Чиновники добрались до последних оазисов неказенной духовности
http://esaulov.net/uncategorized/otnimizatsija-dobiraetsja-do-muzeja/
“ОПТИМИЗАЦИЯ” ДОБИРАЕТСЯ ДО МУЗЕЯ ДУРЫЛИНА?
Некоторые словечки, используемые бюрократией РФ, по общей своей тональности напоминают - тем, кто жил в СССР, - лукавство хрущевско-брежневского времени. Например, почему прямо не сказать “массовые увольнения врачей”? А потому же, отчего изобрели в свое время канцеляризм “неперспективные деревни” (тогда как речь шла об их уничтожении). Я уже обращал внимание на новиопский жаргон русского языка, так вот словечко “оптимизация” (в его специфическом значении) - именно из этого жаргона.
Доходят до меня слухи, будто бы собираются “оптимизировать” и подмосковный дом-музей Сергея Николаевича Дурылина.
md
Он был построен на территории имения Одоевских в 1936 году, материалом для постройки (камни на фундамент, нижние венцы, оконные рамы) послужили остатки разрушенного Страстного монастыря в Москве. На протяжении 1930-х - 1950- х гг. дом был центром притяжения русской потаенной духовной культуры; в дурылинском собрании сохранились подлинники М.В. Нестерова, Р.Р. Фалька, В.Д. Поленова, М.А. Волошина и других, уникальные иконы, библиотека и архив. Имя Дурылина связано с именами свящ. П.А. Флоренского, В.В. Розанова, М.А. Новоселова, А.Ф. Лосева, Г.Г. Шпета. Другого музея русского православного философа у нас в стране нет.
“Слияние” музеев, которое практикуется как в Москвовской области, так и по всей стране (в данном случае это и подается как “оптимизация”), грозить уничтожить только-только начавшийся в этом музее в последние годы процесс осмысления и популяризации тех традиционных ценностей русской православной культуры и идеалов русского консерватизма, апологетом которых был С.Н. Дурылин.
Эта же самая “оптимизация” угрожает сохранению уникальных фондов музея, не говоря уже о весьма вероятном - в итоге практически неизбежных увольнений - разрушении коллектива сотрудников, вообще-то весьма редкого по своей квалификации для муниципальных музеев.
Получается, что широко афишируемая “пропаганда традиционных ценностей” (вместо разрушительного для страны “революционизма”), а также акцентуация ранее не замечаемого, но еще чаще - шельмуемого все советские десятилетия русского консервативного наследия на “местном” (или низовом) уровне, по-видимому, разбивается о какой-то странный если не саботаж, то ментальное непонимание.
Да, С.Н. Дурылин не был сторонником “революционных идей”, зато был одним из тех редких русских “китежан”, которые, находясь в атмосфере беспрерывного революционного “переформатирования” отечественного бытия, пытались осмыслить самое важное: духовные основания русской культуры. Может быть, хотя бы за одно это следует оставить в покое его дом-музей?
“ОПТИМИЗАЦИЯ” ДОБИРАЕТСЯ ДО МУЗЕЯ ДУРЫЛИНА?
Некоторые словечки, используемые бюрократией РФ, по общей своей тональности напоминают - тем, кто жил в СССР, - лукавство хрущевско-брежневского времени. Например, почему прямо не сказать “массовые увольнения врачей”? А потому же, отчего изобрели в свое время канцеляризм “неперспективные деревни” (тогда как речь шла об их уничтожении). Я уже обращал внимание на новиопский жаргон русского языка, так вот словечко “оптимизация” (в его специфическом значении) - именно из этого жаргона.
Доходят до меня слухи, будто бы собираются “оптимизировать” и подмосковный дом-музей Сергея Николаевича Дурылина.
md
Он был построен на территории имения Одоевских в 1936 году, материалом для постройки (камни на фундамент, нижние венцы, оконные рамы) послужили остатки разрушенного Страстного монастыря в Москве. На протяжении 1930-х - 1950- х гг. дом был центром притяжения русской потаенной духовной культуры; в дурылинском собрании сохранились подлинники М.В. Нестерова, Р.Р. Фалька, В.Д. Поленова, М.А. Волошина и других, уникальные иконы, библиотека и архив. Имя Дурылина связано с именами свящ. П.А. Флоренского, В.В. Розанова, М.А. Новоселова, А.Ф. Лосева, Г.Г. Шпета. Другого музея русского православного философа у нас в стране нет.
“Слияние” музеев, которое практикуется как в Москвовской области, так и по всей стране (в данном случае это и подается как “оптимизация”), грозить уничтожить только-только начавшийся в этом музее в последние годы процесс осмысления и популяризации тех традиционных ценностей русской православной культуры и идеалов русского консерватизма, апологетом которых был С.Н. Дурылин.
Эта же самая “оптимизация” угрожает сохранению уникальных фондов музея, не говоря уже о весьма вероятном - в итоге практически неизбежных увольнений - разрушении коллектива сотрудников, вообще-то весьма редкого по своей квалификации для муниципальных музеев.
Получается, что широко афишируемая “пропаганда традиционных ценностей” (вместо разрушительного для страны “революционизма”), а также акцентуация ранее не замечаемого, но еще чаще - шельмуемого все советские десятилетия русского консервативного наследия на “местном” (или низовом) уровне, по-видимому, разбивается о какой-то странный если не саботаж, то ментальное непонимание.
Да, С.Н. Дурылин не был сторонником “революционных идей”, зато был одним из тех редких русских “китежан”, которые, находясь в атмосфере беспрерывного революционного “переформатирования” отечественного бытия, пытались осмыслить самое важное: духовные основания русской культуры. Может быть, хотя бы за одно это следует оставить в покое его дом-музей?