Горнолыжка
В выходные ходила на гору вместе с Семкой.
Набралась опять впечатлений... по крышечку.
Все же это не совсем мой мир, я там себя чувствую немного чужеродной - а Семка ничего, свободно плавает, ему нравится.
Погода была невероятная, как на альпийских открытках - ярко-синее небо, ослепительное солнце через сосны, хрустящий нарядный снег. Бодрая ритмичная музыка через уличные динамики, запах кофе и пота внутри проката, квадраты солнечного света через затененные окна на ворсистом полу, скрадывающем шаги. Гомон радостных людей, пришедших отдыхать.
У меня мгновенно закружилась голова от ощущения праздника. Все-таки у меня какой-то ужасно впечатлительный организм, от всего яркого и нового я впадаю в шаманский транс, мгновенно оказываясь в другом измерении. Очень интересно этот момент перехода отмечать: вот только что была обычная я_мама, немного уставшая и в меру заебанная, вся в мыслях о работе и еще кое-каких проблемах, и вот я делаю шаг внутрь, вдыхаю воздух внутри помещения с зеркальными стеклами (какая-то химия, сильный запах пластика, растворимый кофе с ванилью из автоматов, запах лыжной мази почему-то - теперь же лыжи вроде не мажут мазью?) - и тут же оказываюсь в другой плоскости, в которой я_праздник, и тут же начинаю с огромной скоростью впитывать и записывать внутрь себя запахи, звуки и впечатления, как сумасшедший фоноавтограф.
Семка все еще катается как коряжка. Уже не сводит колени внутрь, но и нет пока в его движениях той легкости, которой я наслаждаюсь, глядя на завсегдатаев трассы. Да и ладно, лишь бы в радость. Вид у него довольный и гордый каждый раз, как он проезжает мимо балкончика, на котром я нашла себе уютное местечко - с него хорошо видно обе трассы и подъемник.
Как он ни уговаривал меня тоже прокатиться - что-то я очкую, братцы. Я на лыжах стояла в последний раз очень, очень давно. А у меня дети. Вот на санках бы я да, сел и катись себе, подруливая пятками, а лыжи, а еще тем более сноуборд, к которому намертво прикованы обе ноги - пока не готова. Хотя очень хотелось в этот раз, думаю, еще чуть - и я созрею, я ведь на самом деле очень люблю скорость и вот это вот все. А пока только наблюдала за праздником, щурясь и радуясь за Семку и всех других катающихся сразу.
***
Больше всего меня в этот раз потряс 7-летний малыш на совсем игрушечном сноуборде, в ярком шлеме и огромных перчатках, застегивающихся поверх рукавов где-то в районе локтей. Ах, как он летал! Как птица. Как мультяшная игрушка. Его ноги вовсе не казались прикованными к сноуборду, как у других, он не катился, а танцевал, и это было потрясающе. Тормозил около балкончика, вздымая снежную волну, и каждый раз махал дедушке - крошечному морщинистому татарину, который счастливо улыбался каждый раз внуку и всем вокруг, и тряс сжатыми над головой руками в огненном приветствии. Потом мальчик шустро прыгал, не отстегивая ноги от борда, к подъемнику, и снова уносился ввысь, а дедушка на балкончике рядом со мной прерывисто вздыхал и сам себе качал головой, вытирая тыльной стороной руки глаза - слишком яркое солнце.
***
Долговязый парень с компанией таких же как он - угловатых, в ярких куртках, дурацких шапках с помпонами и радужных солнцезащитных очках - крикнул друзьям, уходящим с трассы: вы идите, я сейчас тут еще пару кадров и догоню вас. Снял камеру с рукава, прикрепил ее на воткнутую в снег лыжную палку, позаимствованную у тонкой изящной подруги-лыжницы. Отошел подальше, наклонился, заглянул в камеру, отошел еще на пару шагов. Взял сноуборд наподобие гитары, и, подпрыгивая и совершая яростные движения рукой "по струнам", поскакал поперек склона, тряся головой. Остановился, перехватил сноуборд другой рукой, поскакал в обратную сторону, так же используя сноуборд как гитару. Потом отошел вверх по склону, вскочил на сноуборд, оттолкнувшись ногой в сторону камеры, и эффектно грохнулся наотмашь на спину, а сноуборд, врезавшись точно в палку, сбил камеру в снег.
***
Внутри помещения, куда я зашла погреться и посмотреть, что продается в магазинчике, на диванчиках и за столиками сидели отдыхающие и ожидающие в разных позах, многие - уткнувшись в телефоны. Среди ожидающих очень много было молодых женщин и пожилых людей, а среди отдыхающих - раскрасневшейся молодежи, лениво щелкающей селфи.
