Необходимое послесловие переводчика.
Статья Насар и Грубера о Перельмане ни в коем случае не может претендовать на истину в последней инстанции. Как и следовало ожидать, эта статья вызвала, наряду с положительными, целую волну негативных откликов. Во-первых, обиделись люди, упомянутые в статье - некоторые из-за негативных оценок, прозвучавших в их адрес, некоторые из-за того, что их слова были неверно истолкованы. Во-вторых, профессиональная гордость некоторых математиков оказалась задета как некорректным, на их взгляд, толкованием определенных событий, произошедших в математическом сообществе, так и общим "опрощением" сложных взаимотношений, имеющих место между отельными учеными и научными коллективами.
Здесь, на мой взгляд, важно помнить о следующем. Грубер и Насар - журналисты. Их побудительным мотивом является создание занимательной истории. По собственному опыту мне известно, что журналисты не считают зазорным "смещать акценты", если их история может от этого выиграть. Акценты, несомненно, могли быть смещены, но искажения фактов, насколько мне известно, не было (по крайней мере не таких фактов, которые можно было бы доказать в суде). Возмущение некоторых ученых тем, что их слова были вырваны из контекста, относится к той же категории смещения акцентов. Здесь можно посмотреть, как некий анонимный китайский математик (каким-то образом имеющий доступ к личной переписке профессора Яу), публикует возмущенные письма господ Струка, Андерсона и Кона, отправленные ими Яу в ответ на статью в Нью-Йоркере (спасибо lzh за ссылку). Я не сомневаюсь, что госпожа Насар, как и подобает мастеру журналистского расследования, сумела разговорить простодушных ученых и смогла добиться от них искренних оценок происходящего. То, что она их опубликовала и что именно из этих слов было выбрано ею для публикации, несомненно, определялось Насар, исходя из того же критерия - занимательности истории.
Я был бы весьма рад, если бы у этой истории появилось продолжение. Премию Клэя Перельману, скорее всего, не предложат из-за того, что его доказательство так и не было опубликовано. Следовательно и отказаться от магической для уха обывателя суммы в один милион долларов Перельману не удастся.
По собственному (скудному) опыту и по массе свидетельств очевидцев я знаю, что в научном сообществе, мягко говоря, не все благополучно. Битва да деньги, престиж и власть началась не вчера и завтра, увы, не закончится. Делать вид, что ученые занимаются только чистой наукой, смешно и нелепо. Статья о деле Перельмана, насколько бы неполной и тенденциозной она ни была, обращает внимание на важную проблему и в этом, на мой взгляд, и состоит ее основная ценность.
Здесь, на мой взгляд, важно помнить о следующем. Грубер и Насар - журналисты. Их побудительным мотивом является создание занимательной истории. По собственному опыту мне известно, что журналисты не считают зазорным "смещать акценты", если их история может от этого выиграть. Акценты, несомненно, могли быть смещены, но искажения фактов, насколько мне известно, не было (по крайней мере не таких фактов, которые можно было бы доказать в суде). Возмущение некоторых ученых тем, что их слова были вырваны из контекста, относится к той же категории смещения акцентов. Здесь можно посмотреть, как некий анонимный китайский математик (каким-то образом имеющий доступ к личной переписке профессора Яу), публикует возмущенные письма господ Струка, Андерсона и Кона, отправленные ими Яу в ответ на статью в Нью-Йоркере (спасибо lzh за ссылку). Я не сомневаюсь, что госпожа Насар, как и подобает мастеру журналистского расследования, сумела разговорить простодушных ученых и смогла добиться от них искренних оценок происходящего. То, что она их опубликовала и что именно из этих слов было выбрано ею для публикации, несомненно, определялось Насар, исходя из того же критерия - занимательности истории.
Я был бы весьма рад, если бы у этой истории появилось продолжение. Премию Клэя Перельману, скорее всего, не предложат из-за того, что его доказательство так и не было опубликовано. Следовательно и отказаться от магической для уха обывателя суммы в один милион долларов Перельману не удастся.
По собственному (скудному) опыту и по массе свидетельств очевидцев я знаю, что в научном сообществе, мягко говоря, не все благополучно. Битва да деньги, престиж и власть началась не вчера и завтра, увы, не закончится. Делать вид, что ученые занимаются только чистой наукой, смешно и нелепо. Статья о деле Перельмана, насколько бы неполной и тенденциозной она ни была, обращает внимание на важную проблему и в этом, на мой взгляд, и состоит ее основная ценность.