МЕГАГОСУДАРСТВЕННЫЕ ПОХОРОНЫ и URBI ET ORBI МИТРОПОЛИТА КИРИЛЛА
Вчера состоялись, бесспорно, даже не Государственные похороны, а Мегагосударственные. Возможно, МЕТАГОСУДАРСТВЕННЫЕ.
Еще свежи в памяти государственные похороны Ельцина, устройством которых Путин поддержал тот официальный пиетет перед первым президентом РФ, который когда-то обязался культивировать и честно этого обязательства придерживается.
Но вчера было совсем другое. Гораздо более грандиозное и по масштабу, и по прочувствованности, и по искренности, и по обилию людей как рядовых, так и самого высокого ранга.
Так просто - по приказу - такого не бывает. Да и приказы такие не отдаются просто так: без соответствующих чувств и соответствующих рациональных (политических) резонов.
Второе, что бросилось вчера в глаза и в уши - это, конечно, всегласное обращение к Народу, Власти Российской и к Миру митрополита Кирилла.
С точки зрения церемониальной - выступление совершенно излишнее в своей пространности. Ведь до того протоиерей Дмитрий Смирнов вполне достойное и вполне достаточное по освещению деяний усопшего надгробное слово уже произнес.
Ниже я привожу полностью комментарий Валерия Сурикова, присланный к моему вчерашнему посту. Некоторые элементы этого комментария можно поставить под сомнение, но в целом я с Валерием Суриковым согласен.
Конечно же, митрополит Кирилл выступил со своей декларацией не случайно. То ли это первое публичное слово уверенного в своей дальнейшей судьбе избранника, громко произнесенное именно тогда, когда его не могут не услышать. Или же это была декларация человека, который почти наверняка знает, что выбор будет сделан не в его пользу (и не в пользу России, как он считает). А потому все должны знать - чем (а не кем) они пожертвуют, сделав неверный выбор, что бы могло быть сделано, но сделано не будет.
Далее - полный текст комментария Валерия Сурикова.
«Это была великая речь. Так резко высшей российской власти на стратегические просчеты ее, да еще публично, в глаза, прежде не указывали, пожалуй, никогда.
Он говорил в память об ушедшем патриархе - о тех целях, к которым тот двигался и к которым лишь только начинал движение. И из этого складывалась новая патриаршая программа - программа национального возрождения России. Никто еще из крупных российских политических фигур с такой определенностью и четкостью не подводил к мысли об исключительной, определяющей роли в российском государстве и русского народа и православия.
Это воистину была речь национального лидера. Не формального, а сущностного, способного видеть не только проблемы, но и перспективу.
Эта была речь местоблюстителя, которой он, вне всякого сомнения, увеличивал число своих сторонников среди верующих, среди клириков и среди церковных иерархов. Поскольку с особой убедительностью прозвучала в ней важнейшая для нынешних времен мысль: кроме
молитвенного служения сегодняшней православной церкви необходимо и служение
миссионерское, социальное - только на этой
двойной опоре она сможет
снова сыграть свою решающую роль в истории России.
Своей поминальной речью митрополит Кирилл несомненно расширил круг тех, кто мысль эту признает, а следовательно - серьезно увеличил свои шансы на избрание патриархом. А значит, и вероятность возвращения России к допетровским отношениям церкви и государства ( имеются в виду моральный авторитет церкви и уровень ее влияния на государственную стратегию ).
Но это была одновременно и
странная речь. Речь, которой митрополит максимально усложнял для себя путь к патриаршему престолу. Усложнял в той степени, в какой этот путь зависит сегодня ( еще зависит )от мнения высшей государственной бюрократии. Последняя, а она на похоронах патриарха Алексия была представлена по высшему разряду, такой угрозы, какую она услышала из уст митрополита, не слышала, похоже, не от одного из российских президентов.
Митрополит Кирилл возможно слишком жестко сформулировал свою стратегию. И потому( влияние бюрократии еще ощутимо) проиграет. Возможно, как человек умный и хорошо информированный он знал, что проиграет в любом случае. И потому решился на эту лобовую атаку - случая высказаться с большей силой и убедительностью, может быть, и не представится.»
