ЗА ПОЛИТИКУ
Политический постмодернизм и перспективы Русской цивилизации
Часть 1. Евросоюз
Часть 2. Сомали
Часть 3. Вопрос выбора.
От частного примера вернёмся к описываемой модели NWO. То, что в Мировой Деревне господствуют революционные идеи вполне себе приемлемая плата «горожан» за отказ от развития, основанного на потреблении необратимо уменьшающегося числа ресурсов. Образ Запада, как осаждённого Города, прекрасно показан в Мюнхгаузене Гильяма. Бюрократия, управляющая Городом, делает все, чтобы транслировать осаду бесконечно - храбрый офицер, нанесший туркам серьёзный урон, приговаривается к немедленному расстрелу, а демократический «слуга народа» предлагает туркам, идущим на последний, решающий, штурм подписать капитуляцию, мотивируя тем, что Город подписывал капитуляцию «в прошлый раз». Мюнхгаузен, который громит турецкую армию с помощью сверхъестественных способностей своих слуг, тут выглядит явным апологетом Модерна.
Можно сказать, что по одну сторону Стены ограждающей Мировой Город царит Конец Истории, по другую - доистория (преистория). Т.о. Истории, понимаемой как модернистский прогресс, как то самое Развитие, в такой картине мира просто нет места. Как нет в ней в места и нам с вами. Русским.
Здесь, пожалуй, стоит приостановиться на вопросе «конца истории». Не думаю, что я первый кто озвучил дату 9/11 как конец этого самого «конца». Отказался от этой идеи и сам Фукуяма. Но давайте вспомним его же определение от 1992 г.: «Конец истории печален. Борьба за признание, готовность рисковать жизнью ради чисто абстрактной цели, идеологическая борьба, требующая отваги, воображения и идеализма, - вместо всего этого - экономический расчет, бесконечные технические проблемы, забота об экологии и удовлетворение изощренных запросов потребителя». Конец истории принадлежит к числу тех категорий, которые обозначают не результат, а процесс его достижения или если угодно цель этого процесса. И покуда капитализм не умер - собственной ли тепловой , насильственной ли смертью - магистральная дорога ведёт нас именно к тому самому «печальному концу». 90-е стали золотым веком Запада, и в особенности постмодернисткого ЕС. Так что озвученный в 1992-м смертный приговор Истории был вполне реалистичным. Именно ощущение близости достижения заветной цели и подвигли европейскую элиту к натиску расширению на Восток, последствия которого она расхлёбывает и по сей день. Возникшие трудности, конечно же, воспринимаются как временные, а приговор вовсе не отменен, а только отложен.
Всё это не ново, и, в общем, так или иначе, уже воспринимается большинством грамотных людей. Но призыв Кургиняна всем как один встать под знамя Модерна таит в себе одну существенную проблему. Поступая таким образом, мы попадаем под действие известной формулы: «ничего не забыли и ничему не научились». Ведь именно очевидные изъяны модерна привели нас на грань катастрофы. При чем это именно те изъяны, которые во всём противны онтологическим принципам нашей восточнославянской православной цивилизации.
Аркадий Малер предлагает нам действовать по другой не менее известной формуле: «бей красных пока не побелеешь, бей белых пока не покраснеешь». Т.е. в борьбе с постмодерном использовать (в д.с. поддерживать) модерн, и наоборот. Именно такой подход, по мнению автора, единственно подобает «последовательному традиционалисту». Нужно сказать, что, причисляя себя к таковым, я с радостью опознал в малеровской формулировке собственную модель поведения. Казалось бы, всё сходится, и круг замкнулся. Но привычка к рефлексии подбрасывает предательский вопрос: а не является ли наш «последовательный традиционализм» лишь формой постмодерна? И более детальное знакомство с творчеством самого Малера только усиливает эти сомнения.
Упоминавшейся уже Жижек, настаивает на универсальности капитализма. По его мнению, нет ни какой «капиталистической цивилизации», есть «нейтральная матрица социальных отношений» - «фундаментальный урок цивилизации состоит в том, что капитализм может приспосабливаться к любым цивилизациям - от христианской, до индуисткой и буддистской». При этом Жижек вспоминает здесь Маркса (о чем-то подобном я догадывался и сам, убеждаясь, что относительно капитализма, который был дан классикам в непосредственной реальности, марксизм остаётся непревзойдённой объяснительной схемой, чего конечно не скажешь о доиндустриальной, а тем более внеевропейской истории и праистории).
