Бывшие вещи века
На посетителей выставок материальной культуры недавнего прошлого смотреть интереснее, чем на витрины - не зря эти выставки стали столь популярны. Потому как в витринах все как лежало, так и лежит, а вот люди…
Вполне современные, деловитые и хорошо одетые люди моментом превращаются в каким-то придурковатых субъектов. Глаза становятся мечтательно-коровьими, рот растягивается в улыбку, которая тут же прилипает намертво, и бродят они меж витрин эдакими блаженненькими, которых обидеть грех.
Потому что быт не только заедает. Он еще и окружает человека со всех сторон, проникая в самые труднодоступные места. Его воспринимают как данность, им пренебрегают, но абсолютно зря.
Ботинки «прощай, молодость», конечно же, никогда не попадут в школьные учебники. Но все эти зубные порошки, пальто на ватине и афиши, прилепленные клейстером на тумбу - это и есть те самые коралловые полипы, которые, отмирая, строят из себя риф, именуемый историей.
Именно поэтому народ обожает толкаться на «блошиных рынках». Именно поэтому на какой-нибудь выставке елочной игрушки даже бабушки-хранители с гордой надписью «Служба безопасности» на бейджах стоят перед витриной, умиленно улыбаясь, и шепчутся: «Елка… Пластмассовая. Нас у мамы трое было - господи, как же мы хотели такую елку… А еще, помнишь, продавалась такая штучка - для запаху, чтобы хвоей пахло?». А у другой витрины - пузатый мужик кричит жене: «Лен, смотри, моя кровать! У бабушки такая стояла, я на ней спал. И швейная машинка у нее такая же была».
В том, умершем, мире вещей было мало, поэтому мы помним одинаковые вещи - мы с тобой одной памяти, ты и я.
При этом вещи, также как люди, однажды умирают навсегда. Ну кого сейчас тронут какие-нибудь экспонаты эпохи НЭПа? У вас была в детстве тарелка «Пропади буржуазия, сгинь капитал»? И у меня не было. А если нынешнему ребенку подсунуть игрушку, сделанную когда-то для его ровесников, он просто не поймет, что ему дали:
- Мама, это что?
- Это, сынок, игрушечный примус, были раньше такие керосинки…
И это не только про детей. Платье нэпманши надеть на современную бизнесвумен можно только силой, а вот какое-нибудь послевоенное «платье летнее» из яркого китайского шелка с картин Пименова пока еще вполне живой фасон.
Настенные тарелки с фотографиями родителей, настенное же цинковое корыто в коммуналке, матерчатая азбука для первоклассника - буковки в кармашках, шерстяной купальник пантагрюэлевского размера, пресловутые деревянные игрушки, крем ланолиновый, барабан пионерский. Вот предки нынешних постеров - знаменитые «карточки с артистами»: Людмила Хитяева, Элина Быстрицкая, Леонид Харитонов. Флакон духов «Красная Москва» в виде Спасской башни, жестяная коробка из под зубного порошка «Хлородонт», фарфоровая статуэтка «Папанин на льдине с собакой Веселый»…
Эй! Это же мой ковер, вон тот, с оленем! Его выбросили за ветхостью, когда я школу заканчивал, но я же помню! Он, гад, все детство на меня смотрел, когда я лежал, маленький, на кровати.
Улыбка от уха до уха. Влажные собачьи глаза. «Это время ушло, и ушло навсегда, и случайно проснулось во мне».
Вещам отмерен свой век, и век это много короче людского. Люди, как правило, переживают несколько поколений вещей - мы уже проводили в последний путь стойки для компакт-дисков, приставки "Денди", кассетные магнитофоны и телевизоры в фанерных ящиках.
Через несколько десятилетий к нэпманским тарелкам, в раздел "Окончательно забытые", упадут радиола с зеленым огоньком и списком городов мира, журнал "Юность" с девичьим ликом работы Стасиса Красаускаса и коричневая школьная форма для девочек.
Но пока они еще живы в твоей памяти, ты вдруг с пронзительной ясностью понимаешь, что история - это ты.