Мысли о гуманизме и прочем, вразрез с левым мейнстримом
Еще одна статья, предназначавшаяся для Рабкора (не, ну а чё:) - редакция сама ж приглашала к сотрудничеству!), но не опубликованная. Видимо, кого-то там шокировало ее содержание. Ну и ладно - и без их благословения она была выложена в виде комментария вот тут - http://www.rabkor.ru/authored/7462.html , даже последовали немногочисленные отклики. Теперь будет и здесь.
Стратегические вопросы левого движения
Несмотря на неоднократно звучавшие призывы к переосмыслению теоретических основ, целей и методов левой деятельности применительно к условиям сегодняшнего дня, как признанные публицисты, так и «новобранцы» предпочитают, в основном, увлеченно дискутировать по отдельным частным и непринципиальным вопросам. Считая подобную ситуацию тупиковой и неконструктивной, возьму на себя смелость высказать собственное видение темы, вынесенной в заголовок, в надежде, что это стимулирует дальнейшее обсуждение, хотя бы для начала в относительно узком кругу - впрочем, на сегодняшний день носители левых идей и составляют весьма узкий круг лиц… Собственно говоря, предлагаемая вниманию статья представляет собой своеобразную компиляцию ранее высказывавшихся в комментариях и в переписке собственных мыслей. Да и не только собственных, поэтому выражаю благодарность и признательность всем, общению с кем эти мысли обязаны своим появлением.
Путь вперед, взгляд - назад?
Нить в прошлое порву,
И дальше будь, что будет…
Ю.Лоза
Примечательным моментом левой интеллектуальной деятельности, прежде всего в современной России, является повышенный интерес к вопросам истории. Причем повышенный до неадекватных размеров. С одной стороны, обсуждение любой темы рискует скатиться в бесконечное муссирование незначительных деталей (чаще всего в роли таковых оказываются нюансы взаимоотношений тех или иных деятелей революционного движения прошлого). Постоянно возникает типичное для жанра альтернативной фантастики стремление «переиграть» историю с какого-либо момента, допустив определенное произвольное изменение исходных обстоятельств. В художественной литературе этот подход вполне уместен и может привести к созданию действительно увлекательных произведений, но… вроде бы мы собрались не романы писать, не так ли? С точки же зрения развития левой мысли подобные «игры разума», давайте будем честны перед самими собой, представляют собой заурядную разновидность интеллектуального онанизма. В результате которого, как водится, практикующие получают удовольствие, но никаких детей не появляется. Риторический вопрос - мы этого хотим?
С другой стороны, периодически раздаются призывы вернуться к некоему «подлинному марксизму». Их озвучивают люди весьма различных взглядов, соответственно, и с различными представлениями о том, каков же этот «подлинный марксизм». Но все они парадоксальным образом солидарны в одном - никаких обоснованных критериев подлинности не выдвигается. Иногда даже предлагается автоматически считать «подлинным марксизмом» то, что содержится в сочинениях Маркса и Энгельса, а что не содержится - таковым не считать. Но это уже какой-то марксистский фундаментализм, прямым ходом ведущий к превращению в разновидность религии того самого учения, которое претендует на подлинную научность.
Между тем, история развития марксистской мысли наталкивает на вывод о бесперспективности попыток выделить некую «истинную традицию». В зависимости от конкретики исторических условий, марксизм, как это ни банально звучит, способен принимать многообразные формы, которые могут быть кому-то несимпатичны, но, тем не менее, при этом остаются именно модификациями марксизма, а не какими-то мутантами. Тот же троцкизм - родившаяся в своеобразных условиях революционного движения в промышленно отсталых странах разновидность марксизма, с практической точки зрения оставшаяся пустоцветом, но выдвинувшая ряд свежих идей. Тот же сталинизм, давнее пугало определенной части левых - тоже полноправная разновидность практического марксизма, ограниченная как пространственно, так и хронологически, в соответствии с объективно существовавшими условиями. То и другое к настоящему моменту - пройденные этапы, поэтому в наши дни причислять себя к троцкистам или сталинистам не более актуально, чем заниматься каким-нибудь «историческим фехтованием» в репликах средневековых доспехов. Призыв вернуться к «подлинному» марксизму аналогичен, в сущности, призыву срубить выросшее за многие десятилетия большое ветвистое дерево и вернуться… к пню.
Резюмируя, можно сказать следующее. Невозможно нормально идти вперед, все время обратив взгляд назад. Как показывает исторический опыт, болезненное внимание к собственному прошлому и стремление вернуться в него характерны для остановившихся в развитии человеческих общностей, будь то государства, культуры или иные объединения. Чтобы двинуться дальше, левому движению нужно, как говорят буддисты, преодолеть обусловленность прошлыми действиями. А для этого требуется всего лишь принять прошлую историю как свершившийся факт и начать по мере возможностей творить историю будущую.
