Про девочку Соню
Соня почти каждое утро объявляет, кем она у нас пробудет весь день. Пару месяцев назад это были киски, зайчики, щеночки и тп. Ну, если она была киской - то ее надо было весь день гладить и называть моим сладким котенком, а она при этом громко мурлыкала ("муууууу, муууууууу", Семка ржал и говорил - да ты не котенок, ты корова! Соня обижалась и начинала кричать со слезой в голосе - нет, я не корова, я котенок, котенок!! И мычала с удвоенной энергией, выпучив глаза - для убедительности, видимо. Р она по-прежнему не выговаривает, увы). Если щеночком - надо было ее тоже гладить и говорить "ты мой хороший щеночек", а она гавкала и каждые пять минут переспрашивала: а щеночки любят гречневую кашу? а щеночки любят кусать свою маму? а щеночки какают на унитаз или в горшочек? Сема решил пошутить и сказал, что щеночки какают и писают либо на улице на травку, либо дома на коврик, Соня впала в глубокую задумчивость, засунув палец в рот и пристально разглядывая коврик... Проще всего было, когда Соня была зайчиком: она целый день ела капусту и морковку, ну еще прыгала со слоновьим грохотом - все как обычно, в общем.
Потом Соня решила, что она папа. Сказала: я - маленький папа! И велела называть ее папа Соня. Для подтверждения роли целый день ходила по квартире с пластмассовыми инструментами и все чинила. Докладывала о каждой починке с гордостью, ожидая похвалы: а правда же я настоящий папа? Еще говорила: вот у нас есть большой папа, его зовут Андрей, и теперь еще есть маленький папа, его зовут Соня. Заставляла обращаться с ней исключительно "папа Соня" целых полдня, потом как-то забылась и остыла.
На следующий день она была мамой. Ну, тут все просто и понятно, и даже несколько скучно - играла с куклами, готовила еду, прибиралась, отвозила кукол в садик и с умным видом сидела за своим столиком и говорила - дети, ну-ка давайте потише, я работаю.
А потом она решила быть Семой. И даже по телефону, когда я ей звонила с работы, говорила - я Сема, Сема! Я по привычке хотела попрощаться с ней как всегда - пока, мой котенок Соня (всю прошлую неделю она была котенком), а она горестно завопила - я не котенок, я Сема! Я хожу в школу и делаю уроки! Ну, извинилась, трижды назвала Семой - успокоилась. Чудные такие эти их ролевые игры.
***
По дороге в садик высматривает луну. Говорит - привет, луна! Ты сейчас уже спать пойдешь, да? И, обращаясь ко мне: луна сказала, что сейчас пойдет спать вон туда, за садик, накроется облачком и будет спать, вот так - хррр-шшшш-хррр-шшшш. Подошли к садику, луна действительно спряталась за садик, а Соня ей - спокойной ночи, луна, пока, приходи к нам еще.
Купила детям светильник со звездочками во весь потолок и стены, ууу, чуть не подрались, кто с ним спать будет. Понятно, выиграла Соня. Семке я его как-то тайком переправила, когда Соня уже уснула. Пора бы их уже в одну комнату перекладывать - да Соня пока против. Говорит: я же маленькая, худенькая, у меня ручки-ножки маленькие, мне нельзя с Семой спать, только с мамой. Ну как тут устоять против такого довода.
Засыпает, разглядывает звезды на потолке, говорит - мама, как же мне нравится спать со звездочками. А почему их днем не видно? А если лампу в туалет унести, будет видно, да? В туалете всегда ночь?
***
Бабушка пообещала Соне купить набор игрушечных инструментов, Соня вся в нетерпении собирается к ней в гости (на самом деле на передержку с соплями, пока я на работе), хватает свой телефон (мой сломанный давным-давно сименс), говорит в трубку с чувством, играя бровями по-всякому: инструменты, миленькие, вы уж потерпите немножечко, я уже собираюсь! Я сейчас очень скоро к вам наконец приеду! Пять минуточек еще потерпите! И, обращаясь ко мне, с трагическим лицом: мама, они там совсем, совсем меня заждались! Говорят все утро - ну где же наша Сонечка, когда же она наконец к нам приедет?
