Корреспондентка "Новой газеты" из осажденного Киева
https://www.rfi.fr/ru/украина/20220313-плакать-некогда-как-живет-столица-в-дни-войны-репортаж-из-киева
«Плакать некогда». Как живет столица в дни войны. Репортаж из Киева
Ольга МУСАФИРОВА, собкор «Новой газеты» - специально для RFI
Опубликовано: 13/03/2022 - 18:41
Отредактировано: 13/03/2022 - 18:51
Район, где я живу, находится в западной части украинской столицы. К нему ведет Житомирская трасса. Это направление власти называют одним из самых опасных в случае штурма. К тому же на территории района - несколько стратегических предприятий.По Житомирской трассе, когда удается договориться о «зеленом коридоре», эвакуируют жителей бывших курортных пригородов Киева - Ирпеня, Ворзеля, Бучи, - ставших синонимами ада. Уцелевшее после бомбежек, расстрелов и пожаров гражданское население держат там в заложниках к российская армия и кадыровцы.
Вчера, в субботу, около 11 утра, я вышла на проспект Победы, что рядом с моим домом, и увидела, как со стороны трассы, в сторону центра города, ехали три школьных автобуса с красным крестом, крупными буквами «ЛЮДИ» и «ДЕТИ» на лобовом стекле, с белыми полотнищами, привязанными к зеркалам обзора. В автобусах не только сидели, но и стояли. На рукавах пассажиров тоже белели повязки - то ли из бинтов, то ли из простыней, порезанных на ленты… Уверена: Киев им сейчас казался самым мирным и безопасным городом на земле.
«В сторону центра ехали три школьных автобуса с красным крестом, крупными буквами „ЛЮДИ“ и „ДЕТИ“ на лобовом стекле, с белыми полотнищами, привязанными к зеркалам обзора…».
«В сторону центра ехали три школьных автобуса с красным крестом, крупными буквами „ЛЮДИ“ и „ДЕТИ“ на лобовом стекле, с белыми полотнищами, привязанными к зеркалам обзора…». AP - Vadim Ghirda
Действительно, киевляне привыкли к сиренам воздушной тревоги - сирены воют 10-15 раз в сутки. И если в первые дни, лишь только сигнал прозвучит, все бежали в укрытия, то теперь очередь в ближайший магазин - их на массиве несколько, на любой кошелек, включая супермаркет «Сельпо» премиум-класса - даже не шелохнется при нарастающем пронзительном звуке. Разве что кто-то выругается вполголоса.
Здесь уже не верят, что небо над Украиной будет закрыто. Зато научились определять на слух, когда начинают работать украинские ПВО:
- О, пошла фашистам ответка, хорошо!
Судя по всему, не каждый «прилет» в Киев, особенно, если он не натворил смертельных бед, попадает в официальные сводки и на ленты новостей. Ведь столицу небезосновательно считают защищенной лучше остальных городов Украины, где полно раскаленных «точек».
«Судя по всему, не каждый „прилет“ в Киев, особенно, если он не натворил смертельных бед, попадает в официальные сводки». На фото: 24.02.2022, первый день войны.
«Судя по всему, не каждый „прилет“ в Киев, особенно, если он не натворил смертельных бед, попадает в официальные сводки». На фото: 24.02.2022, первый день войны. AP - Efrem Lukatsky
Как рассказал мне боец территориальной обороны, который дежурил в ночную смену, на рассвете 17 марта российский снаряд ударил в районе Окружной дороги, за четыре примерно километра от моего дома. Ни жертв, ни разрушений, только выбило стекла в соседнем сервисе «Медтехника». Повезло.
«Посміхніться, все буде Україна!»
Нехватки продуктов, учитывая военное время, у нас пока нет. Правда, надо «ловить» завоз того, из чего можно приготовить обед. Ну и время работы магазинов изменилось. Торговля идет примерно с 9-10 утра до 15-16. Везде просят по возможности рассчитываться не наличными, а пластиковыми картами - возить выручку инкассаторам опасно. Время от времени военная полиция в районе и бойцы территориальной обороны задерживают диверсионно-разведывательные группы и мародеров.
