Треп вслух, поразительно напоминающий литдыбр
Почитал рецензии и отзывы на "Жмурки". Судя по всему, фильм - полная дрянь. Смотреть не буду, если только кто ДВД-ку не даст "на позырить".
Все-таки до сих пор самым лучшим фильмом про наши девяностые остается снятый в 1986 году "Кин-дза-дза!". Странный фильм. Из той единичной когорты, фильмы из которой поначалу воспринимаются как плохие, а по прошествии лет - как гениальные. Я помню, как я плевался, впервые его посмотрев, и сокрушался, что "Данелия кончился", и как я его пересматривал лет через десять…
Как же он угадал, великий Георгий Николаевич (читать как написано, я на полном серьезе считаю Данелию великим режиссером) - что с нами случится через 7-8 лет? Дело даже не в малиновых пиджаках штанах, дело именно в мироощущении. Мироощущении обычных, нормальных, простоватых и домашних людей, оказавшихся в очень дурацком, смешном и зверином мире. Домашних песиков, выгнанных на улицу и вынужденных выживать в стае. Там, если помните, есть все - и упрямое поначалу нежелание делать "ку", которое потом исполняется на автомате, и неожиданное богатство, очень быстро изъятое, и жалкие попытки приспособиться, поломав себя, как Гетеван, ставший мелким воришкой, и…
Да что там… Пожалел нас Георгий Николаевич, домой отправил. А на самом деле дядя Вова и Скрипач так и слоняются на пепелаце по галактике Кин-дза-дза. Пообтерлись, попривыкли, устроились даже…
Вот только домой им все равно хочется.
___________________
Данелия обессмертил бы себя, даже если бы выпустил только свою книгу воспоминаний. Там есть абсолютно гениальная байка, которая на самом деле - притча.
Когда в Грузии в компанию борьбы с национализмом арестовали весь цвет грузинских писателей, писателя К.Г (практически не зашифрованный Константин Гамсахурдия, ныне классик грузинской литературы, отец первого президента независимой Грузии Звиада) - не тронули. Он очень расстроился, надел черкеску с газырями, сел на коня и отправился гарцевать под окнами тифлисского НКВД. Прогарцевал там целый день, и лишь ближе к вечеру окно раскрылось, выглянул начальник НКВД и голосом смертельно уставшего человека сказал: "Иди домой, Котэ. Все равно тебя никто за писателя не считает".
Очень хочу футболку с надписью "Иди домой, Котэ".
Мне бы она очень подошла.
___________________
Пока Аделаида Фортель adelaida_fortel крутит свои фортеля в Питере и не пишет в ЖЖ, почитал ее творчество.
Обнаружил, по моему, совершенно гениальный отрывок:
__________________
Последняя фраза потонула в равнодушных гудках. Дмитрий Львович попросту бросил трубку. Алевтина Степановна вытащила из пачки сигарету, закурила и вышла на балкон. Только на этот раз ей уже не казалось, что жизнь хороша. "Хоть бросайся вниз", - грустно подумала она. Вот тогда-то все ее и пожалеют, вспомнят, какой она было необыкновенной женщиной, как всегда прекрасно выглядела и со вкусом одевалась, как умела запекать утку в яблоках, и писала в юности стихи. Неужели обязательно нужно умереть, чтобы тебя наконец-то оценили? Она представила себе, как Дмитрий Львович долго и настойчиво звонит, затем раздраженно открывает своим ключом, входит и видит открытую балконную дверь с раздувающейся, словно парус, занавеской. Он сразу почувствует неладное, бросится на балкон, а там внизу на клумбе с белыми розами - ее распростертое тело. От этих мыслей защипало в носу и стало себя бесконечно жалко.
Алевтина Степановна рефлекторно сделала шаг назад, подальше от балконных перил и тут услышала нарастающий рокот. Деревья отчаянно закачались, зашелестели листвой и расступились, как водоросли перед килем корабля, и над ними вырос серебристый вертолет. Он гигантской стрекозой завис над домом, взбивая лопастями воздух, и в его грохоте потонули не только все звуки, но и все мрачные мысли Алевтины Степановны. Халатик на ней затрепетал и распахнулся, оголяя ноги и плечи, волосы заметались над головой. Она мельком отметила, что все это должно смотреться со стороны очень эффектно, и если бы Илья Романович был сейчас рядом, он бы просто голову потерял. Развить эту интересную мысль она не успела, потому что дальше произошло нечто совсем из ряда вон выходящее: с вертолета выпала веревочная лестница, размоталась в воздухе и упала прямо на балкон, и по ней тотчас начал спускаться невысокий плотный мужчина в весьма импозантном костюме, расшитым золотыми звездами. Алевтина Степановна, совершенно ошалев, смотрела снизу вверх на его туго обтянутый синим бархатом зад и подошвы лакированных туфель, и ломала голову, чтобы это могло значить. Вряд ли вертолет остановился над ее домом, чтобы спросить дорогу. Или это новый вид пассажирского транспорта, вроде такси? И, стало быть, сейчас следом за толстяком в странной форме появится Илья Романович с букетом цветов и тортом. А хотя, нет. Откуда у него деньги на такой шик. Может, адресом ошиблись? Тем временем мужчина спустился, устало вытер пот со лба и достал из кармана квитанцию.
