Мирные вещи века
На посетителей выставок материальной культуры недавнего прошлого смотреть интереснее, чем на витрины - не зря они стали столь популярны. Потому как в витринах все как лежало, так и лежит, а вот люди… Вполне современные, деловитые и хорошо одетые люди моментом превращаются в каким-то придурковатых субъектов. Глаза становятся мечтательно-коровьими, рот растягивается в улыбку, которая тут же прилипает намертво, и бродят они меж витрин эдакими блаженненькими, которых обидеть грех.
Потому что быт не только заедает. Он еще и окружает человека со всех сторон, проникая в самые труднодоступные места. Его воспринимают как данность, им пренебрегают, но абсолютно зря.
Ботинки «прощай, молодость», конечно же, никогда не попадут в школьные учебники. Но все эти зубные порошки, пальто на габардине и афиши, прилепленные клейстером на тумбу - это и есть те самые коралловые полипы, которые, отмирая, строят из себя риф, именуемый историей.
Именно поэтому народ обожает толкаться на «блошиных рынках». Именно поэтому на какой-нибудь выставке елочной игрушки даже бабушки-хранители с гордой надписью «Служба безопасности» на бейджах стоят перед витриной, умиленно улыбаясь, и шепчутся: «Елка… Пластмассовая. Нас у мамы трое было - господи, как же мы хотели такую елку… А еще, помнишь, продавалась такая штучка - для запаху, чтобы хвоей пахло?». А у другой витрины - пузатый мужик кричит жене: «Лен, смотри, моя кровать! У бабушки такая стояла, я на ней спал. И швейная машинка у нее такая же была».
В том умершем прежнем мире вещей было мало, поэтому мы помним одинаковые вещи - мы с тобой одной памяти, ты и я...
(дальше по ссылке)
Потому что быт не только заедает. Он еще и окружает человека со всех сторон, проникая в самые труднодоступные места. Его воспринимают как данность, им пренебрегают, но абсолютно зря.
Ботинки «прощай, молодость», конечно же, никогда не попадут в школьные учебники. Но все эти зубные порошки, пальто на габардине и афиши, прилепленные клейстером на тумбу - это и есть те самые коралловые полипы, которые, отмирая, строят из себя риф, именуемый историей.
Именно поэтому народ обожает толкаться на «блошиных рынках». Именно поэтому на какой-нибудь выставке елочной игрушки даже бабушки-хранители с гордой надписью «Служба безопасности» на бейджах стоят перед витриной, умиленно улыбаясь, и шепчутся: «Елка… Пластмассовая. Нас у мамы трое было - господи, как же мы хотели такую елку… А еще, помнишь, продавалась такая штучка - для запаху, чтобы хвоей пахло?». А у другой витрины - пузатый мужик кричит жене: «Лен, смотри, моя кровать! У бабушки такая стояла, я на ней спал. И швейная машинка у нее такая же была».
В том умершем прежнем мире вещей было мало, поэтому мы помним одинаковые вещи - мы с тобой одной памяти, ты и я...
(дальше по ссылке)