НАС ВОДИЛА МОЛОДОСТЬ

Feb 11, 2019 04:18






30 лет назад, 11-12 февраля 1989 года едва ли не по сотне городов Советского Союза прокатилась волна экологических митингов с одной и той же основной повесткой: протест против строительства канала «Волга-Чограй».

Глянул на настенный календарь - и решил заглянуть в Интернет, увидел там некоторые архивные фото (особое спасибо Вадиму Мелешко) - и нахлынули воспоминания. «Ну что с того, что я там был…»

Канал Волга-Чограй являлся в позднем СССР одним из «проектов века», трасса которого должна была пройти от Чограйского водохранилища через Черноземельский, Яшкульский и Юстинский районы и выйти на Волгу в Астраханской области. Был построен северный участок около двадцати километров от границы Астраханской области - и несколько десятков километров на южном участке (где он перекрыл пути миграции сайгака и внес свой вклад в эрозию почв и опустынивание).


Постановлением Совета Министров СССР от 25 апреля 1989 года № 350 строительство канала прекращено, в первую очередь - в связи с мощной критикой этого проекта со стороны ведущих ученых АН СССР, а также нарастанием общественного протеста.

Вот что вспоминал на этот счёт 25 лет спустя великий эколог Алексей Владимирович Яблоков:

«Был и еще один проект, с которым пришлось бороться. Проект инициировал Минводхоз. Планировали от Волги, ниже Сталинграда, прорыть огромный канал, который будет идти через Калмыкию в Чограйское водохранилище и по пути орошать степи Калмыкии, «черные земли». Проект стоил огромных денег, и был для исполнителей тем более привлекателен, что проверить траты, когда канал уже выкопан, трудно.

Под руководством академика Яншина мы проделали огромную работу и показали, что канал, который пройдет через Прикаспийскую низменность, понесет с собой только соленую воду, потому что там все засолено. Облицовывать канал, как предлагали потом наши оппоненты, тоже нельзя, потому что это безумно дорого. А без облицовки по каналу будет течь просто рассол. Я сам туда ездил, смотрел, когда часть канала уже была прорыта - это было соленое мертвое море. Вдобавок канал должен был забрать полтора-два кубокилометра воды из Волги. Несмотря на то, что работы по проекту «Волга - Чограй» уже велись, мы смогли застопорить его в 1988 году.

Проект «Волга - Чограй» беспокоил не только академиков. Росла экологическая обеспокоенность и в обществе.»

Свою обеспокоенность экологическая общественность решила проявить разовой публичной всесоюзной акцией протеста. Её инициатором и координатором выступил учреждённый в декабре 1988 года и набиравший известность Социально-экологический союз. Я же оказался тогда в числе организаторов Социально-экологического союза (СоЭС) и находился в обойме его московского актива.

Общую координацию этой акции в масштабах страны взяли на себя Святослав Забелин (лидер и душа СоЭС) и молодой, недавно вернувшийся из армии, Евгений Симонов (внук Константина Симонова и ныне - известный эколог). Более того, в наиболее важный (в нашем понимании) регион - Калмыцкую АССР был направлен (в т.ч. для участия в митинге) десант в лице Жени Симонова и нашего соратника с Украины Владимира Шовкошитного - ликвидатора Ченобыльской аварии, публициста, поэта и барда.

 

Святослав Забелин                       Евгений Симонов. Седых волос у него тогда не было.



Владимир Шовкошитный

Забегая вперёд скажу, что размах акции превзошёл наши ожидания. И это несмотря на то, что в разных городах она проходила по разному (благо никаких единых указивок из центра не последовало): где-то региональные власти её терпели, где-то сочувствовали, где-то - разгоняли силами милиции, где-то сочли уместным взять да и возглавить, где-то - явно ощущали дискомфорт. И в первую очередь в Калмыкии, где митинг на окраине Элисты собрал 3000 человек - немыслимо для Элисты тех лет. Там выступали Народный поэт Калмыкии Давид Кугультинов, летчик-афганец, Герой Советского Союза Валерий Очиров. Позже мне привезут местную партийную газету с критической статей о состоявшемся митинге, где мне запомнился пассаж примерно такого содержания: «То, что ещё простительно студенту Симонову, не к лицу умудренным имярек». И стало понятно, что ребята там - отожгли…

Но вернёмся к теме нашего, московского митинга. По замыслу актива СоЭС, во всех городах акция должна пройти в воскресенье 12 февраля. Кроме Москвы: здесь решено было его провести в субботу 11 февраля. В этом случае мы рассчитывали, что вечером информация о нём пройдет на центральных телеканалах и это придаст импульс воскресной акции в регионах (этот расчёт полностью оправдался).