- Алевтина Ткачук здесь проживает?
- Да... То есть, нет... То есть, это я Алевтина, но уже давно не Ткачук... В девичестве была Ткачук. А что случилось?
- Да ничего не случилось. Песенку в детстве про голубой вертолет пели?
- Пела, - удивилась Алевтина Степановна. - Да и кто не пел? Все пели.
- Точно, все пели, - с непонятной ненавистью отреагировал мужчина. - А что и правда прилетит, верили?
- Не помню... Кажется, верила... А что такого? Все в детстве во что-нибудь такое верят!
- Точно, все верят, - снова согласился мужчина. - А мы потом мотаемся, как проклятые. Ну, вот и с днем рождения вас!
И громко запел, сам себе дирижируя:
- Happy birthday to you! Happy birthday to you!
- Но позвольте, - пролепетала Алевтина Степановна. - День рождения-то у меня зимой, в феврале, а сейчас лето...
- Вот тут вы правы. С графиком не справляемся. Вы же сами говорили, все поют, и все верят, а я один. На самом деле я к вам должен был прилететь... - мужчина заглянул в квитанцию. - На ваше двенадцатилетие, то есть тридцать два с половиной года назад. Вам ведь сейчас сорок четыре, так?
Алевтина Степановна покраснела, будто ее застали за чем-то неблаговидным, и кивнула.
- Очень хорошо. На этом торжественную часть можно считать законченной и перейдем к вручению подарков. От просмотра кинофильма вы, думаю, откажетесь. Репертуар, знаете ли, староват… Оптовую партию в пятисот эскимо и предлагать не стану. Ее даже директор хладокомбината брать не стал. Так что можете выбрать что угодно, соответствующе ее денежному эквиваленту. Могу помочь с выбором. Вам, кажется, была нужна утка в яблоках.
- А вы откуда знаете?
- Так ведь я как-никак волшебник. Можно сказать, профессия такая. Ну, так что? Утку берем или как?
- Берем, берем! - торопливо согласилась Алевтина Степановна и робко добавила. - А еще шампанского можно?
- Шампанского? А вы на редкость умная женщина! Не всякий догадывается шампанское заказать. И напрасно! Шампанское у нас фирменное. Вуа-ля! Прошу получить!
Алевтина оглянулась. На столе и правда появилась пузатая бутылка и массивная утятница, с паром из-под крышки. У Алевтины Степановны екнуло сердце, и только сейчас пришло осознание свершившегося чуда.
- Будьте добры, расписаться в получении. У нас очень строгая отчетность.
Алевтина Степановна механически взяла протянутую авторучку, и в графе "Получатель" поставила красными чернилами свою подпись. Волшебник тотчас убрал квитанцию в карман пиджака, поклонился и шустро полез по лестнице вверх. А Алевтина Степановна, остолбенев, стояла в комнате и тупо слушала, как стукнулась о перила лестница, хлопнула наверху дверь, и рокот вертолета начал удаляться, пока не стих вовсе. Через минуту она очнулась и кинулась к телефону.
- Илюша! - радостно прокричала она в трубку. - Илюша, я приготовила утку! - всей правды она на всякий случай решила не рассказывать. - Так что приходи скорей, пока не остыло... Так ты занят?… А почему сразу не сказал… Ну, да, я понимаю. А после гостей? Ах, да, поздно…Завтра? Хорошо, я буду ждать.
Она грустно положила трубку. Он занят. Придти не сможет. Идет с женой в гости… А ей что теперь делать? К Галочке не пойти, гулять не хочется, и на кино денег нет... А подлец Дмитрий Львович с минуты на минуту за люстрой заявится. И никому-то Алевтина Степановна не нужна... А впрочем, она никому не позволит портить себе вечер. Она же целый день хотела праздника. И она его получит! Ведь сегодня как-никак случилось с ней настоящее чудо. Прилетел настоящий волшебник на настоящем вертолете и исполнил пусть маленькое, но настоящее желание. И это стоит отметить!
______________________
Права мадам Фортель, все так и есть. Люди делятся на тех, кто пел в детстве песню "Голубой вагон" и всех остальных.