Необходимость смены парадигмы
Вот такой на пол-Европы
Утверждался сталинизм -
Человек простой был в ж…пе,
Отрицался гуманизм.
Из народного творчества.
В ходе обсуждений материалов на Рабкоре уже много раз отмечались как общий кризис левого мышления в настоящую эпоху, так и невозможность рационально обосновать некоторые положения существующих модификаций марксизма. Вслед за этим выдвигалось и объяснение указанных явлений общим кризисом господствующей в современном западном обществе (и навязываемой всему человечеству) гуманистической парадигмы.
Термин «гуманизм» в обыденном понимании давно превратился в синоним доброты, альтруизма и т.п., и именно в этом значении обычно и употребляется. Следует, однако вспомнить, что идеология гуманизма, хронологически оформившаяся как детище западноевропейского Ренессанса, выступила на сцену в качестве мировоззрения буржуазии, достигшей на тот момент достаточного развития, чтобы начать делать первые шаги на пути к своему господству. И если мы отбросим всевозможные романтические «сопли в сахаре», то обнаружим, что гуманизм представляет собой систему взглядов, провозглашающую человека венцом всего сущего, мерой всех вещей и т.д. При этом имеется в виду некий метафизический человек, претендующий занять в массовом сознании место столь же метафизического бога. Безусловно, для своего времени это было исторически прогрессивно, не случайно из расплывчатых идей ранних гуманистов в итоге выросло европейское Просвещение, ознаменованное триумфом буржуазии. Триумф получился настолько впечатляющим, что на фоне его как-то забылось, да и сейчас неохотно вспоминается, что, например, эпоха торжества гуманизма отмечена наиболее масштабными актами истребления одних популяций вида хомо сапиенс другими, прогрессирующим разрушением биосферы и недосягаемой в предшествующие времена степенью отчуждения (того самого, в трактовке классиков…). Если об этом и вспоминали, то звучало традиционное объяснение - это-де отход от принципов гуманизма, а вот когда они окончательно победят, в направлении чего мы неуклонно движемся… Остается лишь возрадоваться, что таковая победа еще не состоялась, ибо момент окончательного торжества гуманизма станет моментом конца нашего биологического вида. На самом деле, во-первых, логическим следствием реализации гуманистической доктрины (а доктрина эта, бестактно напомним, исторически адекватна капиталистическому способу производства) является «общество потребления». Причем потребления во всевозрастающих масштабах, в котором, в соответствии с логикой товарного производства, имеет место настоящее принуждение к потреблению, деликатно именуемое стимулированием спроса. Человек, на словах вознесенный гуманизмом до недосягаемых высот, с этих позиций интересен только как потребитель нарастающего количества товаров. Во-вторых, в силу объективной ограниченности материальных и энергетических ресурсов, обеспечить максимально высокий уровень потребления для всех попросту нереально, поэтому лозунг «все для блага человека» неизбежно обретает дополнение «…и мы даже знаем этого человека» - отсюда вполне закономерно вытекает известная концепция «золотого миллиарда», который в более современных вариантах съеживается уже до миллиона… И это отнюдь не издержки гуманизма и не отступления от его принципов, это его диалектическая изнанка. Та самая, наличия которой не желают видеть хвастающиеся своим якобы диалектическим мышлением приверженцы формирующегося на наших глазах своеобразного «гуманистического фундаментализма».
Напрашивается вывод, что кризис гуманистической парадигмы, пришедшей в конфликт с популяционными интересами вида хомо сапиенс и утратившей историческую адекватность, породил и кризис левой мысли, базировавшейся доселе на той же парадигме. В смене ее и видится выход из гуманистического тупика.
Негуманистическая альтернатива
Прежде всего, на новом этапе развития левой мысли и соответственно, в следующей фазе мирового революционного процесса (о последнем, как это ни курьезно, упоминать среди определенной части левой публики стало едва ли не бестактным, что само по себе характеризует степень «левизны»…) представляется целесообразным провозгласить приоритет видовых интересов перед интересами отдельной личности. Это может звучать шокирующее, особенно для прекраснодушных приверженцев либертарных воззрений, тем не менее, следует вспомнить, что именно вследствие максимальной реализации эгоистических интересов определенных личностей, составляющих класс буржуазных собственников, мы вплотную подошли к той черте, за которой сохранение капиталистического способа производства приведет к необратимому разрушению нашей среды обитания. И если столетие назад переход к социализму можно было представлять как шаг в светлое будущее, то уже сегодня стоит вопрос о том, будет ли у нас вообще какое-то будущее. Вся история капитализма демонстрирует, что буржуазия в целом принципиально неспособна выйти за рамки своих классовых интересов. Поэтому в рамках гуманистической парадигмы вопрос остается нерешаемым. Тогда как с позиций негуманистического подхода все просто и логично: интересы личности имеют значение до тех пор, пока не противоречат популяционным и, шире, видовым интересам.