Еще свежи в памяти государственные похороны Ельцина, устройством которых Путин поддержал тот официальный пиетет перед первым президентом РФ, который когда-то обязался культивировать и честно этого обязательства придерживается.
Но вчера было совсем другое. Гораздо более грандиозное и по масштабу, и по прочувствованности, и по искренности, и по обилию людей как рядовых, так и самого высокого ранга.
Так просто - по приказу - такого не бывает. Да и приказы такие не отдаются просто так: без соответствующих чувств и соответствующих рациональных (политических) резонов.
Второе, что бросилось вчера в глаза и в уши - это, конечно, всегласное обращение к Народу, Власти Российской и к Миру митрополита Кирилла.
С точки зрения церемониальной - выступление совершенно излишнее в своей пространности. Ведь до того протоиерей Дмитрий Смирнов вполне достойное и вполне достаточное по освещению деяний усопшего надгробное слово уже произнес.
Ниже я привожу полностью комментарий Валерия Сурикова, присланный к моему вчерашнему посту. Некоторые элементы этого комментария можно поставить под сомнение, но в целом я с Валерием Суриковым согласен.
Конечно же, митрополит Кирилл выступил со своей декларацией не случайно. То ли это первое публичное слово уверенного в своей дальнейшей судьбе избранника, громко произнесенное именно тогда, когда его не могут не услышать. Или же это была декларация человека, который почти наверняка знает, что выбор будет сделан не в его пользу (и не в пользу России, как он считает). А потому все должны знать - чем (а не кем) они пожертвуют, сделав неверный выбор, что бы могло быть сделано, но сделано не будет.
Далее - полный текст комментария Валерия Сурикова.
«Это была великая речь. Так резко высшей российской власти на стратегические просчеты ее, да еще публично, в глаза, прежде не указывали, пожалуй, никогда.
Он говорил в память об ушедшем патриархе - о тех целях, к которым тот двигался и к которым лишь только начинал движение. И из этого складывалась новая патриаршая программа - программа национального возрождения России. Никто еще из крупных российских политических фигур с такой определенностью и четкостью не подводил к мысли об исключительной, определяющей роли в российском государстве и русского народа и православия.
Это воистину была речь национального лидера. Не формального, а сущностного, способного видеть не только проблемы, но и перспективу.
Эта была речь местоблюстителя, которой он, вне всякого сомнения, увеличивал число своих сторонников среди верующих, среди клириков и среди церковных иерархов. Поскольку с особой убедительностью прозвучала в ней важнейшая для нынешних времен мысль: кроме
молитвенного служения сегодняшней православной церкви необходимо и служение
миссионерское, социальное - только на этой
двойной опоре она сможет
снова сыграть свою решающую роль в истории России.
Своей поминальной речью митрополит Кирилл несомненно расширил круг тех, кто мысль эту признает, а следовательно - серьезно увеличил свои шансы на избрание патриархом. А значит, и вероятность возвращения России к допетровским отношениям церкви и государства ( имеются в виду моральный авторитет церкви и уровень ее влияния на государственную стратегию ).
Но это была одновременно и
странная речь. Речь, которой митрополит максимально усложнял для себя путь к патриаршему престолу. Усложнял в той степени, в какой этот путь зависит сегодня ( еще зависит )от мнения высшей государственной бюрократии. Последняя, а она на похоронах патриарха Алексия была представлена по высшему разряду, такой угрозы, какую она услышала из уст митрополита, не слышала, похоже, не от одного из российских президентов.
Митрополит Кирилл возможно слишком жестко сформулировал свою стратегию. И потому( влияние бюрократии еще ощутимо) проиграет. Возможно, как человек умный и хорошо информированный он знал, что проиграет в любом случае. И потому решился на эту лобовую атаку - случая высказаться с большей силой и убедительностью, может быть, и не представится.»