В «Сельпо» сегодня я купила безлактозное молоко (обычного не было) по 49 гривен за литр (около 1,7 доллара по курсу) и 250-граммовую пачку сливочного масла - 67 гривен (около 2,3 долл.) Аншлаг наблюдался у витрины, где продавали мясо - курятину и, кажется, свинину. Консервов давно нет никаких, лук и картошка закончились, зато заполненными доверху оказались лотки с авокадо, киви и мандаринами, на экзотические фрукты большие скидки. Покупатели проредили запасы на полках с шоколадом-чаем-кофе. Нетронутыми стоят витрины с деликатесами вроде хамона и сыров с плесенью.
Радует хлебный отдел: батоны из пшеничной муки и ржаной украинский хлеб, да еще и пекарня супермаркета продолжает печь свои фирменные гречневые багеты. Зачерствевшие батоны в целлофановых пакетах - на отдельном стеллаже, к которому прикреплен бумажный листок «Безкоштовно» («Бесплатно»).
Пока их стесняются брать даже пожилые, небогато одетые женщины - прежде они этот супермаркет вообще обходили стороной. Но 4 марта, по распоряжению президента Зеленского, правительство начало досрочную выплату пенсий и пособий по стране. Насколько мне известно, киевские пенсионеры уже получили свои деньги. А те, кто работает официально и платит налоги, после регистрации по определенному номеру «горячей линии» должны получить на свои платежные карты 6 тысяч гривен помощи от государства.
Цены держатся на том же уровне, что были до 24 февраля, до начала широкомасштабной российской агрессии. Девочки-кассиры как будто прошли специальную подготовку для работы с покупателями в стрессе:
- Добрий раночок, пані! Маєте нашу картку на скидки чи власний рахунок? Не поспішайте, нічого з сумки не загубіть… Посміхніться, все буде Україна! («Доброе утречко, пани! Имеете нашу скидочную карту или собственный счет? Не торопитесь, ничего из сумки не потеряйте… Улыбнитесь, все будет Украина!»).
Всех, кто в камуфляже, с автоматами - бойцов территориальной обороны - любая очередь не просто пропускает вперед. За них стараются заплатить, сунуть в карман плитку шоколада или пачку сигарет, обнять. Ребята смущаются. Многие родились и выросли в нашем районе. Теперь вот приходится защищать родные места от врага.
«Опасность ракетного обстрела»
Ночью, конечно, при воздушных тревогах страшнее. Особенно когда приложение «Дія», установленное в смартфоне, указывает: «Опасность ракетного обстрела». Тяжелые удары звучат так, что звенят оконные стекла. В своей трехкомнатной квартире я заложила все оконные проемы книгами из домашней библиотеки. Говорят, может помочь, если снаряд разорвется совсем близко - осколки стекол, разлетаясь, не должны поранить…
Иногда ночью накрывает паника. Особенно, когда тишина затягивается надолго. Если ракеты сбили на подлете к Киеву, в черном небе мелькнули рыжие хвосты, чего ждать в следующий час? Все же ванная комната на шестом этаже девятиэтажного панельного дома - не самое надежное укрытие, особенно при бомбардировках. Пока от авиабомб Бог миловал. Надолго ли? Чернигов, Харьков, Ахтырка Сумской области уже испытывают смертельные удары с неба, российские пилоты уничтожают Мариуполь, взятый в блокаду со всех сторон…
У меня дома есть свет, тепло, газ и, главное, связь, Интернет. Можно написать сообщение своим родным, которые вместе с другими мужчинами защищают столицу, и даже получить ответ - все, мол, в порядке. «Как Мыш?» Смайлик. Мыш - наш кот.
Недалеко от нас находится станция метро «Нивки». Она уже две недели не функционирует, превращена в бомбоубежище. И есть еще один большой подвал в соседней новостройке, куда я спускаюсь, когда совсем сдают нервы.