***
Случайно обнаружила, что девица вполне способна полностью, от и до, одеться самостоятельно - подглядывала в садике. Дома почему-то она то в рукаве запутается, то в колготине, и застонет страдальчески - ну маааамаааа, ну помогиииии! а там так шустренько - раз-два - и оделась, и с любопытством разглядывала остальных деток, которые ковырялись со своими одежками. Воспитательница сказала - а она всегда вперед всех одевается, и куртку со штанами, и сапоги, все сама, а что, дома не хочет? А я даже не знала, что ей ответить. Может, и хочет, да я ей не даю, вечно лезу со своей помощью, чтоб побыстрее.
***
Ребенок уже неделю живет исключительно на гречневой каше, начинаю тревожиться. На завтрак, на обед и на ужин - только гречневая каша с молоком и с сахаром, мама, побольше сахара. В садике воспитательница говорить уважительно: а ваша девочка ест свеклу, представляете! Вареную! (и глаза эдак пучит - типа, вот это дааааа).
***
Бабушкин треннинг дает свои результаты: ребенок узнает некоторые слова в лицо. Мама, Юля, фу, ах, ха-ха, папа, баба, ну такие вот, самые простые. Изображает букву Ф, уперев руки в боки, фырчит и фукает, говорит - какая сердитая буква Ф. До этого долгие месяцы тренировок не давали результатов: через несколько часов она забывала все, что ей рассказывали и показывали, и с интересом выслушивала информацию, как в первый раз. Мне это было удивительно и печально: у Семки в детстве была отличная память, он очень быстро выучил весь алфавит и в Сонькином возрасте уже бодренько складывал слоги и самые простые слова из магнитиков на холодильнике.
***
В детской поликлинике у Сони дважды брали кровь из пальца. В первый раз она сидела у меня на коленях снаружи, у кабинета, и заинтересованно крутила головой - не подозревала, что ее ждет. Забыла тот кабинет, давненько мы там не были. Когда мальчик, зашедший перед нами, внутри кабинета заорал - забеспокоилась, стала заглядывать мне в глаза снизу, выворачиваясь у меня на руках, и спрашивать - мама, а почему мальчик плачет? а что там с ним делают? а я туда тоже что ли пойду? ой, я что-то туда не хочу, мама, давай поедем домой!
Уже в кабинете она поняла, что сейчас будет, и начала орать - длинно, пронзительно, на невыносимой высоте и силе звука, аж пробирки на столе дребезжали. Даже привычная ко всему старенькая медсестра сказала - ого, голосище-то, а. Оперной певицей будет, не иначе. Соня продолжала кричать на одной ноте уже после того, как мы вышли из кабинета, и пока мы одевались, и пока шли к машине. Потом, по дороге домой, много раз сказала, что ей было очень, очень больно и страшно, и что она больше не хочет колоть пальчик никогда-никогда. И спрашивала у меня, всхлипывая: мама, мне не будем больше колоть пальчик, не будем? Я утешала, как умела, и с ужасом думала, что через неделю кровь придется сдавать еще раз.
Через неделю произошедшее превзошло все мои самые мрачные ожидания. Соня начала кричать еще на подходе к кабинету, упиралась в пол ногами, скользила и падала, я пыталась взять ее на руки - она выкручивалась и стекала на пол, и все это время сквозь рыдания меня умоляла - мамочка, ну пожалуйста, не надо, я боюсь, мне будет очень, очень больно, мамочка, не надо, мамочка, поехали домой! Дедушка, сопровождавший нас на экзекуцию, не выдержал накала горя и свалил ждать нас в машине, нервно вытирая пот со лба. В кабинете Соня решила, что дорого продаст свою жизнь, и сначала испинала старенькую медсестру, потом даже пыталась ее укусить. Удерживать ее было очень, очень тяжело во всех смыслах. Андрей специально подготовил для нее заранее шикарный сюрприз - домик такой тряпичный, Соня уже пару месяцев бредила домиками и мастерила их из любых подручных материалов. Так вот, даже перспектива того, что дома ее ждет домик, не помогла: Соня просто не слышала обращенных к ней слов, как будто внутри у нее звуконепроницаемая заслонка упала.