Далее, следует помнить и о том, что из двигателя технического прогресса капиталистические отношения давно превратились в их тормоз. Проявления этой роли их многообразны, к ним можно отнести и скупку патентов на изобретения с целью «положить под сукно» и предотвратить внедрение новых технологий, и чудовищную расточительность в отношении ресурсов и человеческого труда, и сохранение низкотехнологичных (но при этом экономически выгодных) производств, и бесчисленные «инновации» взамен принципиальных новшеств, и многое другое. Между тем, отказ от концепции общества неограниченного потребления отнюдь не подразумевает в качестве альтернативы общество гарантированной нищеты. Обеспечение потребностей каждого человека, как бы это ни банально звучало, возможно только на основе совершенствования средств и организации производства. При этом минимизировать негативное воздействие производства на среду обитания опять же возможно только при доминировании видовых интересов человечества над персональными интересами владельцев средств производства. Таким образом, связь между переходом к некапиталистическому обществу и новым этапом технического прогресса становится вторым тезисом негуманистической альтернативы.
Попутно необходимо остановиться еще на одном аспекте данной темы. Периодически в левой среде под влиянием тяготеющих к анархизму авторов всплывает противопоставление концепции социализма как «всемирной фабрики» и некоего утопического «общества самозанятых производителей». Ответа на простой вопрос, каким образом на основе самозанятости может быть реализована высокотехнологическая цивилизация (альтернатива которой, повторим, одна - нищее прозябание), получено так и не было, и по всей вероятности, его не существует. С другой стороны, если отбросить словесный камуфляж, пресловутая самозанятость подразумевает сохранение предельно мелкобуржуазных форм производства, которые сами по себе содержат зародыш капиталистических отношений. Таким образом, говоря кратко, проповедники самозанятости выступают как завуалированные защитники сохранения капитализма, какой бы революционной риторикой они ни оформляли свои высказывания.
Несомненно, негуманистическая концепция не позволяет ожидать, что противоречия, о которых говорилось выше, будут разрешаться мирно, идиллически, путем ненасильственного убеждения эксплуататоров. Но, если отбросить гуманистическое лицемерие, в течение всей истории человечества социальные конфликты так и решались - «не речами и голосованием, но железом и кровью». Усилия гуманистов ни разу не позволили предотвратить такое решение, разве что вели к его отсрочке - и зачастую к еще большей крови… На возможные возражения о «неадекватности такой цены» остается ответить, что если популяция считает допустимым для достижения своих целей какой-либо уровень потерь, значит, цена с ее точки зрения адекватна. Если же нет - значит, нет. Достаточно сопоставить, например, потери вьетнамской и французской стороны в известном сражении при Дьенбьенфу…
Отказ от гуманистической парадигмы, фактически провозглашающей человека находящимся вне сферы разумного осмысления, позволит также совершить дальнейшие шаги на пути естественнонаучного (т.е. единственно научного), а не полуметафизического, как сейчас, постижения нашего собственного мышления. Впрочем, это относится уже к будущему некапиталистическому обществу.
Практичная теория и адекватная тактика
Мы сидим у разбитых корыт
И гадаем на розе ветров,
А когда приходит время вставать,
Мы сидим, мы ждем…
В.Цой
Популярность извечного вопроса «Что делать?» не снижается, ответов же звучит прискорбно мало. Часть отечественных левых с упорством, достойным лучшего применения, ищет готовые решения в книгах левых публицистов, отдавая предпочтение западным авторам. Честно говоря, культ западной левой мысли выглядит довольно иррациональным, если трезво оценить практические результаты ее приложения к реальной социальной практике. В российской левой среде принято восторгаться Франкфуртской школой, Маркузе, Сартром и т.д., вплоть до наиболее современных авторов. Однако при чтении их трудов, чем дальше, тем в большей степени нарастает ощущение этакой интеллектуальной «игры в бисер», имеющей все меньшее отношение к окружающей реальности и составляющей своего рода хобби для узкого круга любителей. Пора честно признать, что публичные западные левые к сегодняшнему дню окончательно выродились в тусовку, закрепившую за собой определенную часть общего дискурса, и на деле совсем не собираются прилагать усилий к разрушению той системы, которую так увлеченно и остроумно критикуют. Максимум их притязаний - это косметические улучшения. На цивилизованном политкорректном Западе числиться левым вполне допустимо, ничего такого революционного в этом нет. Поэтому надежды российских левых интеллектуалов отыскать ответы на серьезные вопросы у Лакана и Делеза, Фуко и Бадью выглядят весьма наивными. Не хотел останавливаться на частностях, но все же, один пример - книга Каллиникоса с громким названием «Антикапиталистический манифест», порождающим ожидания прочесть нечто выдающееся. И что? Для научного исследования этот труд слишком поверхностен и компилятивен, для публицистики - написан чересчур тяжелым языком. И это отнюдь не худший образец сегодняшней западной левой литературы, по большей части представляющей собой, прошу прощения за резкость, многословное пустословие. Увы, «нет золота в Серых горах!»(А.Сапковский).