Там постоянно находится два десятка женщин с детьми и две собаки, джек-рассел и французский бульдог. Мы играем с малышней в прятки, бетонная пыль с пола поднимается столбом; или со старшими девочками устраиваем «Салон красоты»: рисуем друг другу «стрелки» на глазах, красим губы. У нас оказалась очень хорошая управляющая компания. В убежище смогли установить даже унитаз за тряпичной шторкой, есть умывальник, две микроволновки и электрическая плита. Готовим еду на всех по очереди, в том числе и для блок-постов.
Непрерывно читаем новости. Все знают: на сегодняшний день в Украине погибло 85 детей.
«Про запас давай возьмем… Неизвестно же, сколько война продлится»
Сегодня я решила выйти за пределы собственных страхов и оторваться далеко от маршрута «дом-магазин-аптека-бомбоубежище». Тем более, что три окрестные коммерческие аптеки закрыты, в четвертой не осталось ни сердечных препаратов, ни «от головы», и завоза не ожидают. А лекарства нужны не только мне, но и моей новой подруге по убежищу, Тоне. Она три десятка лет работала в инструментальном цеху, на «горячей линии», потом перешла на почту, на легкий труд.
- Про запас давай возьмем, - уточняет Тоня. - Неизвестно же, сколько война продлится.
Впрочем, вру - мне не столько в аптеку надо было, сколько хотелось посмотреть на город. День выдался солнечный, ясный, холодный. До ближайшей работающей станции метро «Шулявская», что по центральной «красной» ветке - три километра пешком по прямой. Маршрут знакомый, несколько подземных переходов на пути, где можно спрятаться при воздушной тревоге.
Сразу бросается в глаза безлюдье улиц. Я, конечно, слушала интервью городского головы Виталия Кличко в объединенном эфире украинских телеканалов: «За последние две недели войны каждый второй киевлянин покинул город, чуть меньше 2 миллионов жителей сейчас находится в столице. Тем не менее, Киев сейчас превратился в крепость…». Но не думала, что статистика настолько справедлива.
Ну и насчет «крепости» мэр тоже не ошибся. Баррикады из мешков с песком, противотанковые ежи, рвы, заграждения из бетонных блоков - часть пейзажа. С уличных фонарей сняты светильники, исчезла вся световая реклама: светомаскировка.
Первый раз у меня внимательно проверяют паспорт и выясняют, куда спешу, уже метров через пятьсот - военная полиция. Второй раз - неподалеку от метро «Берестейская», где ночью 26 февраля несколько часов длился бой, рвались мины, звучали пулеметные очереди. Российские диверсанты, которые прорвались в район, атаковали один из стратегических объектов. Группу уничтожили. (Закон Украины о военном положении не позволяет большей детализации. - О.М.)
Сейчас на проезжей части остался только сожженный остов то ли тягача, то ли грузовика и пара воронок, на тротуаре - гильзы-болванки от снарядов, да еще какой-то железный хлам собран в кучу. Оборванные провода (тут ходили несколько маршрутов троллейбуса) змеятся по земле кольцами. В первых этажах домов на противоположной стороне проспекта Победы, - он здесь особенно широк, - взрывами выбиты окна. Счастье, если можно так выразиться в контексте, что там не квартиры - ремонтная мастерская, ателье…
Воет сирена. Успеваю добежать до подземного перехода, где лежит несколько матрасов и сидений от стульев, а еще потрепанные клетчатые сумки, тяжелые даже с виду. Обычно с такими бродят бомжи. Но сейчас оставаться в компании сумок не хочется. Лучше уж идти, куда шла до воздушной тревоги.
Что бросается в глаза из хорошего? Отсутствие на улице мусора. Понятно, что людей в городе стало меньше вполовину, но и мирные, доверху груженые мусоровозы коммунальщиков я встретила дважды, находясь еще в пределах своего района. А у шестиэтажного кирпичного дома, старожилы по-привычке называют такие «сталинками», женщины сами собирали в пластиковый мешок какие-то досадные обрывки целлофана и бумаги.