А организацию митинга в Москве соратники возложили на меня и Юлю Саяпину - аспирантку и предводителя Дружины охраны природы факультета почвоведения МГУ (оба имели репутацию лиц с некими функционерскими навыками). Заодно определили меня и в роли ведущего митинга.

 

Было мне тогда  29 лет                                                                                                                                                               Юлия Саяпина

И мы приступили, изначально поставив перед собой следующие задачи:

- митинг должен быть разрешённым;

- он должен быть в центре города;

- на него должно прийти достаточное количество народа;

- митинг должен освещаться СМИ;

- митинг должен пройти без существенных эксцессов.

Надо сказать, что к началу февраля 1989 года Москва уже, разумеется, была знакома с практикой митингов (и разрешенных, и не разрешенных) - но масштабы явления в целом были весьма незначительны. Это совсем скоро, уже весной 1989 года митинги начнут постепенно захлёстывать наш «град обречённый»… .

Вопрос с получением разрешения у нас прошёл как по маслу. Не знаю, произвела ли на чиновников исполкома Моссовета наша заявка, но  думаю, что не могла не произвести. Представленная от имени Социально-экологического союза, она была подана за подписью двух человек. Один - Ренита Андреевна Григорьева, кинорежиссер, секретарь Союза кинематографистов СССР. Другой - писатель Валентин Григорьевич Распутин (оба внесли значительный вклад в дело учреждения и становления Социально-экологического союза).

С выбором места также сразу всё заладилось. Наш взор пал на ЦПКиО им.Горького, администрация которого выразила готовность не только предоставить нам площадку (со сценой - трибуной), но и безвозмездно (вот были времена!) выделить соответствующую акустическую аппаратуру. Всё это руководство парка провело как культурно-массовое мероприятие (что было правдой).


Вот со сбором участников проблема была. 30 лет назад в нашем распоряжении не было ни Интернета, ни соцсетей, ни электронной почты. А СМИ размещать наши объявления и призывы выйти на митинг явно не рвались. Только накануне маленькое невзрачное объявление разместила «Вечерняя Москва» (как мы радовались!). Правда, за пару дней на страницах «Советской России» была опубликована речь Валентина Распутина на пленуме Союза писателей СССР, посвященная (как и пленум) исключительно природоохранным проблемам. И там Распутин коснулся и темы Волги-Чограя, и поддержки готовящейся акции Социально-экологического союза.



В.Г.Распутин

Всё это было важно для легализации воскресных митингов в регионах, но на массовость нашего субботнего мероприятия повлиять не могло. Мы же сделали ставку на использование нашими московскими сподвижниками возможностей «сарафанного радио» и на расклейку листовок-объявлений (в первую очередь в дружественных вузах и НИИ).

Должное внимание мы решили уделить внешнему имиджу мероприятия и наглядной агитации. Тут Юльке подвернулся какой-то знакомый - комсомольский функционер, вызвавшийся обеспечить набор плакатов и транспарантов (слоганы - наши), выполненных профессионально. Разумеется, эту помощь мы приняли на- ура, даже не представляя, насколько мутной окажется эта история. Хренов функционер на протяжении минимум недели докладывал Юльке, что всё готовится и будет в срок, однако накануне митинга канул в лету (сотовых телефонов тогда тоже не было и кануть в лету было не сложно). Можно было лишь догадываться, почему нас так жёстко кинули. Я был в отчаянии - первый крупный промах в подготовке, не оправдали доверия товарищей. А вот Юлька - плохо я её знал… Как говорил персонаж Бабеля - «Что сделали бы вы на месте Бени Крика? Вы ничего бы не сделали. А он сделал.». И Юлька сделала. В ночь с пятницы на субботу Юлька (с кем-то из её дружинниц) на обратной стороне кусков рулона обоев красками строчила транспаранты. И какие- никакие они на нашем митинге появились.



