и сентябре? Куда вы меня отпустили? - С каждым вопросом Софья Андреевна мерно припечатывала дверцу холодильника к корпусу. - Зачем? Кому всё это нужно?» Она подобрала одну половинку лимона и запустила ее в кафельную стенку над раковиной с воплем «Хочу ром». Еще наклон, еще бросок. «Хочу на Кубу!». Третьей половинки не было видно. Софья Андреевна хотела бы метнуть и ее, крикнуть что-нибудь и про любовь, но наступила на виноград, поскользнулась и, проделав на полусогнутх ногах несколько идиотских велодвижений вперед, упала на диванчик.
«А-а-а-а-а-а-а! А-а-а-а-а! - глухо рычала она в расшитую аппликацией подушечку. - Ы-ы-ы! Ы-ы!»
Дождь за окном развез в жижу неубранный с зимы солёный песок, водостоки были забиты ветками и невнятно булькали. Булькала, затихая, и Софья. Потоки слёз превратили ее лицо в клоунскую маску. Последний судорожный вдох и прерывистый слабый выдох. Всё.
Через двадцать минут она сидела в ванне с солью. Ей было стыдно. Она подумала, что стыдно не бывает одной, всегда перед кем-то. Перед котом, может? Перед Богом? Ай, да ну прямо. Сижу голая, а стыжусь за блюдо и лимоны.
Софья Андреевна отмахнулась от невидимого оппонента, ладонь плюхнула по поверхности воды. Она повторила движение другой рукой. Мелкие брызги жмурили лицо. Звук получился плотный, сочный.
Ещё.
Ещё!
С каждым ударом исчезали, таяли, растворялись стыд, вежливость, настороженность и стеснение. Солёные струйки щекотали ее щеки и шею, торили дорожки по занавеске. Соня хлопала по воде и хихикала. Соня нравилась себе. Соне нравилось жить.
На скандинавскую ходьбу она так и не пошла.
12.04.2014
Так и шли неделя за неделей, год за годом. А теперь уже можно сказать - и десятилетия…
Здравствуй, понедельник! Может, сегодня?
***
Лазер солнца резал спальню по диагонали. Софья Андреевна лежала в постели, сладко потягивалась, зевала. Зарисовка о понедельнике получилась неплохая. Последние две фразы неприятно звали к действию. Софья Андреевна отложила блокнот и ручку, взяла листок с тибетской гормональной гимнастикой. Сощурилась: на листке светилась та же диагональная черта. Гимнастику Софья Андреевна приготовила накануне, законспектировала с видео, ссылку на которое прислала бухгалтер Поликарпова. В ролике какая-то дама в толстой серой кофте рассказывала о своем пути к здоровью и долголетию. Всем своим обликом она излучала благожелательность, смирение и тошнотворную доброту. При воспоминании о мешковатой даме Софью Андреевну и вправду замутило. «Надо выпить натощак ложку растительного масла, не забыть бы», - мелькнуло у нее в голове. «Лучше бы льняного, куплю, куплю...» Затем она вспомнила, что мысли должны проходить мимо, не задерживаясь, и рассердилась на себя. Вздохнув, Софья Андреевна энергично растёрла ладони и приложила к глазным яблокам. «Зрением тоже надо заняться». Она не увидела, что световая бритва потеряла четкость, все предметы словно осели и потемнели. Небо обложили низкие набухшие тучи.
Первый день отпуска. Софья Андреевна перестала рваться в отпуск летом, уступила дорогу страждущим. Дочь выросла. Дача продана. Больше никаких парников и удобрений. Никаких полезных морских ионов против насморка. Теперь жить только для себя. Летом - прекрасный опустевший город, длинные вечера, сестрорецкое взморье, кинофестивали, гастроли театров, ролики, велотуры, фотопрогулки. В ее распоряжении теперь многообещающий май и плавный сентябрь. Обо всём этом она успела подумать, пока прочищала сахасрару и трясла конечностями, открывая воздушные каналы.
В ванной Софья Андреевна выпила заранее приготовленный стакан воды, пытаясь, как и всегда, привыкнуть к своему изображению в зеркале. Почистила зубы. Затем вытащила из халата бумажку с аффирмациями. «Мир полон любви и света», «Я создана для счастья и радости», «Вселенная открывает для меня потоки изобилия и здоровья», - шёпотом прочла отпускница. Громче говорить не поворачивался язык. Она перевернула бумажку: «Я талантливый писатель» и «Я раскрепощенный художник». Затем уставилась на себя, помолчала, разглядывая настороженные, недоверчивые глаза и произнесла: «Я тебя люблю, Софья». Отвела взгляд. «Десять раз», - напомнил кто-то внутри. Софья Андреевна слабо, вымученно улыбнулась Софье и честно отговорила еще четырежды, решив, что на первый раз достаточно.