А еще по всей длине проспекта Победы на газонах подготовлены места для высадки цветов: наступила весна.
Майдан ощетинился «ежами» и баррикадами
Возле с метро «Шулявская» с незапамятных советских времен стоит на постаменте Т-34. Этот танк - оригинал, не копия! - первым ворвался в Киев в ноябре 1943-го, когда город освобождали от фашистов. Рядом памятные знаки в честь городов-героев, среди которых Киев, Одесса, Минск, Волгоград… На переднем плане композиции появился новый элемент, куб с надписью «Мины». Никто не рискует проверять, муляж или правда. Инсталляцию обходят стороной.
«Этот танк первым ворвался в Киев в ноябре 1943-го, когда город освобождали от фашистов… На переднем плане композиции появился новый элемент, куб с надписью „Мины“».
«Этот танк первым ворвался в Киев в ноябре 1943-го, когда город освобождали от фашистов… На переднем плане композиции появился новый элемент, куб с надписью „Мины“». © Ольга Мусафирова.
Метро работает бесплатно, турникеты открыты. Но на входе бойцы теробороны проверяют паспорта, просят открыть сумки, рюкзаки - нет ли оружия или взрывчатки. Надо четко отвечать: где живешь, куда и зачем едешь.
Доезжаю до станции «Университет». Поезд дальше не идет. На левый берег Днепра теперь можно добраться только машиной, через мосты. По умолчанию следует: в критической ситуации, если враг станет подбираться к сердцу Киева, мосты взлетят на воздух. А пока центральная часть города кажется совершенно спокойной - сюда не доносятся разрывы, которые хорошо слышны на Нивках.
Закрыт центральный вход в кафедральный Владимирский собор (принадлежит ПЦУ, Православной церкви Украины). Редкие прихожане попадают внутрь через боковую дверь. Девочка в клетчатом пончо покупает свечи, растерянно озирается по сторонам - какому святому ставить, и плачет. Посреди храма замечаю деревянный короб для пожертвований украинскому воинству.
Центральный вход в исторический красный корпус Национального университета имени Шевченко почти доверху забаррикадирован мешками с песком. В университетском саду, как обычно, владельцы выгуливают собак, а приверженцы здорового образа жизни бегают кроссы. И первых, и вторых - единицы. Но все прохожие, кто даже мельком встречаются взглядами, здороваются между собой. Такая волна взаимной доброжелательности и участия поднималась только во время революции Достоинства.
На Крещатике, кажется, не работает ничего: ни банки, ни кофейни с ресторанами, ни бутики. Сквозь иные витрины видны пустые торговые площади: товары вывезены либо спрятаны. Майдан ощетинился противотанковыми «ежами» и баррикадами. Над Домом профсоюзом, сравнительно недавно восстановленным из руин, развевается сине-желтый флаг.
13 марта. «Лебединое озеро»
Бегу к Оперному театру. «13 марта - П. И. Чайковский, „Лебединое озеро“, балет в трех действиях» - нахожу строку в довоенном репертуаре. Вот так можно было провести это воскресенье… Снова сигнал воздушной тревоги.
Аптека напротив Оперного тоже закрыта, хоть накануне справка давала ее как действующую.
- Может, на Прорезную? - то ли советуется, то ли просит совета немолодой мужчина. - Если очередь стоит аж на улицу, значит, все есть. Такой признак.
- … Не нужны мне никакие таблетки, - машет рукой Тоня, когда я возвращаюсь в бомбоубежище. - Новости знаешь?
Предполагаю: будет плакать, расскажет об авиаударе по Святогорской Лавре в Донецкой области или о расстреле под киевской Барышевкой группы женщин и детей, что пытались эвакуироваться самостоятельно, не дожидаясь «зеленого коридора». За время, пока я перемещалась с наших Нивок в центр Киева и назад, снова произошло много ужасных вещей.
Но Тоня говорит о другом. Ее дочь, совладелица небольшой швейной мастерской, решила ночевать на работе. Мастерская получила необходимый материал, лекала, шьют бронежилеты, вставляют титановые пластины.
