Больше чем друзья.
Как сильно выцвела табличка - всего за год.
Теперь в этой стране, где "Три толстяка" - пиво, а не рассказ Ю.Олеши, - мало кому есть дело до того, что хранится здесь.
"Девушка, я, с прошлого августа не была у Вас..Может быть, формуляр или карточка остались?"
Женщина, чье имя на "прищепке" не разглядишь - за очками на цепочке через шею - опускает взгляд. Пальцы настолько привычным движением перебирают домино картонок, разделенных буквами по алфавиту.
Я помню это лицо. Вспоминаю восторженные глаза - давно, когда я не находила слов, принося обратно Достоевского.
..Нет, всё изменилось, больше меня здесь не узнают.
Этот запах книг.. Цифры и "коп." на обложке в конце. Желтые страницы, никакого хруста новой бумаги.
Кончиками ногтей - к каждой из них, проходя мимо стеллажей.До боли знакомо, как выглядит каждый том кого-то из классиков.
Книги в магазинах - на краю смерти, в коме. Неизвестно, оживут ли они по-настоящему, проснутся ли от вопля - сканером по штрих-коду - на кассе. Эта стерильность, видеокамеры над торговым залом, дежурные улыбки консультантов.Лампы дневного света, идеально чистый пол..И они. Несчастные, под капельницами на кроватях полок.
Все совсем иначе в этих почти забытых, пыльных.. И я - "своя" для них.
Здесь - серая линия моей рукой когда-то- в параллельности строкам.
Здесь - завернутый мной уголок, здесь - выписанные на форзац номера страниц с самыми пронзающими цитатами.
Только здесь понимаешь, что такое благоговение. И эти следы карандаша - спиритический сеанс, общение с теми, для кого эти слова и мысли были всей жизнью. Я готова упасть на колени перед каждой из них. Я готова целовать эту твердость переплетов.
Теперь в этой стране, где "Три толстяка" - пиво, а не рассказ Ю.Олеши, - мало кому есть дело до того, что хранится здесь.
"Девушка, я, с прошлого августа не была у Вас..Может быть, формуляр или карточка остались?"
Женщина, чье имя на "прищепке" не разглядишь - за очками на цепочке через шею - опускает взгляд. Пальцы настолько привычным движением перебирают домино картонок, разделенных буквами по алфавиту.
Я помню это лицо. Вспоминаю восторженные глаза - давно, когда я не находила слов, принося обратно Достоевского.
..Нет, всё изменилось, больше меня здесь не узнают.
Этот запах книг.. Цифры и "коп." на обложке в конце. Желтые страницы, никакого хруста новой бумаги.
Кончиками ногтей - к каждой из них, проходя мимо стеллажей.До боли знакомо, как выглядит каждый том кого-то из классиков.
Книги в магазинах - на краю смерти, в коме. Неизвестно, оживут ли они по-настоящему, проснутся ли от вопля - сканером по штрих-коду - на кассе. Эта стерильность, видеокамеры над торговым залом, дежурные улыбки консультантов.Лампы дневного света, идеально чистый пол..И они. Несчастные, под капельницами на кроватях полок.
Все совсем иначе в этих почти забытых, пыльных.. И я - "своя" для них.
Здесь - серая линия моей рукой когда-то- в параллельности строкам.
Здесь - завернутый мной уголок, здесь - выписанные на форзац номера страниц с самыми пронзающими цитатами.
Только здесь понимаешь, что такое благоговение. И эти следы карандаша - спиритический сеанс, общение с теми, для кого эти слова и мысли были всей жизнью. Я готова упасть на колени перед каждой из них. Я готова целовать эту твердость переплетов.