Ранний Хэммет
В 1922 году оперативный работник детективного агентства Пинкертона, туберкулёзник Сэмюэл Дэшилл Хэммет понял, что заниматься сыскным делом больше не в состоянии. Но срочно требовался хороший доход, потому что необходимо было обеспечивать семью (жену с новорождённой дочерью). Да и алкоголизмом сложно увлекаться без денег. Дэшилл Хэммет стал искать посильную работу. Сперва он попробовал себя в рекламном деле, потом решил податься в писательство, и в октябре 1922 начинаются публикации его художественных произведений.
Как ни странно, первые литературные пробы бывшего сыщика оказались не связаны с жанром детектива. В рассказе «The Barber and His Wife» содержится, правда, определённое расследование - точнее, поиск разгадки, - но отсутствует состав преступления. В миниатюрах «Парфянский выстрел» и «Бессмертие» нет ни того, ни другого. В короткой новелле «Дорога к дому» появляются образы частного детектива и преступника, но само произведение относится, скорее, к авантюрной литературе. И всё-таки обращение Хэммета к своему детективному, розыскному опыту было, видимо, неминуемо. Ведь это то, что он знал лучше других писателей.
Лилиан Хеллман, которая, конечно, познакомилась с Хэмметом гораздо позже, рассказывала, что в творческом процессе он преображался: вечеринки забывались, выпивка прекращалась, никакие обстоятельства не могли помешать работе. Хэммет стремился к добросовестности даже в мелочах, бережно относился к каждому слову, добивался аккуратности в оформлении страниц. При написании крупных произведений он из дому не выходил по десять-пятнадцать дней из-за опасений, что будет что-то потеряно.
К детективному жанру он подбирался постепенно. В марте 1923 Хэммет публикует подборку кратких заметок «Из воспоминаний частного детектива», а в рассказах переходит к непосредственному описанию криминальных деяний. И завершив первый год писательской карьеры, он приступает к собственно детективным историям.
Октябрь 1923 года - напечатаны «Поджог и не только», «Скользкие пальцы» и «Шалости Гэйтвудов». В ноябре выходит «Оно», в декабре - «Детектив отеля». Это первые пять рассказов из цикла, который принёс Хэммету славу. Его поиски своей темы и индивидуального почерка принесли, наконец, успех. Сочетание образа рассказчика, которым является сыщик, крепкий профессионал, безымянный оперативник агентства «Континентал», и его лаконичного, немногословного стиля изложения получилось достоверным. Впоследствии цикл об оперативнике вырос до двадцати шести рассказов, двух повестей и двух романов.
Любопытно, что в то же самое время с таким же характерным скупым, экономным стилем появился другой писатель. В 1923 году в Париже выходит первый сборник Эрнеста Хэмингуэя. Но два сочинителя выработали сходную манеру независимо друг от друга. Особенности прозы раннего Хэмингуэя обусловлены работой в газете «Канзас Сити Стар» с её знаменитым стилевым стандартом, который требовал от репортёров энергичного языка и коротких фраз, а вот Дэшилл Хэммет набил руку на оперативных отчётах в агентстве Пинкертона. Во всяком случае, такую мысль высказывает исследователь Натан Уорд в книге «Исчезнувший сыщик» (The Lost Detective: Becoming Dashiell Hammett). И хотя рапорты самого Хэммета не сохранились (по крайней мере, не найдены), отчёты других агентов имеют сходные черты, и гипотеза выглядит вполне правдоподобно. Даже описания внешности в произведениях Хэммета составлены в духе ориентировок, которые рассылает полиция. Кратко и по возможности всесторонне: рост, цвет волос, телосложение, одежда, пластика и мимика человека, даже его парфюм.
Почему «крутосваренный» (hard-boiled) детектив? Надо полагать, Хэммету была очевидна вся условность классического детектива с его надуманными изощрёнными преступлениями и гениальными невероятными сыщиками. Это не столько литература, сколько шарады, возможность для разминки извилин скучающего обывателя. А вот хардбойлд-детектив предлагал путь большей достоверности. Но Кэрролл Джон Дэйли, который основал и принялся развивать это направление (начиная с вышедшего в декабре 1922 рассказа «The False Burton Combs»), тоже был далёк от действительности. Его жёсткие, грубые сюжеты, производившие сильное впечатление даже при всей стилистической несовершенности, отображали скорее буйство фантазии автора (у нас, кстати, более известен его последователь Микки Спиллейн), чем настоящую работу сыщика.
