Соблюдайте строго законы и вас будут бояться враги!
Читая в последнее время книги, обратил внимание на то, что строгое исполнение законов внутри какого-либо общества внушает страх их противникам.
В книге "Рыцарь пустыни. Халид ибн Аль-Валид", римляне боятся мусульман, а в книге "Саладин. Победитель крестоносцев", мусульмане боятся германцев. Вот как это выглядит.
Третий Крестовый поход. Мусульманские войска под предводительством Салахаддина, обороняют Акру. Кадий мусульманской армии и хаким Иерусалима (аналог верховного судьи), близкий друг и помощник султана Салахаддина (и его биограф), следит за оперативной обстановкой и описывает передвижение короля германцев.
Тут Ибн Ла'ун [в последствии, армянский царь, Левон II] понял, что ему придется подчиниться и лично навестить короля [германцев], ибо у того была огромная армия; он недавно видел ее и подсчитал, что состояла она из сорока двух тысяч всадников, вооруженных всеми видами оружия, а также из неисчислимого множество пеших воинов. Это была масса людей, представителей разных народов, производившая удивительное впечатление; они строго исполняли свой долг и соблюдали железную дисциплину. Каждый, кто навлекал на себя их немилость, бывал убит, точно овца. Один из их вождей немилосердно избил своего слугу, и совет священнослужителей призвал его к ответу. Это было преступление, каравшееся смертью; и судьи единодушно вынесли смертный приговор. Великое множество людей пробовали заступиться за него перед королем, но правитель стоял на своем, и этот вождь поплатился за свое преступление жизнью.
Подобные истории о суровых германцах внушали немалую тревогу в сердца мусульман.
(Саладин. Победитель крестоносцев).
А вот события пять веков назад. Преддверие битвы при Андиджайне. Халид ибн Аль-Валид, первый мусульманский полководец, вышедший за пределы Аравии, одержав ряд блестящих побед над персами, вторгается в Сирию и сталкивается с регулярными византийскими войсками.
<...> Кубуклар, заместитель римского главнокомандующего, подослал в мусульманский лагерь араба-христианина, чтобы тот провел сутки среди мусульман и собрал всю возможную информацию о численности и качестве мусульманской армии. Этот араб-христианин беспрепятственно проник в лагерь, поскольку мусульмане приняли его за единоверца. На следующий день он тайно выскользнул из лагеря и вернулся к Кубуклару, который стал расспрашивать его о мусульманах.
«Ночью они похожи на монахов, днем - на воинов, - сказал шпион. - Если бы сын их правителя совершил кражу, они отрубили бы ему руку; а если бы он совершил прелюбодеяние, то они насмерть забили бы его камнями. Таким образом они поддерживают в своих рядах праведность».
«Если правда то, что ты говоришь, - заметил Кубуклар, - то было бы лучше лежать в земле, чем сталкиваться с такими людьми на ее поверхности. Хотел бы я, чтобы Господь избавил меня от столкновения с ними, чтобы Ему не пришлось ни помогать мне одолеть их, ни помогать им одолеть меня».
Вардан, главнокомандующий, был настроен воинственно, однако у Кубуклара сдали нервы.
Когда два войска сходятся друг с другом перед сражением, тема равенства всех перед законом и его строгом исполнении снова всплывает на поверхность.
Халид выехал вперед, и епископ спросил: «Ты ли командир этой армии?» Халид ответил: «Они почитают меня таковым, коль скоро я повинуюсь Аллаху и следую примеру Его Пророка, однако если я не буду этого делать, то у меня не будет никакой власти над ними и никакого права требовать, чтобы они подчинялись моим приказам». Епископ на мгновение задумался, а потом заметил: «Именно этим вы и берете верх над нами».
(Рыцарь пустыни. Халид ибн Аль-Валид. Крушение империй)
Думаю, теперь можно по другому взглянуть на известную поговорку "Бей своих, чтобы чужие боялись". Раньше я представлял ее исключительно в негативном свете, например, в виде отца, тиранящего свою семью, и ничего не представляющего из себя за ее пределами...
Но на самом деле, более разумно, представить общество высокоорганизованных людей, среди которых закон занимает первостепенную роль в их взаимоотношениях. И такое положение вещей внушает страх в сердца врагов, возможно, больше, чем страх ядерного оружия.