Плакать некогда.
«Плакать некогда». Как живет столица в дни войны. Репортаж из Киева
Ольга МУСАФИРОВА, собкор «Новой газеты» - специально для RFI
Опубликовано: 13/03/2022 - 18:41
Отредактировано: 13/03/2022 - 18:51
Район, где я живу, находится в западной части украинской столицы. К нему ведет Житомирская трасса. Это направление власти называют одним из самых опасных в случае штурма. К тому же на территории района - несколько стратегических предприятий.По Житомирской трассе, когда удается договориться о «зеленом коридоре», эвакуируют жителей бывших курортных пригородов Киева - Ирпеня, Ворзеля, Бучи, - ставших синонимами ада. Уцелевшее после бомбежек, расстрелов и пожаров гражданское население держат там в заложниках к российская армия и кадыровцы.
Вчера, в субботу, около 11 утра, я вышла на проспект Победы, что рядом с моим домом, и увидела, как со стороны трассы, в сторону центра города, ехали три школьных автобуса с красным крестом, крупными буквами «ЛЮДИ» и «ДЕТИ» на лобовом стекле, с белыми полотнищами, привязанными к зеркалам обзора. В автобусах не только сидели, но и стояли. На рукавах пассажиров тоже белели повязки - то ли из бинтов, то ли из простыней, порезанных на ленты… Уверена: Киев им сейчас казался самым мирным и безопасным городом на земле.
«В сторону центра ехали три школьных автобуса с красным крестом, крупными буквами „ЛЮДИ“ и „ДЕТИ“ на лобовом стекле, с белыми полотнищами, привязанными к зеркалам обзора…».
«В сторону центра ехали три школьных автобуса с красным крестом, крупными буквами „ЛЮДИ“ и „ДЕТИ“ на лобовом стекле, с белыми полотнищами, привязанными к зеркалам обзора…». AP - Vadim Ghirda
Действительно, киевляне привыкли к сиренам воздушной тревоги - сирены воют 10-15 раз в сутки. И если в первые дни, лишь только сигнал прозвучит, все бежали в укрытия, то теперь очередь в ближайший магазин - их на массиве несколько, на любой кошелек, включая супермаркет «Сельпо» премиум-класса - даже не шелохнется при нарастающем пронзительном звуке. Разве что кто-то выругается вполголоса.
Здесь уже не верят, что небо над Украиной будет закрыто. Зато научились определять на слух, когда начинают работать украинские ПВО:
- О, пошла фашистам ответка, хорошо!
Судя по всему, не каждый «прилет» в Киев, особенно, если он не натворил смертельных бед, попадает в официальные сводки и на ленты новостей. Ведь столицу небезосновательно считают защищенной лучше остальных городов Украины, где полно раскаленных «точек».
«Судя по всему, не каждый „прилет“ в Киев, особенно, если он не натворил смертельных бед, попадает в официальные сводки». На фото: 24.02.2022, первый день войны.
«Судя по всему, не каждый „прилет“ в Киев, особенно, если он не натворил смертельных бед, попадает в официальные сводки». На фото: 24.02.2022, первый день войны. AP - Efrem Lukatsky
Как рассказал мне боец территориальной обороны, который дежурил в ночную смену, на рассвете 17 марта российский снаряд ударил в районе Окружной дороги, за четыре примерно километра от моего дома. Ни жертв, ни разрушений, только выбило стекла в соседнем сервисе «Медтехника». Повезло.
«Посміхніться, все буде Україна!»
Нехватки продуктов, учитывая военное время, у нас пока нет. Правда, надо «ловить» завоз того, из чего можно приготовить обед. Ну и время работы магазинов изменилось. Торговля идет примерно с 9-10 утра до 15-16. Везде просят по возможности рассчитываться не наличными, а пластиковыми картами - возить выручку инкассаторам опасно. Время от времени военная полиция в районе и бойцы территориальной обороны задерживают диверсионно-разведывательные группы и мародеров.