Но особенную головную боль нам причиняли мысли о возможных эксцессах. Дело в том, что на подобных публичных мероприятиях в столице они имели место быть. Мы с Юлькой даже посетили пару таких мероприятий и увиденное (как и услышанное от других) нас озадачило. В Москве конца 80-х подобные митинги и иные встречи зачастую привлекали публику, придерживающую радикальных взглядов, в т.ч. ксенофобных, причём публику агрессивную и стремящуюся получить трибуну для выступления, невзирая на то, что это - «чужое» мероприятие. И митинг экологический явно представлял для таких лиц потенциальный интерес.

В общем, дело было очевидное - митингу требовалась охрана. Неочевидным было одно - где ее взять.

На милицию мы особо не надеялись - её тогда и было на митингах (разрешённых) не много - не то, что в наши дни, да и меньше всего её интересовала тема недопущения каких- либо попыток «корректировки» программы митинга.

Нам же требовалась охрана из числа лиц:

- желающих осуществлять эту миссию исключительно на волонтерских началах, причем потратив на это свой выходной день;

- готовых пресекать на корню конфликтные ситуации и при этом потенциально способных делать это.

Здесь должен пояснить, что на тот момент, я, будучи активистом Социально-экологического союза, «в миру» являлся старшим госинспектором рыбоохраны областного бассейнового управления. И самое логичное, что я мог предпринять для формирования «корпуса охраны» митинга - это обратиться за помощью к антибраконьерскому сообществу. Что и сделал.


В рейде. Инспектора "Мосрыбвода" вместе с госохотнадзором и активом общества охотников и рыболовов.
Год 1986. В центре, самый габаритный - Пётр Наумов. А слева от него - Ваш покорный слуга.

И результат был. На мой призыв откликнулось 50 человек. Основу этой «силовой структуры» составили сводные силы:

Дружины охраны природы (ДОП) МФТИ (московский физтех);

ДОП МОПИ (областной пединститут);

Комсомольского оперативного отряда по борьбе с правонарушениями на транспорте (дружественная структура, сотрудничавшая с московскими ДОПами, причем их лидер был связан с активисткой ДОП Биофака МГУ матримониально);

бригады общественных инспекторов Калининского (г.Москвы) межрайонного общества охотников и рыболовов;

государственные инспектора рыбоохраны - мои друзья и коллеги.

Большинством собранной «гвардии» были люди тертые, бывалые и не робкого десятка.


Под началом Юлии Саяпиной девахи из ДОП факультета почвоведения МГУ нашили зеленых повязок с надписью «Социально-экологический союз» - их мы и раздавали прибывающим на митинг «бойцам охраны». Появившиеся также ветераны «митинговых безобразий» (их, как и ожидалось, было немного) с грустью смотрели на наши приготовления, отчетливо понимая «по ком звонит колокол». Один из них, углядев в наших рядах знакомую фигуру - Максима Орлова, члена ДОП Биофака МГУ и весьма политизированного молодого человека - активиста тогдашнего неформального Московского народного фронта, подошел к нему (Макс в тот момент с гордостью нацеплял зеленую повязку) и кивнув в сторону обладателей таких повязок, полюбопытствовал - «Это кто, боевики Народного фронта?». На что Макс дал более чем четкий ответ: «Это - боевики Социально-экологического союза!». «Дожили», - проворчал вопрошающий.

Собранных бойцов охраны я проинструктировал и расставил по местам, во-первых - господствующие высоты (мы опасались, чтобы с них кто-нибудь не начал вещать из мегафона), во-вторых - периметр вокруг трибуны (она была весьма обширная), в третьих - сама трибуна (охрана микрофона и вообще - резерв главного командования).

Всю ночь и утро перед митингом я переживал - придёт ли народ. Но по приближению времени «Ч» моё сердце начало наполняться светлыми чувствами - от главных ворот ЦПКиО им.Горького к месту митинга потянулся людской ручеёк, причем некоторые несли самодельные плакаты и транспаранты, народ прибавлялся и прибавлялся.


Митинг можно было начинать - и он начался.