При этом глобальная победа капитализма, его реальная универсальность, по Жижеку означает поражение собственно Западной цивилизации. Это вполне созвучно с «Империей» неомарксистов Майкла Хардта и Антонио Негри, в которой Западу отводится в лучшем случае роль привилегированной провинции.
Таким же образом универсален и постмодерн, всюду, где был модерн, есть место для его развёртывания. А модерн был у нас всюду где был капитализм. Поэтому и всякая «внесистемная оппозиция Империи» такая же часть этой системы, как и глобалистский мейнстрим. Желающие без туда смогут найти не только разрекламированные СМИ зловещие «исламистские сайты» или популярный у любителей революционной экзотики а-ля Команданте Че очень качественный сайт ФАРК, но и порталы курдской Пешмерги и маоистких повстанцев Непала или Индонезии. Про субкоманданте Маркеса я просто молчу. Таким образом, «последовательными традиционалистами» могут оставаться разве что бушмены с готтентотами, да и тем, судя по старым добрым «Богам которые сошли с ума» это даётся всё труднее и трудней.
Можно конечно возразить, что наша традиция качественно отличается от готтентотской. Ни кто не спорит с тем, что „Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же.“ (Евр. 13, 8), и что именно наша традиция сумела сохранить драгоценный сосуд чистоты веры. Что наша Церковь есть «столп и утверждение истины» (1 Тим. 3. 15), и «врата адовы не одолеют её» (Мф.16:18). Только с нашей стороны было бы слишком самонадеянно считать, что степень нашего личностного единства с Богом и умерщвлённости для Мира достаточна для того, чтобы не участвовать в современном Столпотворении.
Вернёмся к ключевому для нас вопросу. Какую же стратегию следует избрать для сохранения и развития нашей цивилизации? Встать ли во главе модернистского возрождения, постараться отстроить собственный традиционалистский проект, или, как предлагает Виталий Иванов, согласится с тем, что бежать всем миром со «стройки века сего» невозможно, и просто стараться заранее минимизировать собственные потери от обрушения Башни.
Ответа у меня пока нет. А у вас?
Часть 1. Евросоюз
Часть 2. Сомали
Часть 3. Вопрос выбора.
От частного примера вернёмся к описываемой модели NWO. То, что в Мировой Деревне господствуют революционные идеи вполне себе приемлемая плата «горожан» за отказ от развития, основанного на потреблении необратимо уменьшающегося числа ресурсов. Образ Запада, как осаждённого Города, прекрасно показан в Мюнхгаузене Гильяма. Бюрократия, управляющая Городом, делает все, чтобы транслировать осаду бесконечно - храбрый офицер, нанесший туркам серьёзный урон, приговаривается к немедленному расстрелу, а демократический «слуга народа» предлагает туркам, идущим на последний, решающий, штурм подписать капитуляцию, мотивируя тем, что Город подписывал капитуляцию «в прошлый раз». Мюнхгаузен, который громит турецкую армию с помощью сверхъестественных способностей своих слуг, тут выглядит явным апологетом Модерна.
Можно сказать, что по одну сторону Стены ограждающей Мировой Город царит Конец Истории, по другую - доистория (преистория). Т.о. Истории, понимаемой как модернистский прогресс, как то самое Развитие, в такой картине мира просто нет места. Как нет в ней в места и нам с вами. Русским.
Здесь, пожалуй, стоит приостановиться на вопросе «конца истории». Не думаю, что я первый кто озвучил дату 9/11 как конец этого самого «конца». Отказался от этой идеи и сам Фукуяма. Но давайте вспомним его же определение от 1992 г.: «Конец истории печален. Борьба за признание, готовность рисковать жизнью ради чисто абстрактной цели, идеологическая борьба, требующая отваги, воображения и идеализма, - вместо всего этого - экономический расчет, бесконечные технические проблемы, забота об экологии и удовлетворение изощренных запросов потребителя». Конец истории принадлежит к числу тех категорий, которые обозначают не результат, а процесс его достижения или если угодно цель этого процесса. И покуда капитализм не умер - собственной ли тепловой , насильственной ли смертью - магистральная дорога ведёт нас именно к тому самому «печальному концу». 90-е стали золотым веком Запада, и в особенности постмодернисткого ЕС. Так что озвученный в 1992-м смертный приговор Истории был вполне реалистичным. Именно ощущение близости достижения заветной цели и подвигли европейскую элиту к натиску расширению на Восток, последствия которого она расхлёбывает и по сей день. Возникшие трудности, конечно же, воспринимаются как временные, а приговор вовсе не отменен, а только отложен.