В «Сельпо» сегодня я купила безлактозное молоко (обычного не было) по 49 гривен за литр (около 1,7 доллара по курсу) и 250-граммовую пачку сливочного масла - 67 гривен (около 2,3 долл.) Аншлаг наблюдался у витрины, где продавали мясо - курятину и, кажется, свинину. Консервов давно нет никаких, лук и картошка закончились, зато заполненными доверху оказались лотки с авокадо, киви и мандаринами, на экзотические фрукты большие скидки. Покупатели проредили запасы на полках с шоколадом-чаем-кофе. Нетронутыми стоят витрины с деликатесами вроде хамона и сыров с плесенью.
Радует хлебный отдел: батоны из пшеничной муки и ржаной украинский хлеб, да еще и пекарня супермаркета продолжает печь свои фирменные гречневые багеты. Зачерствевшие батоны в целлофановых пакетах - на отдельном стеллаже, к которому прикреплен бумажный листок «Безкоштовно» («Бесплатно»).
Пока их стесняются брать даже пожилые, небогато одетые женщины - прежде они этот супермаркет вообще обходили стороной. Но 4 марта, по распоряжению президента Зеленского, правительство начало досрочную выплату пенсий и пособий по стране. Насколько мне известно, киевские пенсионеры уже получили свои деньги. А те, кто работает официально и платит налоги, после регистрации по определенному номеру «горячей линии» должны получить на свои платежные карты 6 тысяч гривен помощи от государства.
Цены держатся на том же уровне, что были до 24 февраля, до начала широкомасштабной российской агрессии. Девочки-кассиры как будто прошли специальную подготовку для работы с покупателями в стрессе:
- Добрий раночок, пані! Маєте нашу картку на скидки чи власний рахунок? Не поспішайте, нічого з сумки не загубіть… Посміхніться, все буде Україна! («Доброе утречко, пани! Имеете нашу скидочную карту или собственный счет? Не торопитесь, ничего из сумки не потеряйте… Улыбнитесь, все будет Украина!»).
Всех, кто в камуфляже, с автоматами - бойцов территориальной обороны - любая очередь не просто пропускает вперед. За них стараются заплатить, сунуть в карман плитку шоколада или пачку сигарет, обнять. Ребята смущаются. Многие родились и выросли в нашем районе. Теперь вот приходится защищать родные места от врага.
«Опасность ракетного обстрела»
Ночью, конечно, при воздушных тревогах страшнее. Особенно когда приложение «Дія», установленное в смартфоне, указывает: «Опасность ракетного обстрела». Тяжелые удары звучат так, что звенят оконные стекла. В своей трехкомнатной квартире я заложила все оконные проемы книгами из домашней библиотеки. Говорят, может помочь, если снаряд разорвется совсем близко - осколки стекол, разлетаясь, не должны поранить…
Иногда ночью накрывает паника. Особенно, когда тишина затягивается надолго. Если ракеты сбили на подлете к Киеву, в черном небе мелькнули рыжие хвосты, чего ждать в следующий час? Все же ванная комната на шестом этаже девятиэтажного панельного дома - не самое надежное укрытие, особенно при бомбардировках. Пока от авиабомб Бог миловал. Надолго ли? Чернигов, Харьков, Ахтырка Сумской области уже испытывают смертельные удары с неба, российские пилоты уничтожают Мариуполь, взятый в блокаду со всех сторон…
У меня дома есть свет, тепло, газ и, главное, связь, Интернет. Можно написать сообщение своим родным, которые вместе с другими мужчинами защищают столицу, и даже получить ответ - все, мол, в порядке. «Как Мыш?» Смайлик. Мыш - наш кот.
Недалеко от нас находится станция метро «Нивки». Она уже две недели не функционирует, превращена в бомбоубежище. И есть еще один большой подвал в соседней новостройке, куда я спускаюсь, когда совсем сдают нервы.