Далее намечалось более приятное занятие. Лимфодренаж лица. Больше на себя смотреть Софья Андреевна была не в силах, всё-таки через два года на пенсию. Она закрыла глаза и сосредоточилась на ощущениях. Затем стала экспериментировать с макияжем. Пару приёмов она видела на дамских порталах, а еще одну штуку ухватила у визажиста. Ее ежедневные растирания карандашом по веку вчера потерпели сокрушительный провал. Она еще обязательно сходит к косметологу! Провозилась со своим лицом Софья изрядно, особого результата не заметила, только ужаснулась, что этим «нормальные женщины» занимаются каждый день перед работой!
Она вышла на кухню ставить чайник и обомлела, глянув в окно: с неба сверзались потоки воды. Плакал ее заранее намеченный план - первое занятие в школе скандинавской ходьбы, полезной для суставов.
Каша в мультиварке стояла сырая. Наверняка ночью прерывали подачу энергии, и электроника сбилась. Ничего, крупа набухла, а клетчатка для организма даже лучше. Софья Андреевна зачерпнула ложкой в котелке, отправила кашу в рот …и проглотила ее из вежливости, только перед кем? Каша была безнадежно пересолена.
Софья Андреевна решила не сдаваться. Тогда она посмотрит недавно снятый оскароносцем и каннопобедителем фильм, что вчера был помещен в закладки.
Осечка. Правообладатели не дремали. Он-лайн-показ заблокирован, но скачивают же люди как-то…
Торренты для Софьи Андреевны были - что для иных орфография русского языка. Она пошла в наступление, набрала номер своей более продвинутой подруги. Когда та взяла трубку, Софья поначалу опешила: оттуда доносились неистовые звуки румбы-самбы-мамбы, пьяный хохот и даже шум волн. Подруга орала ей что-то счастливое, но Софья Андреевна поспешно дала отбой. Как же она забыла: Машка ведь на Кубе с любовником. Вздрогнув, она проверила баланс. В минусе. Вот коза Машка, ром жрёт, пляски пляшет. Собственно, звонить больше было некому. С дочерью она в ссоре, а остальные знакомые вообще не различают браузер от хостинга. Настроение упало.
За окном по-прежнему шёл дождь. Уже не обрушивался. А просто шёл. И от этого стало еще тоскливее.
Ну что ж. Тогда творчество?
Софья Андреевна приготовила краски, надела фартук. Посидела перед неоконченной работой, задумавшись ни о чем. Со стороны это выглядело смешно. Что сидим? Чего ждем? Она привычно заткнула Внутреннего Критика, послав его подальше, встала и пошла за натюрмортом. Блюдо с вечера было перемещено в холодильник. На нем лежали копчёный окорок, большой круг телячьей колбасы, три половинки лимона и ветка красного винограда. …Лежали вчера. А сегодня там валялись только лимоны и виноград. Кот Паша, научившийся не только открывать, но и закрывать холодильник, предусмотрительно исчез из поля зрения.
Софья Андреевна ссутулилась и погасла. Она медленно вынула блюдо, завела руки вверх и остервенело шваркнула натюрмортом об пол. Где-то сдавленно мявкнул неопознанный кот. «Уроды, - закричала она безадресно куда-то вверх и вбок, сделавшись нелепой, дурацкой. - Пошли вы все в жопу с этим отпуском. На хрена мне отпуск в мае и сентябре? Куда вы меня отпустили? - С каждым вопросом Софья Андреевна мерно припечатывала дверцу холодильника к корпусу. - Зачем? Кому всё это нужно?» Она подобрала одну половинку лимона и запустила ее в кафельную стенку над раковиной с воплем «Хочу ром». Еще наклон, еще бросок. «Хочу на Кубу!». Третьей половинки не было видно. Софья Андреевна хотела бы метнуть и ее, крикнуть что-нибудь и про любовь, но наступила на виноград, поскользнулась и, проделав на полусогнутх ногах несколько идиотских велодвижений вперед, упала на диванчик.
«А-а-а-а-а-а-а! А-а-а-а-а! - глухо рычала она в расшитую аппликацией подушечку. - Ы-ы-ы! Ы-ы!»
Дождь за окном развез в жижу неубранный с зимы солёный песок, водостоки были забиты ветками и невнятно булькали. Булькала, затихая, и Софья. Потоки слёз превратили ее лицо в клоунскую маску. Последний судорожный вдох и прерывистый слабый выдох. Всё.
Через двадцать минут она сидела в ванне с солью. Ей было стыдно. Она подумала, что стыдно не бывает одной, всегда перед кем-то. Перед котом, может? Перед Богом? Ай, да ну прямо. Сижу голая, а стыжусь за блюдо и лимоны.
Софья Андреевна отмахнулась от невидимого оппонента, ладонь плюхнула по поверхности воды. Она повторила движение другой рукой. Мелкие брызги жмурили лицо. Звук получился плотный, сочный.
Ещё.
Ещё!
С каждым ударом исчезали, таяли, растворялись стыд, вежливость, настороженность и стеснение. Солёные струйки щекотали ее щеки и шею, торили дорожки по занавеске. Соня хлопала по воде и хихикала. Соня нравилась себе. Соне нравилось жить.
На скандинавскую ходьбу она так и не пошла.
12.04.2014