Первое слово было предоставлено живой легенде отечественной науки, председателю Научного совета АН СССР по проблемам биосферы, академику Александру Леонидовичу Яншину. Накануне он сам вышел на нас и заявил о желании выступить. Говорил Яншин хорошо, четко обозначив позицию (в целом-то позицию беспощадную - против строительства), при этом - без лишних эмоций и политически сдержанно - он, даже начал с фразы - «может быть я Вас удивлю». И на Общем собрании Академии наук такая речь неизбежно вызвала бы бурные и продолжительные аплодисменты. А вот на экологическом уличном митинге не вызвала - слушатели явно ждали чего-то большего, способного взять за душу.


Выступает академик А.Л.Яншин

Яншина сменил Алексей Владимирович Яблоков (как я жалею, что не осталось хорошей фотографии с его выступления) - он был несравненно более эмоционален и произвел большее впечатление на участников. Но все же митингующие ожидали нечто иного. И это пришло!


Выступает член-корреспондент АН СССР А.В.Яблоков

К микрофону вышел профессор Михаил Яковлевич Лемешев. Начал со слов «Академик Яншин сказал, что может нас удивить - и он меня удивил». И далее Лемешев стал зажигать! Он обличал идеи «поворота рек» и строительство «Волго-Чограя», Минводхоз и Госагропром, ведомственный подход в природопользовании, производство белково-витаминных концентратов и ядерную энергетику. Речь Лемешева неоднократно обрывали «бурные и продолжительные аплодисменты».


Выступает профессор М.Я.Лемешев



Там же М.Я.Лемешев даёт интервью телеканалу. А справа виден И.В.Шабдурасулов - тогда сотрудник Института географии СССР, а через 10 лет - первый заместитель руководителя Администрации Президента России.

И энергетика (не ядерная) Михаила Яковлевича передалась и выступающим, и слушателям.

Выступали активисты ассоциации «Зеленый мир» (детища писателя С.П.Залыгина и ударной силы в борьбе против переброски рек), Общественного комитета спасения Волги, творческих союзов.


Выступает писатель М.Ф.Антонов


"Зажигает" ведущий митинга. А крайний слева (в шапке-ушанке и шарфе) - С.А.Шатохин.

Из ярких выступающих мне запомнился Сергей Антонович Шатохин (замечательный подвижник экологического движения конца 80-х - начала 90-х, ушедший от нас в 2014 году) и Алексей Кириллович (Константинович) Симонов, кинорежиссёр, публицист и правозащитник. Колоритный, так похожий на своего знаменитого отца, он подойдя к микрофону, снял шапку и продемонстрировал великолепие седой шевелюры и ораторского мастерства.


Выступает А.К.Симонов


Выступает Станислав Жуков (ассоциация "Зеленый мир")


Интервью прессе даёт профессор Борис Вениаминович Виноградов


Выступает А.А.Кузнецов - председатель Природоведческой комиссии Союза писателей СССР


Митинг потихоньку стал подходить к концу. Это почувствовали и буйно-активные его участники, они же почувствовали, что ЦПКиО - не Гайд-парк, и слово к народу здесь можно и не получить... И - занервничали.

Первым занервничал бородатый активист (явно - «почвенник»), стоявший с соратниками прямо перед трибуной. И решил, что самое время на неё подняться. Он решительно сделал пару шагов - и почти как гоголевская панночка уткнулся в стену (с той разницей, что панночка - в невидимую, а активист - весьма видимую). Стену составила элита областной рыбоохраны, точнее - два самых ярких её представителя. Один - госинспектор Пётр Наумов (за габариты один мой товарищ называл его Петя Кантроп), знаток и любитель уличного мордобоя (даром, что сам - из интеллигентнейшей московской семьи). Другой - госинспектор Алексей Велигура, мой товарищ по ДОПу и институту, человек весьма жёсткий и при этом огромной физической силы.


Отпрянувший от стены бородач стал выражать возмущение и явно обдумывать вторую попытку. Но в эту минуту с трибуны спрыгнул Игорь Баринов, общественный инспектор из общества охотников. Перед началом митинга, выдавая ему заветную нарукавную повязку, я поинтересовался - зачем он в субботний день в центр Москвы вырядился как пленный румын? Баринов - детина метр-девяносто- был в яловых сапогах и защитного цвета телогрейке, подпоясанной солдатским ремнем. На что тот пояснил: «Позвонил вчера Серёга Даушкевич (тоже ДОПовец и рыбинспектор), позвал, я спрашиваю - как одеваться, тот в ответ - «с учётом, что мочилово будет. Ну - я и оделся». Приземление Баринова стало решающим фактором: бородач сотоварищи сразу прекратили и громкое возмущение, и планирование к подъёму на трибуну.