Не менее грустное зрелище являет собой та часть российских левых, которая теоретическую деятельность воспринимает как нечто занудное, отдавая предпочтение всяческому «прямому действию», проповеди которого на Рабкоре появляются с завидной регулярностью. Как уже было отмечено одним из наиболее серьезных комментаторов, весь этот бурный революционизм, в сущности, является подготовительным этапом для последующей капитуляции его носителей перед столь ненавистной им Системой - когда они убедятся, что бессистемное битье лбом в стену отнюдь не приводит к разрушению последней, тогда можно будет со спокойной совестью опустить руки и вздохнуть: ничего, дескать, сделать невозможно…
Думается, более продуктивно будет непредвзято оглядеться по сторонам и хотя бы в общих чертах оценить изменения ситуации в мире в сравнении с эпохой, когда писались труды классиков марксизма. На основании такой оценки можно будет осуществлять ту самую адаптацию марксистского учения к существующей реальности, о необходимости которой говорилось уже не раз.
Прежде всего, мы видим достаточно далеко зашедший процесс капиталистической глобализации, только начинавшейся во время создания, например, «Манифеста коммунистической партии». Нас окружает мир, в котором едва намечавшееся при жизни классиков географическое разделение труда приобрело вполне отчетливый характер, сформировав серьезнейшее противоречие между «Центром» и «Периферией». Мы живем в мире, где глобальный рынок рабочей силы из абстракции все более превращается в реальность. Наконец, мы становимся свидетелями приближения к окончательному краху такого реликта прежнего общества, как национальная обособленность. Наконец, мы живем в эпоху беспрецедентно развитых средств обмена информацией.
Все перечисленные обстоятельства позволяют предположить некоторые вероятные особенности развития всемирного революционного процесса на дальнейшем этапе. Вполне возможна реинкарнация давно преданной забвению идеи «мировой революции» в качественно новом облике. С одной стороны, в пользу этого предположения говорит дальнейшее углубление глобализационного процесса и объективно происходящее формирование единой общепланетной цивилизации. (Необходимо обратить внимание на то, что сохранение отдельных государств, с одной стороны, противоречит этой тенденции, с другой же стороны, государства составляют необходимый механизм функционирования капиталистического общества - еще одно нарастающее противоречие). С другой стороны, растущая пропасть между «Периферией» и «Центром» ведет к тому, что первая неуклонно пролетаризуется, второй же приобретает все более эксплуататорский и паразитический характер. Далее, представляется вполне вероятным появление новых неожиданных форм «превентивной контрреволюции», предвестником чего на сегодняшний день выглядит эскалация всякого рода фундаментализма. Причем «превентивная контрреволюция» может успешно мимикрировать под собственно революцию, как то произошло в Иране при смене реакционного режима шаха на еще более реакционный режим исламских фундаменталистов. Возможно, для тех, кому не терпится принять личное участие в революционных событиях, послужит некоторым утешением, что место России в сегодняшнем мире глобального капитализма - однозначно на пролетаризующейся периферии. Претензии отечественной буржуазии на империалистический статус вряд ли хоть сколько-нибудь обоснованны. Вот исходя из этого можно и представлять участие и роль российских левых сил в мировом революционном процессе. Ну, а западные левые (и пролетариат богатенького «Центра») при таком сценарии, судя по всему, обречены «попасть под раздачу» - закономерная расплата за то, что отдали предпочтение своим эксплуататорско-потребительским интересам перед классовыми.
Однако это перспектива, притом одна из возможных. На сегодняшний же день, как известно, в России мы не видим ни предпосылок для возникновения революционной ситуации, ни сформировавшихся субъектов, которые могли бы в ней действовать. Поэтому актуальной задачей представляется организация, если можно так выразиться, левого Просвещения в различных формах, но в виде некоего единого проекта. Реализация такого проекта позволила бы преодолеть существующую сектантскую ограниченность в левом движении и провести первоначальную подготовку кадров для будущей единой организации марксистов, которая в нынешней России пока отсутствует.