Медсестра сказала, что за много лет работы такого ребенка видит впервые. Я мрачно думала про себя - а что она должна, радоваться, что ли? Ну, не хочет ребенок, чтобы ему делали больно, и всеми силами пытается отстоять свои интересы, чо такова-та? А в коридоре какая-то чужая мама говорила испуганной дочке лет пяти-шести: фу, какая противная девочка, безобразие! Орет как ненормальная! Фу, как стыдно и некрасиво! Ты же не будешь так орать, нет? Потерпишь немного? И, обращаясь к Соне: как тебе не стыдно, девочка! Всех детей распугала своими криками! Хорошо, что Соне было абсолютно насрать на тетку, она продолжала самозабвенно горевать, а мне - тем более было пофиг, а вот девочку мне было правда жалко: Сонины крики ее очень испугали, и она изо всех сил прижималась к маме, бледненькая и печальная.
Потом Соня решила, что она папа. Сказала: я - маленький папа! И велела называть ее папа Соня. Для подтверждения роли целый день ходила по квартире с пластмассовыми инструментами и все чинила. Докладывала о каждой починке с гордостью, ожидая похвалы: а правда же я настоящий папа? Еще говорила: вот у нас есть большой папа, его зовут Андрей, и теперь еще есть маленький папа, его зовут Соня. Заставляла обращаться с ней исключительно "папа Соня" целых полдня, потом как-то забылась и остыла.
На следующий день она была мамой. Ну, тут все просто и понятно, и даже несколько скучно - играла с куклами, готовила еду, прибиралась, отвозила кукол в садик и с умным видом сидела за своим столиком и говорила - дети, ну-ка давайте потише, я работаю.
А потом она решила быть Семой. И даже по телефону, когда я ей звонила с работы, говорила - я Сема, Сема! Я по привычке хотела попрощаться с ней как всегда - пока, мой котенок Соня (всю прошлую неделю она была котенком), а она горестно завопила - я не котенок, я Сема! Я хожу в школу и делаю уроки! Ну, извинилась, трижды назвала Семой - успокоилась. Чудные такие эти их ролевые игры.
***
По дороге в садик высматривает луну. Говорит - привет, луна! Ты сейчас уже спать пойдешь, да? И, обращаясь ко мне: луна сказала, что сейчас пойдет спать вон туда, за садик, накроется облачком и будет спать, вот так - хррр-шшшш-хррр-шшшш. Подошли к садику, луна действительно спряталась за садик, а Соня ей - спокойной ночи, луна, пока, приходи к нам еще.
Купила детям светильник со звездочками во весь потолок и стены, ууу, чуть не подрались, кто с ним спать будет. Понятно, выиграла Соня. Семке я его как-то тайком переправила, когда Соня уже уснула. Пора бы их уже в одну комнату перекладывать - да Соня пока против. Говорит: я же маленькая, худенькая, у меня ручки-ножки маленькие, мне нельзя с Семой спать, только с мамой. Ну как тут устоять против такого довода.
Засыпает, разглядывает звезды на потолке, говорит - мама, как же мне нравится спать со звездочками. А почему их днем не видно? А если лампу в туалет унести, будет видно, да? В туалете всегда ночь?
***
Бабушка пообещала Соне купить набор игрушечных инструментов, Соня вся в нетерпении собирается к ней в гости (на самом деле на передержку с соплями, пока я на работе), хватает свой телефон (мой сломанный давным-давно сименс), говорит в трубку с чувством, играя бровями по-всякому: инструменты, миленькие, вы уж потерпите немножечко, я уже собираюсь! Я сейчас очень скоро к вам наконец приеду! Пять минуточек еще потерпите! И, обращаясь ко мне, с трагическим лицом: мама, они там совсем, совсем меня заждались! Говорят все утро - ну где же наша Сонечка, когда же она наконец к нам приедет?
***
Случайно обнаружила, что девица вполне способна полностью, от и до, одеться самостоятельно - подглядывала в садике. Дома почему-то она то в рукаве запутается, то в колготине, и застонет страдальчески - ну маааамаааа, ну помогиииии! а там так шустренько - раз-два - и оделась, и с любопытством разглядывала остальных деток, которые ковырялись со своими одежками. Воспитательница сказала - а она всегда вперед всех одевается, и куртку со штанами, и сапоги, все сама, а что, дома не хочет? А я даже не знала, что ей ответить. Может, и хочет, да я ей не даю, вечно лезу со своей помощью, чтоб побыстрее.