____________________
Начал писать в голове очередную "Московию".
Хочется.
Пишется.
Все-таки до сих пор самым лучшим фильмом про наши девяностые остается снятый в 1986 году "Кин-дза-дза!". Странный фильм. Из той единичной когорты, фильмы из которой поначалу воспринимаются как плохие, а по прошествии лет - как гениальные. Я помню, как я плевался, впервые его посмотрев, и сокрушался, что "Данелия кончился", и как я его пересматривал лет через десять…
Как же он угадал, великий Георгий Николаевич (читать как написано, я на полном серьезе считаю Данелию великим режиссером) - что с нами случится через 7-8 лет? Дело даже не в малиновых пиджаках штанах, дело именно в мироощущении. Мироощущении обычных, нормальных, простоватых и домашних людей, оказавшихся в очень дурацком, смешном и зверином мире. Домашних песиков, выгнанных на улицу и вынужденных выживать в стае. Там, если помните, есть все - и упрямое поначалу нежелание делать "ку", которое потом исполняется на автомате, и неожиданное богатство, очень быстро изъятое, и жалкие попытки приспособиться, поломав себя, как Гетеван, ставший мелким воришкой, и…
Да что там… Пожалел нас Георгий Николаевич, домой отправил. А на самом деле дядя Вова и Скрипач так и слоняются на пепелаце по галактике Кин-дза-дза. Пообтерлись, попривыкли, устроились даже…
Вот только домой им все равно хочется.
___________________
Данелия обессмертил бы себя, даже если бы выпустил только свою книгу воспоминаний. Там есть абсолютно гениальная байка, которая на самом деле - притча.
Когда в Грузии в компанию борьбы с национализмом арестовали весь цвет грузинских писателей, писателя К.Г (практически не зашифрованный Константин Гамсахурдия, ныне классик грузинской литературы, отец первого президента независимой Грузии Звиада) - не тронули. Он очень расстроился, надел черкеску с газырями, сел на коня и отправился гарцевать под окнами тифлисского НКВД. Прогарцевал там целый день, и лишь ближе к вечеру окно раскрылось, выглянул начальник НКВД и голосом смертельно уставшего человека сказал: "Иди домой, Котэ. Все равно тебя никто за писателя не считает".
Очень хочу футболку с надписью "Иди домой, Котэ".
Мне бы она очень подошла.
___________________
Пока Аделаида Фортель adelaida_fortel крутит свои фортеля в Питере и не пишет в ЖЖ, почитал ее творчество.
Обнаружил, по моему, совершенно гениальный отрывок:
__________________
Последняя фраза потонула в равнодушных гудках. Дмитрий Львович попросту бросил трубку. Алевтина Степановна вытащила из пачки сигарету, закурила и вышла на балкон. Только на этот раз ей уже не казалось, что жизнь хороша. "Хоть бросайся вниз", - грустно подумала она. Вот тогда-то все ее и пожалеют, вспомнят, какой она было необыкновенной женщиной, как всегда прекрасно выглядела и со вкусом одевалась, как умела запекать утку в яблоках, и писала в юности стихи. Неужели обязательно нужно умереть, чтобы тебя наконец-то оценили? Она представила себе, как Дмитрий Львович долго и настойчиво звонит, затем раздраженно открывает своим ключом, входит и видит открытую балконную дверь с раздувающейся, словно парус, занавеской. Он сразу почувствует неладное, бросится на балкон, а там внизу на клумбе с белыми розами - ее распростертое тело. От этих мыслей защипало в носу и стало себя бесконечно жалко.
Алевтина Степановна рефлекторно сделала шаг назад, подальше от балконных перил и тут услышала нарастающий рокот. Деревья отчаянно закачались, зашелестели листвой и расступились, как водоросли перед килем корабля, и над ними вырос серебристый вертолет. Он гигантской стрекозой завис над домом, взбивая лопастями воздух, и в его грохоте потонули не только все звуки, но и все мрачные мысли Алевтины Степановны. Халатик на ней затрепетал и распахнулся, оголяя ноги и плечи, волосы заметались над головой. Она мельком отметила, что все это должно смотреться со стороны очень эффектно, и если бы Илья Романович был сейчас рядом, он бы просто голову потерял. Развить эту интересную мысль она не успела, потому что дальше произошло нечто совсем из ряда вон выходящее: с вертолета выпала веревочная лестница, размоталась в воздухе и упала прямо на балкон, и по ней тотчас начал спускаться невысокий плотный мужчина в весьма импозантном костюме, расшитым золотыми звездами. Алевтина Степановна, совершенно ошалев, смотрела снизу вверх на его туго обтянутый синим бархатом зад и подошвы лакированных туфель, и ломала голову, чтобы это могло значить. Вряд ли вертолет остановился над ее домом, чтобы спросить дорогу. Или это новый вид пассажирского транспорта, вроде такси? И, стало быть, сейчас следом за толстяком в странной форме появится Илья Романович с букетом цветов и тортом. А хотя, нет. Откуда у него деньги на такой шик. Может, адресом ошиблись? Тем временем мужчина спустился, устало вытер пот со лба и достал из кармана квитанцию.