Детективы Хэммета родились как стремление вернуть воспарившую в эмпиреи литературу на землю. О чём же он пишет в 1923 году? Похоже на то, что сюжеты взяты из реальных уголовных дел. Афера с поджогом, кровопролитие и попытка обмануть следствие с помощью технических уловок, киднеппинг, похищение ценных бумаг, массовое убийство. Преступления разнообразны, методы их расследования имеют отличия, но всякий раз показываются подробно, в деталях. Рассказчик проговаривает алгоритм необходимых действий, скрупулёзно фиксирует ход следствия. И на мой вкус, художественный эффект заметно снижается из-за вот этой вот просветительской работы среди широких слоёв населения.
Но для своего времени это было изрядное новшество.
Знатоки могут напомнить, что чуть раньше успел начать совершенно неизвестный у нас британец Фримен Уиллс Крофтс, который тоже внимательно относился к подробносятм расследования, но концентрировался на работе полиции. Метод Хэмметовского оперативника допрашивать одного свидетеля за другим, пока информации не скопится достаточно, чтобы обнаружить подсказку, напоминает алгоритм действий полисменов у Крофтса. Некоторые сюжетные ходы, возможно, являются отсылками к произведениям ещё одного британского писателя реалистической школы - Р. Остина Фримена. Но чём Хэммет у предшественников сразу выиграл, так это стилем. Обычный сотрудник детективного агентства, рабочая лошадка, не станет излагать ход дела в цветастых выражениях и выдавливать из себя мелодраматические описания (что Реймонд Чандлер и обозначил как «нарост английской утончённости и американской псевдоутончённости» на детективном жанре). Хэммет противопоставил литературщине живую, подлинную, человеческую речь.
Первые рассказы про оперативника, в сущности, построены по одной схеме: сначала сбор сведений, пошаговое описание процедуры расследования, потом динамичная кульминация и финальное раскрытие всех карт. Но Хэммет всё-таки пишет не документальные произведения, а художественные, так что временами прорывается его ирония, вспыхивают меткие афористичные фразы, расцветают замечательные сравнения. Кроме того, он создаёт живые характеры с аутентичной речью. Как нововведение появляется и то, что у сыщика теперь есть право на ошибку, он способен удивляться. До Хэммета сыщики были безупречны и невозмутимы, как роботы.
И даже чисто внешне безымянный оперативник отличается от предшественников. Досконально он свою наружность не описывает, но из сухих замечаний нам известно, что это невысокий толстячок (кстати, в те же годы Агата Кристи начинает публиковать первые произведения о Пуаро, который - тоже, видимо, из духа противоречия - приземист и полноват), что идёт вразрез со сложившейся традицией сухощавых, нервных интеллектуалов классического детектива и, тем не менее, - не в одной струе с атлетичными сыщиками нарождающегося «крутого» детектива.
Хотя у оперативника был реальный прототип, сложно сказать, насколько литературное отражение ему соответствует. Наверняка Хэммет трансформировал этот характер, придав ему в том числе те черты, которыми хотел бы обладать и сам.
Оперативник - грубоватый увалень и педант, дотошно соблюдающий процедуру следствия, - на поверку оказывается тонким психологом. Он подмечает несоответствия в показаниях персонажей, нестыковки между словами и действиями, неправдоподобность ситуаций, которые перед ним предстают. И дальше уж не упускает своего. Получается, дознание и розыск он ведёт не только посредством «серых клеточек», но и с помощью чувств. Работает и головой, и сердцем.
Писателю-самоучке удалось нащупать новые возможности детективного жанра. Возможно, это было случайное попадание, благополучный результат слепого (или всё-таки не слепого?) поиска. Существенно позже Хэммет сказал в споре с Фолкнером, недовольным своим «Святилищем»: «умышленно никто халтуру не пишет, ты просто работаешь, как умеешь, а наутро видишь, что получилось - путное что-нибудь или брак». А возможно, и поиска никакого не было - произошло счастливое стечение обстоятельств. В любом случае, приход писателя в этот жанр состоялся из-за того, что Хэмметом овладело желание приблизить детектив к истине.
И всё же кажется, что возложенный на свои плечи долг вести полемику с коллегами-детективистами и опровергать их, принятые обязательства по фактографической точности, стремление продемонстрировать «как оно есть на самом деле» чересчур сковывают Хэммета. Да, да, конечно, это не Хэммет, это оперативник-крепыш на досуге пишет докладные записки о своих расследованиях и излагает тем стилем, которым привык, но всё же, всё же, всё же… За рамками цикла про оперативника Хэммет чувствует себя свободнее. Позже ему удастся найти баланс между правдой документа и правдой вымысла, что приведёт через несколько лет к созданию таких шедевров про оперативника, как «Потрошение Куффиньяла», «Большой налёт» и других.
Но они в поле зрения русского читателя находятся давным-давно. Моими скромными усилиями привносится то, чего ещё не хватает. Заполняются лакуны.