«Двенадцать стульев»
Илья Арнольдович Ильф и Евгений Петрович Петров (Катаев) познакомились в 1926 году, когда оба работали в газете «Гудок».
Там же трудился и брат Петрова, уже известный в те времена писатель - Валентин Катаев.
Именно он предложил сюжет романа «Двенадцать стульев».
Евгений Петров и Илья Ильф. 1930-е годы
[Spoiler (click to open)]
Свои мысли Валентин Катаев изложил Илье Ильфу и своему брату. Работу предполагалось разделить следующим образом: Ильф и Петров должны были написать черновик романа по идее, предложенной Катаевым, а он отредактирует его. В результате получился бы «забавный плутовской роман», опубликованный под фамилиями всех трех авторов.
Валентин Катаев. 1934 год
Предложение звучало вполне убедительно, ведь Катаев был уже очень популярен. Сомнений не было - в соавторстве с ним роман обязательно был бы опубликован без промедлений.
Когда первая часть романа была готова, Катаев прочитал ее. Содержание стало для него полной неожиданностью и, по его мнению, не требовалось никаких изменений, поэтому Катаев отказался от своего соавторства.
Произведение было построено на основе фактов, которые авторы получали, работая в газете: письма, заметки, жалобы, исходившие от реальных людей.
Произведение «Двенадцать стульев» было закончено в 1927 году (год десятилетнего юбилея советской власти), и уже с января роман начинает выходить в журнале «Тридцать дней».
Но Илья Ильф и Евгений Петров, не забыли, кому именно они обязаны идеей романа: все издания «Двенадцати стульев», начиная с самого первого, издавались и издаются сейчас с посвящением Валентину Петровичу Катаеву.
Самое заметное наследие «12 стульев» - колоссальное влияние на русский язык. По количеству фраз и выражений, ставших крылатыми, роман становится в один ряд с «Мастером и Маргаритой» и «Горем от ума».
«Дело помощи утопающим - дело рук самих утопающих», «утром деньги - вечером стулья», «знойная женщина, мечта поэта», «шик-модерн», «мы чужие на этом празднике жизни», «гигант мысли», «не учите меня жить», «заграница нам поможет» - язык романа чрезвычайно заразителен. Нарицательными, почти век, спустя остаются и его герои: Остап Бендер, мадам Грицацуева, Эллочка-людоедка, Ляпис-Трубецкой - в честь поэта-графомана, продающего однотипные стихи в разные газеты, даже была названа белорусская рок-группа.