Robin Bad
Стратегические вопросы левого движения
Несмотря на неоднократно звучавшие призывы к переосмыслению теоретических основ, целей и методов левой деятельности применительно к условиям сегодняшнего дня, как признанные публицисты, так и «новобранцы» предпочитают, в основном, увлеченно дискутировать по отдельным частным и непринципиальным вопросам. Считая подобную ситуацию тупиковой и неконструктивной, возьму на себя смелость высказать собственное видение темы, вынесенной в заголовок, в надежде, что это стимулирует дальнейшее обсуждение, хотя бы для начала в относительно узком кругу - впрочем, на сегодняшний день носители левых идей и составляют весьма узкий круг лиц… Собственно говоря, предлагаемая вниманию статья представляет собой своеобразную компиляцию ранее высказывавшихся в комментариях и в переписке собственных мыслей. Да и не только собственных, поэтому выражаю благодарность и признательность всем, общению с кем эти мысли обязаны своим появлением.
Путь вперед, взгляд - назад?
Нить в прошлое порву,
И дальше будь, что будет…
Ю.Лоза
Примечательным моментом левой интеллектуальной деятельности, прежде всего в современной России, является повышенный интерес к вопросам истории. Причем повышенный до неадекватных размеров. С одной стороны, обсуждение любой темы рискует скатиться в бесконечное муссирование незначительных деталей (чаще всего в роли таковых оказываются нюансы взаимоотношений тех или иных деятелей революционного движения прошлого). Постоянно возникает типичное для жанра альтернативной фантастики стремление «переиграть» историю с какого-либо момента, допустив определенное произвольное изменение исходных обстоятельств. В художественной литературе этот подход вполне уместен и может привести к созданию действительно увлекательных произведений, но… вроде бы мы собрались не романы писать, не так ли? С точки же зрения развития левой мысли подобные «игры разума», давайте будем честны перед самими собой, представляют собой заурядную разновидность интеллектуального онанизма. В результате которого, как водится, практикующие получают удовольствие, но никаких детей не появляется. Риторический вопрос - мы этого хотим?
С другой стороны, периодически раздаются призывы вернуться к некоему «подлинному марксизму». Их озвучивают люди весьма различных взглядов, соответственно, и с различными представлениями о том, каков же этот «подлинный марксизм». Но все они парадоксальным образом солидарны в одном - никаких обоснованных критериев подлинности не выдвигается. Иногда даже предлагается автоматически считать «подлинным марксизмом» то, что содержится в сочинениях Маркса и Энгельса, а что не содержится - таковым не считать. Но это уже какой-то марксистский фундаментализм, прямым ходом ведущий к превращению в разновидность религии того самого учения, которое претендует на подлинную научность.
Между тем, история развития марксистской мысли наталкивает на вывод о бесперспективности попыток выделить некую «истинную традицию». В зависимости от конкретики исторических условий, марксизм, как это ни банально звучит, способен принимать многообразные формы, которые могут быть кому-то несимпатичны, но, тем не менее, при этом остаются именно модификациями марксизма, а не какими-то мутантами. Тот же троцкизм - родившаяся в своеобразных условиях революционного движения в промышленно отсталых странах разновидность марксизма, с практической точки зрения оставшаяся пустоцветом, но выдвинувшая ряд свежих идей. Тот же сталинизм, давнее пугало определенной части левых - тоже полноправная разновидность практического марксизма, ограниченная как пространственно, так и хронологически, в соответствии с объективно существовавшими условиями. То и другое к настоящему моменту - пройденные этапы, поэтому в наши дни причислять себя к троцкистам или сталинистам не более актуально, чем заниматься каким-нибудь «историческим фехтованием» в репликах средневековых доспехов. Призыв вернуться к «подлинному» марксизму аналогичен, в сущности, призыву срубить выросшее за многие десятилетия большое ветвистое дерево и вернуться… к пню.
Резюмируя, можно сказать следующее. Невозможно нормально идти вперед, все время обратив взгляд назад. Как показывает исторический опыт, болезненное внимание к собственному прошлому и стремление вернуться в него характерны для остановившихся в развитии человеческих общностей, будь то государства, культуры или иные объединения. Чтобы двинуться дальше, левому движению нужно, как говорят буддисты, преодолеть обусловленность прошлыми действиями. А для этого требуется всего лишь принять прошлую историю как свершившийся факт и начать по мере возможностей творить историю будущую.