Очень красивая высокая молодая женщина в новеньком ярком горнолыжном костюме говорила по телефону, понижая голос - чем и привлекла мое внимание. Лицо у нее было несчастное, а в трубку она повторяла - да, да, катается. Нет, больше не могу. Приезжай, я тебя умоляю! Хоть на сколько! Нет, не собирается. И вдруг, забывшись, сказала громко и отчетливо, с яростью в голосе, да так, что окружающие оглянулись: да ненавижу я эти лыжи, ты что, не понимаешь?! И снег этот ненавижу! Какого хера я... ладно, он идет, я тебе потом позвоню.
Села на диванчик, с готовностью заулыбалась навстречу вошедшему сильному коренастому мужчине, подставила ему лицо для поцелуя, гибким плавным движением убрала телефон в карман.
***
Очень старенькая бабушка в коричневом болоневом спортивном костюме с красными лампасами, по виду выпуска годов 50-х, гоняла, вздымая ветер, и счастливо махала палками пожилой паре на балконе. Она была такая маленькая, такая сгорбленная, что я каждый раз задерживала дыхание, когда видела, что она несется вниз по склону, зажав палки под мышками и согнув плотно сдвинутые колени. А пара аплодировала ей каждый раз, как она проносилась мимо них, размахивая палкой, и подбадривала радостным улюлюканьем. В очередной раз я не удержалась и тоже начала хлопать, а бабуля, совершив что-то вроде полицейского поворота с веером снега, изящно поклонилась нам, оттопырив палки в стороны.
Когда Семка уже очищал лыжи от налипшего снега, я видела, как пара приняла бабулю под руки сразу после турникета. Мужчина помог ей отцепить лыжные крепления, женщина отряхивала коричневую болоневую куртку, и дальше они ее повели, поддерживая с двух сторон, и бабуля еле-еле переставляла ноги, но так счастливо улыбалась. Я помахала ей, показала поднятый вверх большой палец, она покивала мне и все что-то говорила и говорила мужчине, склонившемуся к ней поближе, держась за его плечо, а женщина вдруг наклонилась тоже и поцеловала бабулю в раскрасневшуюся щеку, а та обняла ее за шею и засмеялась.
***
Набралась опять впечатлений... по крышечку.
Все же это не совсем мой мир, я там себя чувствую немного чужеродной - а Семка ничего, свободно плавает, ему нравится.
Погода была невероятная, как на альпийских открытках - ярко-синее небо, ослепительное солнце через сосны, хрустящий нарядный снег. Бодрая ритмичная музыка через уличные динамики, запах кофе и пота внутри проката, квадраты солнечного света через затененные окна на ворсистом полу, скрадывающем шаги. Гомон радостных людей, пришедших отдыхать.
У меня мгновенно закружилась голова от ощущения праздника. Все-таки у меня какой-то ужасно впечатлительный организм, от всего яркого и нового я впадаю в шаманский транс, мгновенно оказываясь в другом измерении. Очень интересно этот момент перехода отмечать: вот только что была обычная я_мама, немного уставшая и в меру заебанная, вся в мыслях о работе и еще кое-каких проблемах, и вот я делаю шаг внутрь, вдыхаю воздух внутри помещения с зеркальными стеклами (какая-то химия, сильный запах пластика, растворимый кофе с ванилью из автоматов, запах лыжной мази почему-то - теперь же лыжи вроде не мажут мазью?) - и тут же оказываюсь в другой плоскости, в которой я_праздник, и тут же начинаю с огромной скоростью впитывать и записывать внутрь себя запахи, звуки и впечатления, как сумасшедший фоноавтограф.
Семка все еще катается как коряжка. Уже не сводит колени внутрь, но и нет пока в его движениях той легкости, которой я наслаждаюсь, глядя на завсегдатаев трассы. Да и ладно, лишь бы в радость. Вид у него довольный и гордый каждый раз, как он проезжает мимо балкончика, на котром я нашла себе уютное местечко - с него хорошо видно обе трассы и подъемник.
Как он ни уговаривал меня тоже прокатиться - что-то я очкую, братцы. Я на лыжах стояла в последний раз очень, очень давно. А у меня дети. Вот на санках бы я да, сел и катись себе, подруливая пятками, а лыжи, а еще тем более сноуборд, к которому намертво прикованы обе ноги - пока не готова. Хотя очень хотелось в этот раз, думаю, еще чуть - и я созрею, я ведь на самом деле очень люблю скорость и вот это вот все. А пока только наблюдала за праздником, щурясь и радуясь за Семку и всех других катающихся сразу.