Однако не все было гладко. Наша охрана, как выяснилась, начала немного скучать. Габаритный Петя поманил бородача жестом, чтобы поинтересоваться: «Поясни, уважаемый, ты сын Шарикова или внук Шарикова?». Но тот предпочёл отмолчаться.

Но тем временем в тыльной части сцены-трибуны начинали разворачиваться драматические события. На митинге появился известный московский персонаж - завсегдатай публичных мероприятий некто А.Турик. Он получил популярность благодаря носимому им свитеру с надписями типа «Куришь, пьёшь вино и пиво - ты пособник Тель-Авива» и стремлением поделиться со слушателями своими глубокими мыслями по этой тематике. Но, чтобы делиться мыслями - нужен доступ к микрофону. А с этим были некоторые трудности.


В целях их преодоления обладатель свитера (пальтишко он снял, невзирая на февральский день) решился на обходной манёвр, применив прямо- таки ассирийскую хитрость. Он зашёл с тыла сцены, наметил прогал, разбежался и с легкоатлетическим задором (парень спортивный, не курит, не пьёт вина и пива) запрыгнул на сцену. Противник он был сильный. Очень сильный - но и очень лёгкий. И его тут же приняли тренированные руки бойцов комсомольского оперотряда на транспорте (может, у них даже был норматив - задержание хулигана на железнодорожной платформе). Но так как доставление задержанного в надлежащее помещение в планы не входило, старший подал знак - и борец с Тель-Авивом полетел назад. Благо был февраль и вокруг сцены стояли сугробы. Надо отдать должное - поражение он принял стоически и больше проблем на митинге никому не создавал.

А я, как ведущий, перешёл к заключительной части Марлезонского балета - сворачиванию митинга.



Этот вопрос был проработан заранее: наш печальный опыт свидетельствовал, что просто так, малой кровью, его можно и не свернуть. Зачитав короткую резолюцию (аплодисменты), я решительно объявил о завершении митинга - но первые крики и свист недовольных (то есть желающих что-то сказать народу с высокой трибуны) заглушила музыкальная часть: из динамиков полилась знакомая мелодия и зазвучал голос Булата Шалвовича:

«Поднявший меч на наш союз
Достоин будет худшей кары.
И я за жизнь его тогда
Не дам и самой ломаной гитары.»

Под эту замечательную песню люди начали расходиться, а также делиться впечатлениями друг-с- другом, в том числе порываясь это сделать и со мной. Свет Забелин на радостях бросился обниматься, кто-то из Народного фронта высказывать претензии о чрезмерном присутствии на митинге черносотенного элемента, представители элемента - сетовать, что не получили слова, представители дирекции ЦПКиО им.Горького - укорять низким художественным качеством транспарантов, а вышедшая из толпы симпатичная женщина выразила признательность, вручила визитку и два билета в театр. Это была Мария Кургинян, жена известного ныне политолога и руководителя театра-студии «На досках» С.Кургиняна (мы с Юлькой воспользовались приглашением и на спектакль к Кургиняну сходили - понравилось).

А тогда я слушал всё это в полуха, ощущая, как с души потихоньку скатывается камень - «Мы это сделали!».

А потом мы поехали на квартиру Забелина (которая тогда становилась нашим штабом-квартирой), подводить итоги и отметить результат. В процессе раздался телефонный звонок и Свет протянул мне трубку: звонил А,В.Яблоков, что бы сказать спасибо. «И хорошо, что было много зелёных повязок», добавил он. С Алексеем Владимировичем я разговаривал первый раз в жизни, но три месяца спустя он стал заместителем председателя Комитета по экологии Верховного Совета СССР, а Свет Забелин и я стали его помощниками. Впрочем, это уже совсем другая история.

А тогда мы сидели на квартире у Забелина, пили вино и думали о том, что вскоре грядут перемены, причём непременно к лучшему, что экологическое движение в СССР набирает силу, что крепнет наш Социально-экологический союз, что всё у нас получится, и вообще, как говорил булгаковский герой, настанет царство истины.

Нам и в голову не могло прийти, какой масштаб разочарований нас ещё ожидает!



История экологического движения

Previous post Next post
Up