Необходимость смены парадигмы
Вот такой на пол-Европы
Утверждался сталинизм -
Человек простой был в ж…пе,
Отрицался гуманизм.
Из народного творчества.
В ходе обсуждений материалов на Рабкоре уже много раз отмечались как общий кризис левого мышления в настоящую эпоху, так и невозможность рационально обосновать некоторые положения существующих модификаций марксизма. Вслед за этим выдвигалось и объяснение указанных явлений общим кризисом господствующей в современном западном обществе (и навязываемой всему человечеству) гуманистической парадигмы.
Термин «гуманизм» в обыденном понимании давно превратился в синоним доброты, альтруизма и т.п., и именно в этом значении обычно и употребляется. Следует, однако вспомнить, что идеология гуманизма, хронологически оформившаяся как детище западноевропейского Ренессанса, выступила на сцену в качестве мировоззрения буржуазии, достигшей на тот момент достаточного развития, чтобы начать делать первые шаги на пути к своему господству. И если мы отбросим всевозможные романтические «сопли в сахаре», то обнаружим, что гуманизм представляет собой систему взглядов, провозглашающую человека венцом всего сущего, мерой всех вещей и т.д. При этом имеется в виду некий метафизический человек, претендующий занять в массовом сознании место столь же метафизического бога. Безусловно, для своего времени это было исторически прогрессивно, не случайно из расплывчатых идей ранних гуманистов в итоге выросло европейское Просвещение, ознаменованное триумфом буржуазии. Триумф получился настолько впечатляющим, что на фоне его как-то забылось, да и сейчас неохотно вспоминается, что, например, эпоха торжества гуманизма отмечена наиболее масштабными актами истребления одних популяций вида хомо сапиенс другими, прогрессирующим разрушением биосферы и недосягаемой в предшествующие времена степенью отчуждения (того самого, в трактовке классиков…). Если об этом и вспоминали, то звучало традиционное объяснение - это-де отход от принципов гуманизма, а вот когда они окончательно победят, в направлении чего мы неуклонно движемся… Остается лишь возрадоваться, что таковая победа еще не состоялась, ибо момент окончательного торжества гуманизма станет моментом конца нашего биологического вида. На самом деле, во-первых, логическим следствием реализации гуманистической доктрины (а доктрина эта, бестактно напомним, исторически адекватна капиталистическому способу производства) является «общество потребления». Причем потребления во всевозрастающих масштабах, в котором, в соответствии с логикой товарного производства, имеет место настоящее принуждение к потреблению, деликатно именуемое стимулированием спроса. Человек, на словах вознесенный гуманизмом до недосягаемых высот, с этих позиций интересен только как потребитель нарастающего количества товаров. Во-вторых, в силу объективной ограниченности материальных и энергетических ресурсов, обеспечить максимально высокий уровень потребления для всех попросту нереально, поэтому лозунг «все для блага человека» неизбежно обретает дополнение «…и мы даже знаем этого человека» - отсюда вполне закономерно вытекает известная концепция «золотого миллиарда», который в более современных вариантах съеживается уже до миллиона… И это отнюдь не издержки гуманизма и не отступления от его принципов, это его диалектическая изнанка. Та самая, наличия которой не желают видеть хвастающиеся своим якобы диалектическим мышлением приверженцы формирующегося на наших глазах своеобразного «гуманистического фундаментализма».
Напрашивается вывод, что кризис гуманистической парадигмы, пришедшей в конфликт с популяционными интересами вида хомо сапиенс и утратившей историческую адекватность, породил и кризис левой мысли, базировавшейся доселе на той же парадигме. В смене ее и видится выход из гуманистического тупика.
Негуманистическая альтернатива
Прежде всего, на новом этапе развития левой мысли и соответственно, в следующей фазе мирового революционного процесса (о последнем, как это ни курьезно, упоминать среди определенной части левой публики стало едва ли не бестактным, что само по себе характеризует степень «левизны»…) представляется целесообразным провозгласить приоритет видовых интересов перед интересами отдельной личности. Это может звучать шокирующее, особенно для прекраснодушных приверженцев либертарных воззрений, тем не менее, следует вспомнить, что именно вследствие максимальной реализации эгоистических интересов определенных личностей, составляющих класс буржуазных собственников, мы вплотную подошли к той черте, за которой сохранение капиталистического способа производства приведет к необратимому разрушению нашей среды обитания. И если столетие назад переход к социализму можно было представлять как шаг в светлое будущее, то уже сегодня стоит вопрос о том, будет ли у нас вообще какое-то будущее. Вся история капитализма демонстрирует, что буржуазия в целом принципиально неспособна выйти за рамки своих классовых интересов. Поэтому в рамках гуманистической парадигмы вопрос остается нерешаемым. Тогда как с позиций негуманистического подхода все просто и логично: интересы личности имеют значение до тех пор, пока не противоречат популяционным и, шире, видовым интересам.