***
Больше всего меня в этот раз потряс 7-летний малыш на совсем игрушечном сноуборде, в ярком шлеме и огромных перчатках, застегивающихся поверх рукавов где-то в районе локтей. Ах, как он летал! Как птица. Как мультяшная игрушка. Его ноги вовсе не казались прикованными к сноуборду, как у других, он не катился, а танцевал, и это было потрясающе. Тормозил около балкончика, вздымая снежную волну, и каждый раз махал дедушке - крошечному морщинистому татарину, который счастливо улыбался каждый раз внуку и всем вокруг, и тряс сжатыми над головой руками в огненном приветствии. Потом мальчик шустро прыгал, не отстегивая ноги от борда, к подъемнику, и снова уносился ввысь, а дедушка на балкончике рядом со мной прерывисто вздыхал и сам себе качал головой, вытирая тыльной стороной руки глаза - слишком яркое солнце.
***
Долговязый парень с компанией таких же как он - угловатых, в ярких куртках, дурацких шапках с помпонами и радужных солнцезащитных очках - крикнул друзьям, уходящим с трассы: вы идите, я сейчас тут еще пару кадров и догоню вас. Снял камеру с рукава, прикрепил ее на воткнутую в снег лыжную палку, позаимствованную у тонкой изящной подруги-лыжницы. Отошел подальше, наклонился, заглянул в камеру, отошел еще на пару шагов. Взял сноуборд наподобие гитары, и, подпрыгивая и совершая яростные движения рукой "по струнам", поскакал поперек склона, тряся головой. Остановился, перехватил сноуборд другой рукой, поскакал в обратную сторону, так же используя сноуборд как гитару. Потом отошел вверх по склону, вскочил на сноуборд, оттолкнувшись ногой в сторону камеры, и эффектно грохнулся наотмашь на спину, а сноуборд, врезавшись точно в палку, сбил камеру в снег.
***
Внутри помещения, куда я зашла погреться и посмотреть, что продается в магазинчике, на диванчиках и за столиками сидели отдыхающие и ожидающие в разных позах, многие - уткнувшись в телефоны. Среди ожидающих очень много было молодых женщин и пожилых людей, а среди отдыхающих - раскрасневшейся молодежи, лениво щелкающей селфи.
Очень красивая высокая молодая женщина в новеньком ярком горнолыжном костюме говорила по телефону, понижая голос - чем и привлекла мое внимание. Лицо у нее было несчастное, а в трубку она повторяла - да, да, катается. Нет, больше не могу. Приезжай, я тебя умоляю! Хоть на сколько! Нет, не собирается. И вдруг, забывшись, сказала громко и отчетливо, с яростью в голосе, да так, что окружающие оглянулись: да ненавижу я эти лыжи, ты что, не понимаешь?! И снег этот ненавижу! Какого хера я... ладно, он идет, я тебе потом позвоню.
Села на диванчик, с готовностью заулыбалась навстречу вошедшему сильному коренастому мужчине, подставила ему лицо для поцелуя, гибким плавным движением убрала телефон в карман.
***
Очень старенькая бабушка в коричневом болоневом спортивном костюме с красными лампасами, по виду выпуска годов 50-х, гоняла, вздымая ветер, и счастливо махала палками пожилой паре на балконе. Она была такая маленькая, такая сгорбленная, что я каждый раз задерживала дыхание, когда видела, что она несется вниз по склону, зажав палки под мышками и согнув плотно сдвинутые колени. А пара аплодировала ей каждый раз, как она проносилась мимо них, размахивая палкой, и подбадривала радостным улюлюканьем. В очередной раз я не удержалась и тоже начала хлопать, а бабуля, совершив что-то вроде полицейского поворота с веером снега, изящно поклонилась нам, оттопырив палки в стороны.
Когда Семка уже очищал лыжи от налипшего снега, я видела, как пара приняла бабулю под руки сразу после турникета. Мужчина помог ей отцепить лыжные крепления, женщина отряхивала коричневую болоневую куртку, и дальше они ее повели, поддерживая с двух сторон, и бабуля еле-еле переставляла ноги, но так счастливо улыбалась. Я помахала ей, показала поднятый вверх большой палец, она покивала мне и все что-то говорила и говорила мужчине, склонившемуся к ней поближе, держась за его плечо, а женщина вдруг наклонилась тоже и поцеловала бабулю в раскрасневшуюся щеку, а та обняла ее за шею и засмеялась.
***