- Алевтина Ткачук здесь проживает?
- Да... То есть, нет... То есть, это я Алевтина, но уже давно не Ткачук... В девичестве была Ткачук. А что случилось?
- Да ничего не случилось. Песенку в детстве про голубой вертолет пели?
- Пела, - удивилась Алевтина Степановна. - Да и кто не пел? Все пели.
- Точно, все пели, - с непонятной ненавистью отреагировал мужчина. - А что и правда прилетит, верили?
- Не помню... Кажется, верила... А что такого? Все в детстве во что-нибудь такое верят!
- Точно, все верят, - снова согласился мужчина. - А мы потом мотаемся, как проклятые. Ну, вот и с днем рождения вас!
И громко запел, сам себе дирижируя:
- Happy birthday to you! Happy birthday to you!
- Но позвольте, - пролепетала Алевтина Степановна. - День рождения-то у меня зимой, в феврале, а сейчас лето...
- Вот тут вы правы. С графиком не справляемся. Вы же сами говорили, все поют, и все верят, а я один. На самом деле я к вам должен был прилететь... - мужчина заглянул в квитанцию. - На ваше двенадцатилетие, то есть тридцать два с половиной года назад. Вам ведь сейчас сорок четыре, так?
Алевтина Степановна покраснела, будто ее застали за чем-то неблаговидным, и кивнула.
- Очень хорошо. На этом торжественную часть можно считать законченной и перейдем к вручению подарков. От просмотра кинофильма вы, думаю, откажетесь. Репертуар, знаете ли, староват… Оптовую партию в пятисот эскимо и предлагать не стану. Ее даже директор хладокомбината брать не стал. Так что можете выбрать что угодно, соответствующе ее денежному эквиваленту. Могу помочь с выбором. Вам, кажется, была нужна утка в яблоках.
- А вы откуда знаете?
- Так ведь я как-никак волшебник. Можно сказать, профессия такая. Ну, так что? Утку берем или как?
- Берем, берем! - торопливо согласилась Алевтина Степановна и робко добавила. - А еще шампанского можно?
- Шампанского? А вы на редкость умная женщина! Не всякий догадывается шампанское заказать. И напрасно! Шампанское у нас фирменное. Вуа-ля! Прошу получить!
Алевтина оглянулась. На столе и правда появилась пузатая бутылка и массивная утятница, с паром из-под крышки. У Алевтины Степановны екнуло сердце, и только сейчас пришло осознание свершившегося чуда.
- Будьте добры, расписаться в получении. У нас очень строгая отчетность.
Алевтина Степановна механически взяла протянутую авторучку, и в графе "Получатель" поставила красными чернилами свою подпись. Волшебник тотчас убрал квитанцию в карман пиджака, поклонился и шустро полез по лестнице вверх. А Алевтина Степановна, остолбенев, стояла в комнате и тупо слушала, как стукнулась о перила лестница, хлопнула наверху дверь, и рокот вертолета начал удаляться, пока не стих вовсе. Через минуту она очнулась и кинулась к телефону.
- Илюша! - радостно прокричала она в трубку. - Илюша, я приготовила утку! - всей правды она на всякий случай решила не рассказывать. - Так что приходи скорей, пока не остыло... Так ты занят?… А почему сразу не сказал… Ну, да, я понимаю. А после гостей? Ах, да, поздно…Завтра? Хорошо, я буду ждать.
Она грустно положила трубку. Он занят. Придти не сможет. Идет с женой в гости… А ей что теперь делать? К Галочке не пойти, гулять не хочется, и на кино денег нет... А подлец Дмитрий Львович с минуты на минуту за люстрой заявится. И никому-то Алевтина Степановна не нужна... А впрочем, она никому не позволит портить себе вечер. Она же целый день хотела праздника. И она его получит! Ведь сегодня как-никак случилось с ней настоящее чудо. Прилетел настоящий волшебник на настоящем вертолете и исполнил пусть маленькое, но настоящее желание. И это стоит отметить!
______________________
Права мадам Фортель, все так и есть. Люди делятся на тех, кто пел в детстве песню "Голубой вагон" и всех остальных.
____________________
Начал писать в голове очередную "Московию".
Хочется.
Пишется.