Далее, следует помнить и о том, что из двигателя технического прогресса капиталистические отношения давно превратились в их тормоз. Проявления этой роли их многообразны, к ним можно отнести и скупку патентов на изобретения с целью «положить под сукно» и предотвратить внедрение новых технологий, и чудовищную расточительность в отношении ресурсов и человеческого труда, и сохранение низкотехнологичных (но при этом экономически выгодных) производств, и бесчисленные «инновации» взамен принципиальных новшеств, и многое другое. Между тем, отказ от концепции общества неограниченного потребления отнюдь не подразумевает в качестве альтернативы общество гарантированной нищеты. Обеспечение потребностей каждого человека, как бы это ни банально звучало, возможно только на основе совершенствования средств и организации производства. При этом минимизировать негативное воздействие производства на среду обитания опять же возможно только при доминировании видовых интересов человечества над персональными интересами владельцев средств производства. Таким образом, связь между переходом к некапиталистическому обществу и новым этапом технического прогресса становится вторым тезисом негуманистической альтернативы.
Попутно необходимо остановиться еще на одном аспекте данной темы. Периодически в левой среде под влиянием тяготеющих к анархизму авторов всплывает противопоставление концепции социализма как «всемирной фабрики» и некоего утопического «общества самозанятых производителей». Ответа на простой вопрос, каким образом на основе самозанятости может быть реализована высокотехнологическая цивилизация (альтернатива которой, повторим, одна - нищее прозябание), получено так и не было, и по всей вероятности, его не существует. С другой стороны, если отбросить словесный камуфляж, пресловутая самозанятость подразумевает сохранение предельно мелкобуржуазных форм производства, которые сами по себе содержат зародыш капиталистических отношений. Таким образом, говоря кратко, проповедники самозанятости выступают как завуалированные защитники сохранения капитализма, какой бы революционной риторикой они ни оформляли свои высказывания.
Несомненно, негуманистическая концепция не позволяет ожидать, что противоречия, о которых говорилось выше, будут разрешаться мирно, идиллически, путем ненасильственного убеждения эксплуататоров. Но, если отбросить гуманистическое лицемерие, в течение всей истории человечества социальные конфликты так и решались - «не речами и голосованием, но железом и кровью». Усилия гуманистов ни разу не позволили предотвратить такое решение, разве что вели к его отсрочке - и зачастую к еще большей крови… На возможные возражения о «неадекватности такой цены» остается ответить, что если популяция считает допустимым для достижения своих целей какой-либо уровень потерь, значит, цена с ее точки зрения адекватна. Если же нет - значит, нет. Достаточно сопоставить, например, потери вьетнамской и французской стороны в известном сражении при Дьенбьенфу…
Отказ от гуманистической парадигмы, фактически провозглашающей человека находящимся вне сферы разумного осмысления, позволит также совершить дальнейшие шаги на пути естественнонаучного (т.е. единственно научного), а не полуметафизического, как сейчас, постижения нашего собственного мышления. Впрочем, это относится уже к будущему некапиталистическому обществу.
Практичная теория и адекватная тактика
Мы сидим у разбитых корыт
И гадаем на розе ветров,
А когда приходит время вставать,
Мы сидим, мы ждем…
В.Цой
Популярность извечного вопроса «Что делать?» не снижается, ответов же звучит прискорбно мало. Часть отечественных левых с упорством, достойным лучшего применения, ищет готовые решения в книгах левых публицистов, отдавая предпочтение западным авторам. Честно говоря, культ западной левой мысли выглядит довольно иррациональным, если трезво оценить практические результаты ее приложения к реальной социальной практике. В российской левой среде принято восторгаться Франкфуртской школой, Маркузе, Сартром и т.д., вплоть до наиболее современных авторов. Однако при чтении их трудов, чем дальше, тем в большей степени нарастает ощущение этакой интеллектуальной «игры в бисер», имеющей все меньшее отношение к окружающей реальности и составляющей своего рода хобби для узкого круга любителей. Пора честно признать, что публичные западные левые к сегодняшнему дню окончательно выродились в тусовку, закрепившую за собой определенную часть общего дискурса, и на деле совсем не собираются прилагать усилий к разрушению той системы, которую так увлеченно и остроумно критикуют. Максимум их притязаний - это косметические улучшения. На цивилизованном политкорректном Западе числиться левым вполне допустимо, ничего такого революционного в этом нет. Поэтому надежды российских левых интеллектуалов отыскать ответы на серьезные вопросы у Лакана и Делеза, Фуко и Бадью выглядят весьма наивными. Не хотел останавливаться на частностях, но все же, один пример - книга Каллиникоса с громким названием «Антикапиталистический манифест», порождающим ожидания прочесть нечто выдающееся. И что? Для научного исследования этот труд слишком поверхностен и компилятивен, для публицистики - написан чересчур тяжелым языком. И это отнюдь не худший образец сегодняшней западной левой литературы, по большей части представляющей собой, прошу прощения за резкость, многословное пустословие. Увы, «нет золота в Серых горах!»(А.Сапковский).