Всё это не ново, и, в общем, так или иначе, уже воспринимается большинством грамотных людей. Но призыв Кургиняна всем как один встать под знамя Модерна таит в себе одну существенную проблему. Поступая таким образом, мы попадаем под действие известной формулы: «ничего не забыли и ничему не научились». Ведь именно очевидные изъяны модерна привели нас на грань катастрофы. При чем это именно те изъяны, которые во всём противны онтологическим принципам нашей восточнославянской православной цивилизации.
Аркадий Малер предлагает нам действовать по другой не менее известной формуле: «бей красных пока не побелеешь, бей белых пока не покраснеешь». Т.е. в борьбе с постмодерном использовать (в д.с. поддерживать) модерн, и наоборот. Именно такой подход, по мнению автора, единственно подобает «последовательному традиционалисту». Нужно сказать, что, причисляя себя к таковым, я с радостью опознал в малеровской формулировке собственную модель поведения. Казалось бы, всё сходится, и круг замкнулся. Но привычка к рефлексии подбрасывает предательский вопрос: а не является ли наш «последовательный традиционализм» лишь формой постмодерна? И более детальное знакомство с творчеством самого Малера только усиливает эти сомнения.
Упоминавшейся уже Жижек, настаивает на универсальности капитализма. По его мнению, нет ни какой «капиталистической цивилизации», есть «нейтральная матрица социальных отношений» - «фундаментальный урок цивилизации состоит в том, что капитализм может приспосабливаться к любым цивилизациям - от христианской, до индуисткой и буддистской». При этом Жижек вспоминает здесь Маркса (о чем-то подобном я догадывался и сам, убеждаясь, что относительно капитализма, который был дан классикам в непосредственной реальности, марксизм остаётся непревзойдённой объяснительной схемой, чего конечно не скажешь о доиндустриальной, а тем более внеевропейской истории и праистории).
При этом глобальная победа капитализма, его реальная универсальность, по Жижеку означает поражение собственно Западной цивилизации. Это вполне созвучно с «Империей» неомарксистов Майкла Хардта и Антонио Негри, в которой Западу отводится в лучшем случае роль привилегированной провинции.
Таким же образом универсален и постмодерн, всюду, где был модерн, есть место для его развёртывания. А модерн был у нас всюду где был капитализм. Поэтому и всякая «внесистемная оппозиция Империи» такая же часть этой системы, как и глобалистский мейнстрим. Желающие без туда смогут найти не только разрекламированные СМИ зловещие «исламистские сайты» или популярный у любителей революционной экзотики а-ля Команданте Че очень качественный сайт ФАРК, но и порталы курдской Пешмерги и маоистких повстанцев Непала или Индонезии. Про субкоманданте Маркеса я просто молчу. Таким образом, «последовательными традиционалистами» могут оставаться разве что бушмены с готтентотами, да и тем, судя по старым добрым «Богам которые сошли с ума» это даётся всё труднее и трудней.
Можно конечно возразить, что наша традиция качественно отличается от готтентотской. Ни кто не спорит с тем, что „Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же.“ (Евр. 13, 8), и что именно наша традиция сумела сохранить драгоценный сосуд чистоты веры. Что наша Церковь есть «столп и утверждение истины» (1 Тим. 3. 15), и «врата адовы не одолеют её» (Мф.16:18). Только с нашей стороны было бы слишком самонадеянно считать, что степень нашего личностного единства с Богом и умерщвлённости для Мира достаточна для того, чтобы не участвовать в современном Столпотворении.
Вернёмся к ключевому для нас вопросу. Какую же стратегию следует избрать для сохранения и развития нашей цивилизации? Встать ли во главе модернистского возрождения, постараться отстроить собственный традиционалистский проект, или, как предлагает Виталий Иванов, согласится с тем, что бежать всем миром со «стройки века сего» невозможно, и просто стараться заранее минимизировать собственные потери от обрушения Башни.
Ответа у меня пока нет. А у вас?