"я мечтаю о дружбе изуверской"
О дружбе.И. Сельвинский
1933
Когда море отбегает в час отлива,
Рыбы стонут, ничего не понимая...
Дыбом встанет их цветное оперенье,
И от ужаса меняется окраска;
А водою отражаемые звезды
Не удержатся на вогнутых откатах
И, ударившись о днище, почернеют.
В этот час зелено-пегого отлива
Я нашел молодую нерпу.
Попыталась уползти на ластах.
Обернулась. Лает хриповато.
Но глаза ее, по-детски золотые,
Умоляюще глядят на великана.
Я тихонечко протягиваю руку,
Не спуская гипнотического взгляда,
Нерпа стынет в неестественной позе...
Но не выдержала. Укусила.
Высосав чернеющую ранку,
Обмотав ее жгутом с узлами,
Наступил я нерпе на лапу
И по храпу ее ударил.
Заметалась в стороны зверуха,
Фыркнула, заныла, зачихала...
Я размеренным движеньем дровосека
пять минут её по носу дубасил.
Больше уж она не кусалась.
Лишь глаза умоляюще глядели.
Я унес ее домой - и нерпа
Стала жить в эмалированной ванне.
Океанская волна ходила,
Огни зажигая по эмали,
А в голубизне ее горели
Два огня электрической нерпы.
По утрам, мохнатой простынкой
Обтерев серебристое тельце,
Я носил ее туда и обратно
Мимо почты, цирюльни, аптеки,
И, обняв меня ластом за шею,
Положив голову на ворот,
Нерпа тихо дышала в ухо,
Точно больной ребенок.
Так мы с ней замечательно дружили,
Каждый день по улице гуляли.
Но прошло уже семеро суток,
А она ничего не ела.
Я бросал ей живую рыбу,
Радугой зажегшую ванну.
Рыба прыгала, играла, кувыркалась,
Но недвижно огни горели.
Тогда я понял, что нерпа
Жить у меня не будет:
Замечательные наши отношенья
На ее решимость не влияли.
И тогда я взял ее из ванны
И понес не на улицу, а к морю -
На ветру моя нерпа встрепенулась
И, как в первый раз, укусила.
Я спустил ее с берега в воду.
В глубину ушла моя подруга.
И литое серебряное тело
В полумгле блеснуло торпедой.
Я стоял над широкой бухтой
И, волнуясь, считал секунды...
Далеко, далеко на солнце
Вспыхнула. И обернулась.
И исчезла. Больше не выйдет.
Я ее никогда не увижу.
И, поправив жалкую улыбку,
Я ушел решительным шагом.
Парикмахерская. Радио. Аптека...
Все-таки она обернулась.
Может быть, увидела на мысе
Черный силуэт человека?
Я мечтаю о пламенной дружбе.
Потрясающей, точно клятва,
Чтобы сердце свое, если нужно,
Разорвать пополам! На два!
Но идея дружбы проста ведь:
Как служить такому призванью,
Если мог я ей предоставить
Взамен океана - ванну?
Уплывай же, веселая рыба,
Из моих бесприютных комнат.
Оглянулась - и на том спасибо.
Оглянулась - стало быть, помнит.
Но навек берегам не обрамить
Эту беглую смутную память:
Снова море стихию разбудит,
И она меня позабудет.
Но однажды нырнет со стаей
Под огни пароходного носа.
Обожжет ее боль золотая,
О моей теплоте взгрустнется.
Затоскует по моим песням,
Задохнется от слез щемящих -
Океан покажется тесным
И просторным эмалевый ящик.