Прикосновение к прошлому
Неспешно дочитываю мемуары Гёте "Поэзия и правда". К творчеству и личности их автора, надо признать, вообще неравнодушен - еще со времен прочтения "Фауста" в оригинале, на неадаптированном немецком (относящемся к современному примерно как язык если уж не Тредьяковского, то Державина к тому, на котором мы сегодня пишем... про тот, которым говорим, и говорить не приходится. Экий каламбур сам собой загнулся!). Раньше из его обширного наследия прочел много всего, а вот до воспоминаний только сейчас добрался.
Интересных - то есть, сохранивших актуальность - мыслей встречается много. Правда, надо отметить, что они широко рассеяны по тексту и сформулированы без отчетливой афористичности (может, недостаток перевода?). Ну что ж, тем интереснее процесс их неторопливого отыскания. Вот, к примеру, такое методологическое: "... Сколь важно иметь перед глазами достойный образец, который, если не вникать в частности, а обращать внимание лишь на метод, положенный в его основу, может быть применен к самым разнообразным случаям и потому чрезвычайно плодотворен для выработки собственного суждения". Трудно более исчерпывающе сформулировать диалектическое единство антидогматизма и преемственности, составляющее необходимое условие для продуктивности в любой сфере познания и практической деятельности...
Впрочем, сейчас не это мне показалось примечательным. Сами мемуары написаны в XIX столетии, речь же в них идет о событиях второй половины века XVIII - Гёте довелось жить в эпоху, которую трудно назвать скучной и безмятежной. И при чтении непрерывно ловишь себя на ощущении, насколько же мышление людей тогдашних отличалось от образа мысли нас теперешних. Ёлы-палы - да для них, оказывается, имело колоссальное значение многое то, что нам представляется сущей фигней, на которую и внимание обращать нет смысла! И напротив, многое, что нашему современнику показалось бы значимым, они как будто вообще не замечали. То, что нам кажется очевидным, они тогда зачастую воспринимали с восторгом первооткрывателей. И так далее.
А теперь сопоставим это наблюдение с художественно-исторической литературой. Даже если там речь идет о временах очень не близких, в действующих лицах мы сплошь и рядом видим облаченных в архаичный антураж людей сегодняшнего общества. ( Всем известный сэр Вальтер Скотт, знамо дело, классик, но, скажем прямо, евонный Айвенго - никакой не отставной крестоносец и подельник знаменитого беспредельщика Ричарда Львиное сердце, а натуральный джентльмен времен Веллингтона, Нельсона и Майкла нашего Фарадея). С одной стороны, подобный авторский прием даже не лишен известной логики, а то основная масса читателей пребудет в подлинном шоке, узрев, что персонаж, коему по сюжету надлежит быть белу и пушисту, предстает сущим кровавым маниаком, понятия которого о белизне и пушистости совсем не те, что у читателя... да и сама белизна и пушистость в той реальности, оказывается, не считалась достоинством. С другой стороны, лишнее напоминание, что исторический роман - он роман и есть,и "роман" тут - ключевое слово.
Интересных - то есть, сохранивших актуальность - мыслей встречается много. Правда, надо отметить, что они широко рассеяны по тексту и сформулированы без отчетливой афористичности (может, недостаток перевода?). Ну что ж, тем интереснее процесс их неторопливого отыскания. Вот, к примеру, такое методологическое: "... Сколь важно иметь перед глазами достойный образец, который, если не вникать в частности, а обращать внимание лишь на метод, положенный в его основу, может быть применен к самым разнообразным случаям и потому чрезвычайно плодотворен для выработки собственного суждения". Трудно более исчерпывающе сформулировать диалектическое единство антидогматизма и преемственности, составляющее необходимое условие для продуктивности в любой сфере познания и практической деятельности...
Впрочем, сейчас не это мне показалось примечательным. Сами мемуары написаны в XIX столетии, речь же в них идет о событиях второй половины века XVIII - Гёте довелось жить в эпоху, которую трудно назвать скучной и безмятежной. И при чтении непрерывно ловишь себя на ощущении, насколько же мышление людей тогдашних отличалось от образа мысли нас теперешних. Ёлы-палы - да для них, оказывается, имело колоссальное значение многое то, что нам представляется сущей фигней, на которую и внимание обращать нет смысла! И напротив, многое, что нашему современнику показалось бы значимым, они как будто вообще не замечали. То, что нам кажется очевидным, они тогда зачастую воспринимали с восторгом первооткрывателей. И так далее.
А теперь сопоставим это наблюдение с художественно-исторической литературой. Даже если там речь идет о временах очень не близких, в действующих лицах мы сплошь и рядом видим облаченных в архаичный антураж людей сегодняшнего общества. ( Всем известный сэр Вальтер Скотт, знамо дело, классик, но, скажем прямо, евонный Айвенго - никакой не отставной крестоносец и подельник знаменитого беспредельщика Ричарда Львиное сердце, а натуральный джентльмен времен Веллингтона, Нельсона и Майкла нашего Фарадея). С одной стороны, подобный авторский прием даже не лишен известной логики, а то основная масса читателей пребудет в подлинном шоке, узрев, что персонаж, коему по сюжету надлежит быть белу и пушисту, предстает сущим кровавым маниаком, понятия которого о белизне и пушистости совсем не те, что у читателя... да и сама белизна и пушистость в той реальности, оказывается, не считалась достоинством. С другой стороны, лишнее напоминание, что исторический роман - он роман и есть,и "роман" тут - ключевое слово.