(no subject)
В дописьменную эпоху, вероятно, считалось немыслимым разделение гимна на исполнение и текст. Никто тогда и предположить не мог, что наступят времена, когда появятся мэтры изящной словесности, которые будут не петь стихи, и даже не читать, а писать их, подписываясь личным именем. Откроют школы, чтобы сличать подлинность стихотворения семинариста по бумажке, пропуская само исполнение мимо ушей. Они объяснят это тем, что чтение вслух всегда выигрышно для стиха, а истинные недостатки обнаруживаются в печатном варианте. Но если стихи озвученные имеют бОльшую силу, то, возможно, их естественная среда обитания именно там - в языке и памяти. Понятное дело, что с развитием письменности, книгопечатания и других благ и язык и память заметно сдали.
Это трудно представить, но весь свод стихотворений и др. образцов искусства, оставленный нам классиками, есть по существу гора из змеиной кожи: безымянный дух остался с автором, а реинкарнация его происходит в наших домыслах, в попытках получить то случайное состояние творчества, которое породило стихотворение как иллюзию своего повтора
Это трудно представить, но весь свод стихотворений и др. образцов искусства, оставленный нам классиками, есть по существу гора из змеиной кожи: безымянный дух остался с автором, а реинкарнация его происходит в наших домыслах, в попытках получить то случайное состояние творчества, которое породило стихотворение как иллюзию своего повтора