Пройдясь по магазинам
(Из дневника)
Бедность, как известно, не порок. «Нищета - порок-с». Что может позволить себе, к примеру, бедный пенсионер в эпоху СВО, такой как я.
А может он позволить себе баночку красной икры, чтоб добавить ее к имеющимся трем в холодильнике. Или даже больше, потому как не считал. И вообще, у меня в холодильнике красная икра вдруг стала самым массовым продуктом. Не самым расхожим, но самым массовым. Из тех, что место занимают.
Еще коньяк армянский он может себе позволить, шестилетний, марки «Armenian golden» - чтоб уж совсем быть точным и нисколько не привирать.
А также упаковку грецких орехов, мед «Потапыч» в миниатюрных банках - одну на два завтрака. А дальше совсем мелочи пошли - колбасы холодного копчения, грудинка - перечислять не стоит.
Но из многих недоступных продуктов остаются маленькие шаловливые пирожки по страшной цене аж тридцать пять рублей за штуку. Что дороже всякого сервелата будет.
Не все может, эх-ма, человек, из того что хочет. И гуляя между стеллажами, щелкает он зубом, единственным настоящим.
И где заканчивается нищета, а, может, потому и нищета, что нигде не заканчивается. Выпил бы бутылку красного вина, но не на своей кухне, а на лужайке возле Эйфелевой башни томным днем сентябрьским. А пиво не менее, чем в Мюнхене, или в Крушовицах, в Чехии. Там оно жестче, резче - в пропавших пивом залах, за голыми почерневшими столами.
Потому нищета и порок-с, что не могу-с. Как в Серебряный век мотануть. А хоть и быть самым бедным из поэтов, а до Парижика добраться. Самого себя издал маленьким тиражиком махонькую книжечку и в Парижик - Аполлинера за сюртук подергать - знай наших. По-русски-то все равно ни бум-бум, ни кукареку. Хотя... да я и сам ни бум-бум - ни по-русски, ни по-французски, ни по-каковски. Вот таковски.