Там постоянно находится два десятка женщин с детьми и две собаки, джек-рассел и французский бульдог. Мы играем с малышней в прятки, бетонная пыль с пола поднимается столбом; или со старшими девочками устраиваем «Салон красоты»: рисуем друг другу «стрелки» на глазах, красим губы. У нас оказалась очень хорошая управляющая компания. В убежище смогли установить даже унитаз за тряпичной шторкой, есть умывальник, две микроволновки и электрическая плита. Готовим еду на всех по очереди, в том числе и для блок-постов.
Непрерывно читаем новости. Все знают: на сегодняшний день в Украине погибло 85 детей.
«Про запас давай возьмем… Неизвестно же, сколько война продлится»
Сегодня я решила выйти за пределы собственных страхов и оторваться далеко от маршрута «дом-магазин-аптека-бомбоубежище». Тем более, что три окрестные коммерческие аптеки закрыты, в четвертой не осталось ни сердечных препаратов, ни «от головы», и завоза не ожидают. А лекарства нужны не только мне, но и моей новой подруге по убежищу, Тоне. Она три десятка лет работала в инструментальном цеху, на «горячей линии», потом перешла на почту, на легкий труд.
- Про запас давай возьмем, - уточняет Тоня. - Неизвестно же, сколько война продлится.
Впрочем, вру - мне не столько в аптеку надо было, сколько хотелось посмотреть на город. День выдался солнечный, ясный, холодный. До ближайшей работающей станции метро «Шулявская», что по центральной «красной» ветке - три километра пешком по прямой. Маршрут знакомый, несколько подземных переходов на пути, где можно спрятаться при воздушной тревоге.
Сразу бросается в глаза безлюдье улиц. Я, конечно, слушала интервью городского головы Виталия Кличко в объединенном эфире украинских телеканалов: «За последние две недели войны каждый второй киевлянин покинул город, чуть меньше 2 миллионов жителей сейчас находится в столице. Тем не менее, Киев сейчас превратился в крепость…». Но не думала, что статистика настолько справедлива.
Ну и насчет «крепости» мэр тоже не ошибся. Баррикады из мешков с песком, противотанковые ежи, рвы, заграждения из бетонных блоков - часть пейзажа. С уличных фонарей сняты светильники, исчезла вся световая реклама: светомаскировка.
Первый раз у меня внимательно проверяют паспорт и выясняют, куда спешу, уже метров через пятьсот - военная полиция. Второй раз - неподалеку от метро «Берестейская», где ночью 26 февраля несколько часов длился бой, рвались мины, звучали пулеметные очереди. Российские диверсанты, которые прорвались в район, атаковали один из стратегических объектов. Группу уничтожили. (Закон Украины о военном положении не позволяет большей детализации. - О.М.)
Сейчас на проезжей части остался только сожженный остов то ли тягача, то ли грузовика и пара воронок, на тротуаре - гильзы-болванки от снарядов, да еще какой-то железный хлам собран в кучу. Оборванные провода (тут ходили несколько маршрутов троллейбуса) змеятся по земле кольцами. В первых этажах домов на противоположной стороне проспекта Победы, - он здесь особенно широк, - взрывами выбиты окна. Счастье, если можно так выразиться в контексте, что там не квартиры - ремонтная мастерская, ателье…
Воет сирена. Успеваю добежать до подземного перехода, где лежит несколько матрасов и сидений от стульев, а еще потрепанные клетчатые сумки, тяжелые даже с виду. Обычно с такими бродят бомжи. Но сейчас оставаться в компании сумок не хочется. Лучше уж идти, куда шла до воздушной тревоги.
Что бросается в глаза из хорошего? Отсутствие на улице мусора. Понятно, что людей в городе стало меньше вполовину, но и мирные, доверху груженые мусоровозы коммунальщиков я встретила дважды, находясь еще в пределах своего района. А у шестиэтажного кирпичного дома, старожилы по-привычке называют такие «сталинками», женщины сами собирали в пластиковый мешок какие-то досадные обрывки целлофана и бумаги.
А еще по всей длине проспекта Победы на газонах подготовлены места для высадки цветов: наступила весна.