***
Ребенок уже неделю живет исключительно на гречневой каше, начинаю тревожиться. На завтрак, на обед и на ужин - только гречневая каша с молоком и с сахаром, мама, побольше сахара. В садике воспитательница говорить уважительно: а ваша девочка ест свеклу, представляете! Вареную! (и глаза эдак пучит - типа, вот это дааааа).
***
Бабушкин треннинг дает свои результаты: ребенок узнает некоторые слова в лицо. Мама, Юля, фу, ах, ха-ха, папа, баба, ну такие вот, самые простые. Изображает букву Ф, уперев руки в боки, фырчит и фукает, говорит - какая сердитая буква Ф. До этого долгие месяцы тренировок не давали результатов: через несколько часов она забывала все, что ей рассказывали и показывали, и с интересом выслушивала информацию, как в первый раз. Мне это было удивительно и печально: у Семки в детстве была отличная память, он очень быстро выучил весь алфавит и в Сонькином возрасте уже бодренько складывал слоги и самые простые слова из магнитиков на холодильнике.
***
В детской поликлинике у Сони дважды брали кровь из пальца. В первый раз она сидела у меня на коленях снаружи, у кабинета, и заинтересованно крутила головой - не подозревала, что ее ждет. Забыла тот кабинет, давненько мы там не были. Когда мальчик, зашедший перед нами, внутри кабинета заорал - забеспокоилась, стала заглядывать мне в глаза снизу, выворачиваясь у меня на руках, и спрашивать - мама, а почему мальчик плачет? а что там с ним делают? а я туда тоже что ли пойду? ой, я что-то туда не хочу, мама, давай поедем домой!
Уже в кабинете она поняла, что сейчас будет, и начала орать - длинно, пронзительно, на невыносимой высоте и силе звука, аж пробирки на столе дребезжали. Даже привычная ко всему старенькая медсестра сказала - ого, голосище-то, а. Оперной певицей будет, не иначе. Соня продолжала кричать на одной ноте уже после того, как мы вышли из кабинета, и пока мы одевались, и пока шли к машине. Потом, по дороге домой, много раз сказала, что ей было очень, очень больно и страшно, и что она больше не хочет колоть пальчик никогда-никогда. И спрашивала у меня, всхлипывая: мама, мне не будем больше колоть пальчик, не будем? Я утешала, как умела, и с ужасом думала, что через неделю кровь придется сдавать еще раз.
Через неделю произошедшее превзошло все мои самые мрачные ожидания. Соня начала кричать еще на подходе к кабинету, упиралась в пол ногами, скользила и падала, я пыталась взять ее на руки - она выкручивалась и стекала на пол, и все это время сквозь рыдания меня умоляла - мамочка, ну пожалуйста, не надо, я боюсь, мне будет очень, очень больно, мамочка, не надо, мамочка, поехали домой! Дедушка, сопровождавший нас на экзекуцию, не выдержал накала горя и свалил ждать нас в машине, нервно вытирая пот со лба. В кабинете Соня решила, что дорого продаст свою жизнь, и сначала испинала старенькую медсестру, потом даже пыталась ее укусить. Удерживать ее было очень, очень тяжело во всех смыслах. Андрей специально подготовил для нее заранее шикарный сюрприз - домик такой тряпичный, Соня уже пару месяцев бредила домиками и мастерила их из любых подручных материалов. Так вот, даже перспектива того, что дома ее ждет домик, не помогла: Соня просто не слышала обращенных к ней слов, как будто внутри у нее звуконепроницаемая заслонка упала.
Медсестра сказала, что за много лет работы такого ребенка видит впервые. Я мрачно думала про себя - а что она должна, радоваться, что ли? Ну, не хочет ребенок, чтобы ему делали больно, и всеми силами пытается отстоять свои интересы, чо такова-та? А в коридоре какая-то чужая мама говорила испуганной дочке лет пяти-шести: фу, какая противная девочка, безобразие! Орет как ненормальная! Фу, как стыдно и некрасиво! Ты же не будешь так орать, нет? Потерпишь немного? И, обращаясь к Соне: как тебе не стыдно, девочка! Всех детей распугала своими криками! Хорошо, что Соне было абсолютно насрать на тетку, она продолжала самозабвенно горевать, а мне - тем более было пофиг, а вот девочку мне было правда жалко: Сонины крики ее очень испугали, и она изо всех сил прижималась к маме, бледненькая и печальная.