Не менее грустное зрелище являет собой та часть российских левых, которая теоретическую деятельность воспринимает как нечто занудное, отдавая предпочтение всяческому «прямому действию», проповеди которого на Рабкоре появляются с завидной регулярностью. Как уже было отмечено одним из наиболее серьезных комментаторов, весь этот бурный революционизм, в сущности, является подготовительным этапом для последующей капитуляции его носителей перед столь ненавистной им Системой - когда они убедятся, что бессистемное битье лбом в стену отнюдь не приводит к разрушению последней, тогда можно будет со спокойной совестью опустить руки и вздохнуть: ничего, дескать, сделать невозможно…
Думается, более продуктивно будет непредвзято оглядеться по сторонам и хотя бы в общих чертах оценить изменения ситуации в мире в сравнении с эпохой, когда писались труды классиков марксизма. На основании такой оценки можно будет осуществлять ту самую адаптацию марксистского учения к существующей реальности, о необходимости которой говорилось уже не раз.
Прежде всего, мы видим достаточно далеко зашедший процесс капиталистической глобализации, только начинавшейся во время создания, например, «Манифеста коммунистической партии». Нас окружает мир, в котором едва намечавшееся при жизни классиков географическое разделение труда приобрело вполне отчетливый характер, сформировав серьезнейшее противоречие между «Центром» и «Периферией». Мы живем в мире, где глобальный рынок рабочей силы из абстракции все более превращается в реальность. Наконец, мы становимся свидетелями приближения к окончательному краху такого реликта прежнего общества, как национальная обособленность. Наконец, мы живем в эпоху беспрецедентно развитых средств обмена информацией.
Все перечисленные обстоятельства позволяют предположить некоторые вероятные особенности развития всемирного революционного процесса на дальнейшем этапе. Вполне возможна реинкарнация давно преданной забвению идеи «мировой революции» в качественно новом облике. С одной стороны, в пользу этого предположения говорит дальнейшее углубление глобализационного процесса и объективно происходящее формирование единой общепланетной цивилизации. (Необходимо обратить внимание на то, что сохранение отдельных государств, с одной стороны, противоречит этой тенденции, с другой же стороны, государства составляют необходимый механизм функционирования капиталистического общества - еще одно нарастающее противоречие). С другой стороны, растущая пропасть между «Периферией» и «Центром» ведет к тому, что первая неуклонно пролетаризуется, второй же приобретает все более эксплуататорский и паразитический характер. Далее, представляется вполне вероятным появление новых неожиданных форм «превентивной контрреволюции», предвестником чего на сегодняшний день выглядит эскалация всякого рода фундаментализма. Причем «превентивная контрреволюция» может успешно мимикрировать под собственно революцию, как то произошло в Иране при смене реакционного режима шаха на еще более реакционный режим исламских фундаменталистов. Возможно, для тех, кому не терпится принять личное участие в революционных событиях, послужит некоторым утешением, что место России в сегодняшнем мире глобального капитализма - однозначно на пролетаризующейся периферии. Претензии отечественной буржуазии на империалистический статус вряд ли хоть сколько-нибудь обоснованны. Вот исходя из этого можно и представлять участие и роль российских левых сил в мировом революционном процессе. Ну, а западные левые (и пролетариат богатенького «Центра») при таком сценарии, судя по всему, обречены «попасть под раздачу» - закономерная расплата за то, что отдали предпочтение своим эксплуататорско-потребительским интересам перед классовыми.
Однако это перспектива, притом одна из возможных. На сегодняшний же день, как известно, в России мы не видим ни предпосылок для возникновения революционной ситуации, ни сформировавшихся субъектов, которые могли бы в ней действовать. Поэтому актуальной задачей представляется организация, если можно так выразиться, левого Просвещения в различных формах, но в виде некоего единого проекта. Реализация такого проекта позволила бы преодолеть существующую сектантскую ограниченность в левом движении и провести первоначальную подготовку кадров для будущей единой организации марксистов, которая в нынешней России пока отсутствует.
Robin Bad