Майдан ощетинился «ежами» и баррикадами
Возле с метро «Шулявская» с незапамятных советских времен стоит на постаменте Т-34. Этот танк - оригинал, не копия! - первым ворвался в Киев в ноябре 1943-го, когда город освобождали от фашистов. Рядом памятные знаки в честь городов-героев, среди которых Киев, Одесса, Минск, Волгоград… На переднем плане композиции появился новый элемент, куб с надписью «Мины». Никто не рискует проверять, муляж или правда. Инсталляцию обходят стороной.
«Этот танк первым ворвался в Киев в ноябре 1943-го, когда город освобождали от фашистов… На переднем плане композиции появился новый элемент, куб с надписью „Мины“».
«Этот танк первым ворвался в Киев в ноябре 1943-го, когда город освобождали от фашистов… На переднем плане композиции появился новый элемент, куб с надписью „Мины“». © Ольга Мусафирова.
Метро работает бесплатно, турникеты открыты. Но на входе бойцы теробороны проверяют паспорта, просят открыть сумки, рюкзаки - нет ли оружия или взрывчатки. Надо четко отвечать: где живешь, куда и зачем едешь.
Доезжаю до станции «Университет». Поезд дальше не идет. На левый берег Днепра теперь можно добраться только машиной, через мосты. По умолчанию следует: в критической ситуации, если враг станет подбираться к сердцу Киева, мосты взлетят на воздух. А пока центральная часть города кажется совершенно спокойной - сюда не доносятся разрывы, которые хорошо слышны на Нивках.
Закрыт центральный вход в кафедральный Владимирский собор (принадлежит ПЦУ, Православной церкви Украины). Редкие прихожане попадают внутрь через боковую дверь. Девочка в клетчатом пончо покупает свечи, растерянно озирается по сторонам - какому святому ставить, и плачет. Посреди храма замечаю деревянный короб для пожертвований украинскому воинству.
Центральный вход в исторический красный корпус Национального университета имени Шевченко почти доверху забаррикадирован мешками с песком. В университетском саду, как обычно, владельцы выгуливают собак, а приверженцы здорового образа жизни бегают кроссы. И первых, и вторых - единицы. Но все прохожие, кто даже мельком встречаются взглядами, здороваются между собой. Такая волна взаимной доброжелательности и участия поднималась только во время революции Достоинства.
На Крещатике, кажется, не работает ничего: ни банки, ни кофейни с ресторанами, ни бутики. Сквозь иные витрины видны пустые торговые площади: товары вывезены либо спрятаны. Майдан ощетинился противотанковыми «ежами» и баррикадами. Над Домом профсоюзом, сравнительно недавно восстановленным из руин, развевается сине-желтый флаг.
13 марта. «Лебединое озеро»
Бегу к Оперному театру. «13 марта - П. И. Чайковский, „Лебединое озеро“, балет в трех действиях» - нахожу строку в довоенном репертуаре. Вот так можно было провести это воскресенье… Снова сигнал воздушной тревоги.
Аптека напротив Оперного тоже закрыта, хоть накануне справка давала ее как действующую.
- Может, на Прорезную? - то ли советуется, то ли просит совета немолодой мужчина. - Если очередь стоит аж на улицу, значит, все есть. Такой признак.
- … Не нужны мне никакие таблетки, - машет рукой Тоня, когда я возвращаюсь в бомбоубежище. - Новости знаешь?
Предполагаю: будет плакать, расскажет об авиаударе по Святогорской Лавре в Донецкой области или о расстреле под киевской Барышевкой группы женщин и детей, что пытались эвакуироваться самостоятельно, не дожидаясь «зеленого коридора». За время, пока я перемещалась с наших Нивок в центр Киева и назад, снова произошло много ужасных вещей.
Но Тоня говорит о другом. Ее дочь, совладелица небольшой швейной мастерской, решила ночевать на работе. Мастерская получила необходимый материал, лекала, шьют бронежилеты, вставляют титановые пластины.
Плакать некогда.